Показалось, что драконьи клыки отчётливо заскрежетали. Послышался смешок лорда Ардантэ.
– Идите, Кейрин, – властно приказал Огненный, – уборная – главная дверь и направо. Не пропустите, там ваш хранитель поблизости ошивается, он прекрасно себя чувствует. А пока вы приводите себя в порядок – мы поговорим. Но все же утолите мое любопытство, – негромко заметил дракон, когда я уже замерла на пороге.
Тело было непослушным, а свет резал глаза. Комната, где я очнулась, оказалась большой и светлой, с высоким арочным окном. За ним росли деревья – высокие, с золотыми кронами. Уютно и ласково светило солнце.
Лорд Тиарграт полулежал на подушках, укрытый теплым светло-зеленым пледом и провожал меня тяжёлым взглядом.
Возникало странное ощущение, что ему не хочется выпускать меня из поля зрения.
– Мать передала мне кулон, – наконец, ответила я. Не видела смысла скрывать и не видела в этой тайне ничего страшного, – и велела воспользоваться им, когда станет совсем плохо. Сказала, что он перенесет к ее старому знакомому, которому надо напомнить про Золотую Мири и вкус браги в...
– Драконьем логове, – закончил лорд Кейаргант.
Не совсем так, но...
Черты лица драконьего лорда резко заострились, а удивительные волосы, казалось, покрылись языками пламени.
– Мири. Золотая Мири. Как зовут твою мать? Нет, вот же лавово пекло, Миури Дерришх. Миури... Мири...
Голос дракона дрогнул. Зазвучал сбивчивым шепотом.
Воздух вокруг него задрожал от волны жара.
Брови лорда Тиарграта сошлись на переносице и он слабо дернулся, как будто хотел остановить друга. Но вместо этого повернул голову ко мне:
– Идите, Кейрин. Вам нужно отдохнуть. У каждого из нас есть прошлое, которое сложно бывает вспоминать, – голос мужчины как будто немного смягчился. На долю мгновения.
Но взгляд выдавал напряжение. Нет, просто между нами ничего не будет, но и брак этот простым с самого начала не назовешь. Выкинь из голову романтичную чушь, дорогая. Дракон собачкой у ног никогда не станет, да и кому это нужно?
Только я вдруг поняла, что и командовать собой не позволю. Послушаю разумного совета. Но больше не хочу строить свою жизнь под неусыпным надзором, даже если этот брак и нужен был в первую очередь мне.
Я не хотела сейчас думать о драконах, тайнах и прошлом. Была слишком обессилена, чтобы пытаться строить предположения. Старые тайны легко могут разбить сердца. Я и так узнала за эти дни о своей семье гораздо больше, чем хотела и была готова.
– И, кстати, Кейрин, тебе очень идёт этот пламенный цвет волос. Гораздо больше, чем дурацкая магическая краска – зачем ты ею пользовалась? – Оскалился Опаловый лорд.
Меня вынесло из комнаты за долю секунды. Щеки горели, пальцы сжимались. Чудом я не споткнулась в проходе о наглое чудовище с именем Мройн и влетела в довольно большую ванную, сразу напоровшись на зеркало.
Большое, овальной формы, с изящной рамой в виде сплетённых цветов – настоящая женская мечта.
Даже я таких никогда не видела.
Но главным было не это. Главным было то, что вместо изящно-бледной, светловолосой и аристократичной леди на меня оттуда глядела встрепанная рыжая девица с глазами, в которых плясали колдовские огоньки. Настоящая ведьма!
Волосы растрепались, рассыпались по плечам, став вечерним заревом, костром в ночи.
На кончике пряди, что завилась колечком у виска, заплясал сверкающий нахальный огонек.
Крик застрял в груди.
Тиарграт Кальсиар
Его спасла женщина. Маленькая хрупкая леди. Женщина, которую он назвал своей женой и был обязан оберегать и защищать.
При других обстоятельствах такой брак был бы невозможен.
Племянник императора и никому неизвестная девица из людского королевства, будь она хоть трижды некроманткой.
Но даже так многие драконьи лорды будут недовольны. Смертельно недовольны. Возможно, ему стоило выбрать в жены кого-то постарше. Постервознее. Девицу, поднаторевшую в искусстве интриг, а не кисейную нежную леди.
Дочка Дерришха. Кто знал, что она окажется – такой. Слишком смелой. Слишком отчаянной. Слишком внимательной. Она не боялась его. Смотрела на него прямо, смущалась, но не боялась.
Не заискивала. Хотя она и не знала толком, кто он такой. Всего лишь очередной драконий лорд. И поэтому, может, она не искала его особого расположения.
Тихий смешок вырвался сам собой. Нет, она не стала бы. Хотя бы потому, что мало какая девица, реши отец ее выдать замуж, пусть и за влиятельного старика, сбежала бы из дома и, вопреки всем обстоятельствам, решилась предложить себя в жены незнакомому нелюдю.
Это злило. Это восхищало. Это интриговало.
Он хотел узнать её лучше, понять, с чем он имеет дело. Раньше люди ему были неинтересны. Они тряслись и заискивали – или ненавидели и пытались выгодно устроиться за его счёт. Как и драконы, впрочем.
Теперь он понял, что может быть иначе. Что он может получить в жены девицу не совсем безнадежную. Ту, которую придется не просто терпеть годы, играя в любовь на публику. Ту, кого он сам захочет видеть рядом.
Вызов на кладбище не стал неожиданностью, хотя покидать молодую супругу в брачную ночь... Некроманты. Им приходится. Плевать тварям мертвым, что ты женишься, кувыркаешься в постели или гоняешь кнутом по двору безмозглых дракхов. Мертвецы работают без перерывов, письма с извинениями за свои непотребства тоже едва ли пришлют.
Да, вызов был закономерен, такая работа уж – некромант. Упокаивать и успокаивать всех. Проблема была в другом.
Керрас Сапфир. Да, он служил больше матери, чем самому Тиарграту, и все же... "Внешний" дракон, но и не дальний, облеченный достаточным доверием.
Можно было назвать себя самого идиотом – он не ждал удара в спину. Не от этого дракона. Даже когда он рассматривал возможные списки предателей, Сапфира среди них не было, да и быть не могло. Разве может он, боготворящий мать Тиарграта, пойти против ее сына? Это считалось невозможным. Нарушение таких клятв - клятв служение не только одному дракону, всей семье - немыслимым. Сапфир по всем правилам просто не смог бы поднять на него руку!Что же. Мог. А вот почему именно, и чего Керрас, который явно был очередной пешкой заговора, хотел добиться – интересный вопрос. Вернее, хотел уничтожить Тиарграта, это ясно. Он мешал многим. Как осмелился? Видимо, снабдили нужными артефактами. Очень темными артефактами. И сделали чрезвычайно заманчивое предложение.
Сложные чары, выматывающее противостояние с нажравшимся высшим личем с зачатками разума, земля, пропитанная болью, злостью и страхом...
Он пропустил чужую агрессию. Списал на усталость. А кинжал с рубином был насыщен магией Кейарганта под завязку – магией побратима, который был для него, пожалуй, единственной семьёй всю его сознательную жизнь.
Эта магия скрывала под собой другую. Магию, основанную на боли, крови, страданиях живых.
Он успел одно. Убить предателя, оторвав замешкавшемуся Сапфиру голову голыми руками. Успел добить и трепыхающуюся нежить – иначе у тех, кто придет на кладбище после, не останется и шанса. Уже на остатках упрямства и магии кинул щит и заморозил себя, осознавая правду.
Он не очнётся. Никакое чудо не поможет.
Гнев, ярость и тьма жадно подняли голову. Стиснули горло, заклубились в угасающем сознании.
Больше он... никого. Не. Пожалеет.
...Меньше всего он ожидал очнуться от жжения брачного знака на запястье и одуряющего запаха неизвестной горьковато-сладкой травы и раскаленного на солнце железа, который щекотал ноздри.
Забил их, пропитал его насквозь.
Дракон бодрствовал и жадно урчал, готовый выполнить любую прихоть обожаемой женщины.
Его. Его. Его.
Он задушил звериные порывы. Даже если хотелось зарыться пальцами в ее волосы, сжать их, загрести ладонью – и не отпускать. Никогда. Даже если он хотел впиться в манящие розовые губы, покрыть поцелуями лицо, прикусить бьющуюся на шее жилку.
