Урожай Смерти (СИ) - Магнус Гэвин

Шварцгоффен принялся медленно помешивать отвары, задумавшись. Этериас же перебирал в памяти всё, что он знал об этом человеке…

Наверно, никто в королевствах уже не помнил настоящего имени этого мастера. Древний повелитель жизни: один из старейших мастеров жизни и целителей королевств. В иных обстоятельствах он был бы одним из самых уважаемых мастеров Ренегона, однако были у него недостатки, которые не прощало любое общество.

Мастер Шварцгоффен был напрочь лишён любого чувства сострадания и морали. Он был учёным по своей натуре: разумным, хладнокровным и совершенно безжалостным в своих исследованиях.

Множество людей погибли или были искалечены в его экспериментах: успешных и не очень. Это не оставалось незамеченным, и его судили: пожалуй, во всех королевствах не было человека, что отправлялся на каменоломни чаще него, отбыв там в общей сумме несколько столетий. Любого другого это бы убило… Но Шварцгоффен был мастером жизни, и очень хорошим мастером. Он равнодушно принимал приговор, отбывал свой срок, а затем возвращался к исследованиям. Некоторые, впрочем, поговаривали, что он не останавливал их даже на каторге. Его клеймили мясником, убийцей, похитителем: но тот лишь спокойно переходил на более хитрые схемы, уловки и даже умудрялся убеждать людей ложиться под его эксперименты добровольно.

Иногда его исследования приносили результаты. Иногда нет. В итоге церковь приговорила опального учёного к забвению и строго следила за отсутствием любых жертв: но мастер жизни принял лишение имени и невозможность получения свежих жертв со спокойным равнодушием, перейдя на эксперименты с животными.

Страшный человек, если так подумать. Но в чём-то безобидный: его никогда не интересовало ничего, кроме своих экспериментов…

Тяжёлая, грубая и простая чашка из глины с грохотом встал перед иерархом, вырывая того из размышлений. Древний повелитель жизни невозмутимо уселся напротив, прихлебнув дымящийся отвар.

— Думаю, я понимаю, какова задача. — спокойно произнёс Шварцгоффен. — До меня доходили слухи о противостоящих Ренегону новомодных практиках. Если классические методы защиты не срабатывают, скорость и реакция остаются единственным выходом. Да, это возможно: при должной доле сноровки и мастерства можно изменить человека так, что его скорость будет превосходить большую часть живых существ нашего мира. Собственно, это не только людей касается… Правда, всё равно будет период привыкания, однако, как обученный мастер ты должен легко с этим справиться: эффект будет похож на боевой транс жизни, только многократно усиленный и на постоянной основе. Выйдет что-то похожее на ускорение королей и лордов, но лучше: трансмутация нервной системы вместе с приливом энергии к определённым участкам работает даже лучше, чем просто переизбыток силы. Помимо этого, конечно, потребуется общее укрепление организма: человеческое тело просто не приспособлено для движения на нужных скоростях, это порвёт мышцы, связки, может разрушить кости и суставы: нагрузки будут запредельные. Нужна комплексная процедура. Предельно сложная.

— Потребуется привлечь других мастеров жизни? — подался вперёд Этериас.

— Нет, даже напротив. — покачал головой старый ученый. — Здесь нужна полная синхронизация и одномоментная трансмутация всего организма, это же не создание химеры, как мы сделали с твоим помощником… Проводить процедуру должен один мастер жизни. Вероятно, я единственный, кто сейчас в королевствах сможет проделать что-то подобное. Таллистрийки так не умеют, они больше по растительности… А молодые, подающие надежды целители из числа странников ещё не достигли моего уровня. Может, спустя пару столетий… Остальные, кто мог бы попытаться провернуть что-то подобное, не вернулись с того плато.

В будничном голосе древнего мага не звучало хвастовства - он флегматично констатировал факты.

— Полагаю, потребуются некоторые ингредиенты. — Этериас начал копаться в складках робы, выставляя на стол небольшие фиалы и мешочки.

Хозяин дома удивлённо вскинул брови, отставляя чашку в сторону, а затем принялся с интересом изучать подношения. В его глазах появилось что-то, отдалённо напоминающее уважение: так смотрят на подающего надежды ученика, который внезапно сделал домашнее задание лучше, чем ожидал учитель.

— Неплохо. — одобрительно кивнул Шварцгоффен, закончив осмотр. — Да, вместе с моими запасами этого хватит для процедуры. Однако должен предупредить, успех в таком деле никогда не гарантирован наверняка. Даже направленные мутации под контролем лучших мастеров могут быть непредсказуемы: слишком мало мы ещё знаем о жизни… Неудачи здесь встречаются даже чаще, чем успехи. И в первом случае возможны различные негативные последствия: ухудшение здоровья, отказ некоторых органов, неизлечимые увечья или даже смерть.

— Я читал отчёты о вас в архивах и всё понимаю. — кивнул глава церкви. Как вы оцениваете мои шансы на успех? — спокойно спросил Этериас

— Пятьдесят на пятьдесят. — после долгого изучения собеседника ответил старый маг.

— Я рискну. — верховный иерарх не колебался ни мгновения.

Часом позже Этериас лежал, надёжно прикованный к старому, потёртому и неровному каменному столу. Во избежание судорог и попыток вырваться: как пояснил мастер Шварцгоффен.

Старик некоторое время осторожными, бережными движениями обшарил заплесневелые шкафы подвала, щурясь из-за слабого света нескольких свечей на стенах. Наконец, он вытащил несколько тщательно закупоренный колб из непрозрачного толстого стекла, словно принюхиваясь к ним.

— Кровь королей. — усмехнулся безумный учёный. — Редкая вещица… Но ты не первый и кто когда-то обращался ко мне с такими просьбами.

Наконец, достав все необходимые ингредиенты, старик замер, словно задумавшись. И пристально посмотрел на Этериаса:

— Это важно, так ведь? Я уже древний старик и мало слежу за окружающим миром. Но ты не похож на героя, жаждущего силы и славы. На кону стоит что-то большее, чем просто твоё эго или подвиги, верно?

— Не думаю, что это имеет значение для вас, мастер Шварцгоффен. — наконец, разлепил губы Этериас. — Но да. Это так. Я думаю, мы имеем дело с эмиссаром первого в нашей истории вторжения извне нашего мира. И в войне, что сейчас идёт, на кону стоит свобода человечества. Не знаю почему, но даже Отец оставил нас… Поэтому полагаться приходиться только на себя.

— Вторжение, говоришь… — недоверчиво скривил губы старик. — Нет, в это я не верю. Но я не чувствую в твоих словах лжи. Так и быть, мальчик. Я дам тебе кое-что ещё…

С этими словами древний открыл один из шкафов и достал оттуда увесистую кувалду, похожую на те, что используют на каменоломнях. А затем с неожиданной для старческого тела силой обрушил её на неприметный участок каменного подвала. Потом ещё раз, и ещё раз… Из пыльного угла вскоре была изъята маленькая, запечатанная смолой шкатулка из резного тёмного камня.

Шварцгоффен подслеповато прищурился, поднимая над головой увесистый, толстый фиал из числа наиболее крепких.

— Драконы — удивительные создания. — задумчиво произнёс учёный. — Они почти не общаются с нами, исключая разве что редкий и любопытный молодняк. Чудовищно быстрые, сильные и опасные, а также невероятно разнообразные: каких только цветов и сил у них не бывает! Нарушающие сами законы жизни своим существованием… И всё же… Даже они не бессмертны. Заполучить кровь даже молодого дракона — это большая удача. При должном подходе из неё можно сделать невероятно могучий мутаген. На твоё счастье, у меня есть даже коё-что получше: кровь короля драконов. Или, если быть вернее, одного из их королей… Не уверен, правда, применимы ли к ним вообще наши понятия: однако как я слышал, некая иерархия там всё же присутствует. Не спрашивай, откуда она у меня.