Загадка башни (СИ) - Коган Мстислав Константинович

— Слушаюсь, — солдат проскрежетал ножками стула по старым доскам пола. Встал. И скрылся за дверью. Главарь остался наедине со своими мыслями и медленно затухающей трубкой.

Некоторое время он сидел, молча вертя её между пальцами. Затем отложил тлеющий огонёк в сторону и снова зашёлся в тяжелом приступе кровавого кашля. Продышался. Отхлебнул из кружки. И посмотрел прямо на меня.

— Опять слушаешь, да? — хмыкнул он, — Прячешься в тенях? Наблюдаешь? Ждёшь? Или, быть может, тебе самому есть что сказать? Если так, — губы главаря изогнулись в хищном оскале, — Выходи и говори. Ведь другой возможности может уже и не представиться.

Ответом ему была тишина, белёсой дымкой повисшая в комнате. Со двора доносился лязг клинков и резкие окрики команд, иногда перемежающиеся ржанием коней. Солдаты собирались в дорогу.

— Надеешься меня пережить? — полуутвердительно спросил главарь, — Что ж, это вполне возможно. Я, как видишь, умираю. Ещё полгода, может быть год и я превращусь в такую же проблему, какой стал ты. Вот только не надейся, что для тебя на этом всё закончится. Тебе тоже придётся умереть. И ты сам знаешь почему.

Мир начал меркнуть. Проваливаться в густую, клубящуюся темноту. Первой исчезла комната. Затем тонкий луч света, что пробивался между плотно закрытых ставен. После, остался лишь отсвет тлеющего уголька на испещрённом шрамами подбородке. Он и хищная, но в то же время вымученная ухмылка.

А затем я проснулся.

Глава 12

«Любовь и кровь»

Несколько одиноких пылинок плавали в тонком луче бледного света, пробивающегося между неплотно прикрытых ставен. По подоконнику барабанил мелкий дождик. Со двора доносились лязг стали и резкие окрики команд. Утренние разъезды готовились выйти на дороги.

Начинался новый день.

Я ещё раз моргнул, пытаясь окончательно разлепить веки, чуть приподнялся на локтях и окинул взглядом комнату. Она представляла собой интересное зрелище. На спинке грубо сколоченного стула висело красивое зелёное платье. У его ножек валялись пара ботфортов, ботинки и чёрные набивные штаны. Мой дублет расположился на полу рядом с тумбочкой. Там же лежал один из чулок девушки. Второй — висел на спинке нашей кровати. Корсет, пояс, трусики, портянки, моя нательная рубаха и прочие тряпки — всё это было разбросано по полу. Да уж, знатно мы вчера вечером оторвались.

Я повернулся и посмотрел на Айлин. Девушка всё ещё спала, повернувшись набок. Её каштаново-рыжие волнистые волосы расплескались по белой ткани подушки. От моих ворочаний тяжёлое, набитое овечьей шерстью одеяло слегка сползло, обнажив плечо и гладкую кожу груди. Девушка инстинктивно сжалась, пытаясь спрятаться от промозглого утреннего воздуха, просачивающегося через неплотно прикрытые ставни.

Я невольно улыбнулся. Коснулся её плеча и осторожно погладил тёплую, мягкую кожу. Затем взял край одеяла и подтянул его под самый подбородок девушки. Она тут же укуталась и тоже заулыбалась сквозь сон. Я подался чуть вперёд и наклонился к ней, собираясь поцеловать её в лоб. Но в следующий миг девушка сама открыла глаза. Из-под одеяла вырвалась её рука, обхватила меня за шею и притянула к себе. Мир замер.

— А то в лоб, это как-то несерьёзно, — улыбнулась она, чуть отстранившись. Зевнула, прикрыв рот ладонью, бросила короткий взгляд на окно, затем снова перевела его на меня и спросила, — Что, уже утро?

— Вроде того, — кивнул я, выбираясь из-под одеяла и взглядом ища свои нательные портки, — Но ты можешь ещё поспать, если хочешь. Мы сегодня никуда не торопимся.

Айлин откинулась на подушки, и поначалу было уставилась в потолок, но потом перевела взгляд на меня. В заспанных глазах на мгновение промелькнул хищный отблеск.

— А может…

— Ни в коем случае! — взмолился я, — Дай передохнуть хотя бы до вечера. Так ведь и до могилы можно человека заездить.

— Ну ладно уж, — девушка потянулась, зевнула и снова натянула одеяло под подбородок, — Тогда какие у нас планы на день. Позавтракаем и…

— Позавтракаем чуть позже, — покачал головой я, натягивая портки, — Сначала мне нужно закончить одно важное дело. И чем скорее, тем лучше. Боюсь, до этого, кусок в горло у меня просто не полезет.

Девушка тут же помрачнела и уставилась куда-то в стену. В воздухе разлилось напряжённое молчание.

— Не передумал? — наконец спросила она.

— Нет, — я накинул нательную рубаху и на мгновение замер, пытаясь понять, что нацепить следующим: гамбезон или дублет. Стёганка была тяжеловата для обычного дня, но всё-таки запачкать парадно-выходной костюм кровью дезертира мне не хотелось. Взвесив все за и против и тяжело вздохнув, остановил свой выбор на стёганке.

— Значит, поваляться не получится, — девушка выскользнула из-под одеяла и принялась собирать свои вещи. Я невольно залюбовался её красивой, пускай и далеко не идеальной фигурой. Бросив одежду на стул, девушка подошла к окну и настежь распахнула ставни, впуская в комнату свежий утренний воздух. С улицы тут же послышался заинтересованный и одобрительный свист. Айлин забыла, что для всех остальных утро наступило намного раньше, и теперь во дворе было слишком уж много скучающих глаз.

Раздражённо фыркнув, девушка прикрыла грудь рукой, отошла от окна и всё-таки начала одеваться.

— Тебе не обязательно присутствовать, — бросил я, затягивая завязки стёганки, — Зрелище будет не из приятных.

— Обязательно, — отрезала девушка, вытаскивая из кучи одежды нательную рубаху, — Не думай, что я слепая. Вчера стоило тебе озвучить неприятное решение, как от тебя тут же отвернулись все. Даже Вернон и Роберт, сделавшие вид, что им всё равно. А я не собираюсь оставлять тебя один на один с… этим.

— Все, кроме Бернарда, — поправил её я, отстёгивая от пояса старые ножны с кацбальгером. Пришло время опробовать подарок барона. Ох и не думал я, что это будет так, но… Коротким мечом шею перерубить намного труднее.

— Именно поэтому я вчера не стала спорить, — ответила девушка, натягивая набивные штаны, — Хоть тоже не согласна с вашим решением. Но Бернард — старый и опытный солдат. Он в таких вещах понимать должен лучше, чем остальные. Да и то, что ты прислушался к нему, тоже о многом говорит. Что же до остальных — пусть видят, что у тебя всё ещё есть поддержка.

— Спасибо, — устало улыбнулся я, цепляя к поясу новые ножны. Тяжесть от полуторного меча тут же непривычно оттянула пояс, а край его ножен тут же упёрся в бедро. К новому оружию ещё нужно было приноровиться. Зараза. Сколько я готовился к тому, чтобы взять его в руки… И ведь кто тогда мог подумать, что первая кровь, которую прольёт этот меч, будет кровью моего собственного солдата. Пускай и дезертира.

— А ещё, согласись, будет очень странно, если женский взвод будет смотреть на казнь, а его командир спрячется в тёплой постельке под одеялом. Нет уж, не бывать этому, — жёстко отрезала девушка, — Кроме того, я уже видела слишком много крови, чтобы при одном взгляде на неё падать в обморок.

— Было бы, — согласился я. Ещё раз поправил пояс и взял со стола небольшой пузырёк с красной жидкостью. Кровоцвет. Его отвар помогал справляться с болью и головокружением после сотрясения, но в последнее время я уж слишком сильно начал на него налегать. Так и до зависимости можно найти. В основе своей это всё же наркотик, хоть и условно-безопасный в таком виде.

Я невольно поморщился, представив себе горечь этого варева, а затем просто залпом опрокинул содержимое пузырька в глотку. И тут же запил чистой водой из пузатой деревянной кружки. Шумно выдохнул. И помотал головой, пытаясь отогнать на миг возникшую дурноту.

— Помогает хоть? — поинтересовалась девушка, затягивая завязки на ботфортах.

— Вроде бы да, — не вполне уверенно ответил я, — По крайней мере, сегодня я чувствую себя намного лучше. А ведь после таких травм нормальный человек с неделю может пластом пролежать.

— Тебе бы тоже не помешало, — улыбнулась Айлин, одёргивая полы своего дублета, — Хотя-бы дня три. А лучше — больше.