Загадка башни (СИ) - Коган Мстислав Константинович

— Кто бы нам ещё дал эти три дня, — я мрачно ухмыльнулся и снова отхлебнул из кружки.

— Тебе опять что-то приснилось? — догадалась девушка.

В последнее время мне часто снились сны, показывавшие будущее, прошлое и настоящее. Большую часть из них я не запоминал, а то что помнил, крайне редко мог понять. Но иногда случались и особенные видения, немного приоткрывавшие закулисье этого мира. Сегодня был как раз такой случай.

— Да, — кивнул я, — Попозже тебе расскажу в подробностях. Пока просто знай, что у нас тут не так уж много времени. Не три недели. И да, наши имена уже известны тем, кому бы их знать не следовало.

— Они давно были им известны, — девушка подошла ко мне и осторожно поправила сбившийся ворот гамбезона. Немного помедлила, и не удержавшись, пригладила мои растрепавшиеся волосы. Я снова невольно улыбнулся. Встал со стула и притянул её к себе. Несколько долгих мгновений мы молча стояли, наслаждаясь, друг-другом.

— А что до времени, — девушка продолжила мысль чуть отстранившись, — Надо будет выяснить, как они узнают, где именно мы находимся и какого хрена им от нас нужно.

— Убить им нас нужно, — отрезал я, окидывая взглядом комнату. Оставляли мы после себя тут жуткий бардак — куча одежды на стуле, незаправленная кровать, какие-то безделушки, разбросанные по тумбочке. Ну да и хрен с ним, потом уберём, — Вопрос только в том, нахрена? Остаётся надеяться, что мы проживём достаточно долго, чтобы выяснить на него ответ.

— Пока нам это удавалось, — пожала плечами девушка. Ещё раз окинула меня взглядом и спросила, — Ты как, готов?

— Угу, — кивнул я, снова поправляя сползающие набок ножны. Нет, с ремнём определённо придётся что-то делать. Новую дырку в нём ковырять или пару поддерживающих петель добавить. Надо будет потом посоветоваться с Алфридом, а лучше и вовсе — завести своего «полевого» кожевенника.

— Тогда идём, — кивнула девушка, взяв меня под руку.

В коридоре второго этажа опять было пусто. Только Трухляш сидел на окне в дальнем конце коридора. Увидев нас, котяра громко мяукнул, спрыгнул на пол, лениво потянулся и, задрав хвост, потрусил в нашу сторону.

— А я-то думал, Бьянка его совсем замучила, — я хмыкнул, присел на корточки и погладил кошака по густой, всклокоченной шерсти. Он тут же заурчал и перевернулся на спину, подставляя живот. Но его я трогать уже не стал. Знал, что это была коварная ловушка. В прошлый раз в похожей ситуации засранец вцепился Вернону в руку всеми четырьмя лапами, да ещё и укусил его.

— Вроде как она теперь на детей переключилась, — заметила девушка, — А дети уже начали сживать со свету этого хвостатого. Позавчера видела, как пацан носился по лагерю с ним в обнимку. А сейчас Трухляшу удалось сбежать. Вот и прячется бедолага, где только может.

— Ну, хоть у кого-то жизнь налаживается, — улыбнулся я, — Честно говоря, думал, после тюрьмы в Деммерворте Бъянка не восстановится. Её капитально тогда поломали.

— Время лечит, — пожала плечами Айлин, — Кроме того, в тех двух сиротах она нашла родственные души. Их ведь всех перемололи жёрнова войны. Просто по-разному. Впрочем, — девушка на секунду замялась, — Она всё ещё довольно странная. Почти не говорит, других людей сторонится. Особенно мужиков. Стоит кому-нибудь из ребят зайти в комнату, как Бъянка тут же пытается сделать ноги или забивается в самый дальний угол, какой только может найти.

— Надо бы всё-таки их где-то высадить, — я встал и снова поправил сползший ремень, — Наш-то поезд мчится прямиком в ад и нам соскочить с него уже не выйдет. А вот они всё-таки заслужили право на нормальную жизнь.

— Ещё бы найти в этом проклятом мире такой уголок, где дела не успели закатиться в такие места, куда не проникает солнце, — хмыкнула девушка, немного помолчала и добавила, — Ладно. Мне надо бежать собирать своих десятниц. Встретимся уже во дворе.

Я немного постоял, давая Трухляшу потереться о мои сапоги, а затем направился вслед за девушкой. К лестнице, ведущей на первый этаж.

В общей зале висел пыльный полумрак, разгоняемый лишь несколькими тусклыми лучами хмурого утра, пробивающимися сквозь неплотно прикрытые ставни. Жировые коптилки, висевшие на стенах, уже давно отгорели, и никто не потрудился заменить в них масло. На длинном столе валялись несколько пустых мисок, пара ложек и длинный кинжал, с нанизанным на него куском хлеба. А за дальним концом стола сидели двое. Бернард и Тур. Сидели и о чём-то тихо, но яростно спорили.

Стоило последней ступеньке скрипнуть под тяжестью моего сапога, оба повернули раздражённые, но в то же время заинтересованные взгляды в мою сторону. Сержант был внешне спокоен. А вот здоровяк, судя по раскрасневшейся морде, желвакам на скулах и плотно сжатым губам был не на шутку взбешён. И это пугало. Тур, по своей природе, человек незлобивый. И чтобы его довести — нужно хорошо постараться. В последний раз я видел здоровяка настолько раздражённым после того, как он узнал, что именно тюремщики сделали с Бьянкой.

— С добрым утром, — коротко поприветствовал меня Бернард, — Мы тебя уже заждались. Весёлая ночка?

— Вроде того, — устало улыбнулся я, подсаживаясь к ним, — Пришлось отрабатывать старый должок.

— Да уж, половина замка слышала, как ты его отрабатывал, — ухмыльнулся в усы сержант. Тур тоже невольно улыбнулся.

— Сам хорош, — отмахнулся я, — Ты с корабля каждую ночь, да и почти каждый день пашешь так, что народ уже делает ставки, не стёрлась ли бедная Исгрид.

Здоровяк не выдержал и заржал в голос. Отходил он так же быстро, как и вспыхивал.

— Скорее уж я сотрусь, — хмыкнул сержант, но тут же нахмурился и спросил, — Не передумал.

Я молча покачал головой. Мысль о предстоящей казни мне не доставляла никакого удовольствия, но сейчас отступать уже было поздно. Если дам заднюю — это ещё сильнее ударит по моей репутации и дисциплине в отряде. Это работа, которую просто надо сделать. И вероятно, далеко не последняя работа такого рода. Придётся к ней привыкать.

Бернард довольно ухмыльнулся. А вот здоровяк снова помрачнел. На мгновение в воздухе повисла тяжёлая тишина, пропахшая пылью, потом и сыростью.

— Не так мы договаривались, когда создавали этот отряд, — нарушил молчание здоровяк, — Прикрывать спину и стоять за своих горой — такой был у нас девиз.

— И он никуда не делся, — я пожал плечами, а затем пододвинул к себе одну из пустых кружек и глиняный кувшин с холодной водой, — Но тогда нас было шесть человек. И за других каждый был готов идти до конца. Не было нужды в таких мерах. Сейчас же нас уже почти сотня. Появление того, кто решит разменять наши жизни на свою, было лишь вопросом времени.

— Делайте, как знаете, — мрачно процедил здоровяк, — Но без меня. Я покину отряд, как только представится удобный случай.

Я невольно улыбнулся. Немного забавно было слушать этот «шантаж», после того, что я только что обсуждал с Айлин. Здоровяку давно уже было не место в отряде. С тех самых пор, как он и Бьянка приютили сирот войны. Да и, признаться честно, мне тоже будет гораздо спокойнее от осознания того факта, что он и его семья остались в безопасном месте, а не лезут вместе с нами в очередную мясорубку, которая может закончиться фатальным исходом для всех.

— Я рад, что ты всё-таки решил свернуть с этого пути, — кивнул я, приложив кружку к губам. Ледяная вода в первый миг обожгла пересохшую глотку, но затем разлилась по ней приятной прохладой, — Давно пора была разойтись. Ещё в Деммерворте, прежде чем мы влезли в заварушку с волками. Ты не набивался в воины. Бъянка — тем более. Вы оба и так уже заплатили слишком высокую цену за путешествие со мной. Не заставляйте платить её ещё и ваших детей.

Здоровяк ничего не ответил. Раздражённо хмыкнул, встал из-за стола и вышел из комнаты. Бернард же пристально посмотрел на меня.

— Однако. Вот уж не думал, что ты к этому готов, — наконец бросил он.

— К чему? К тому, что после моего решения многие от меня отвернуться? — хмыкнул я, снова наполняя кружку. Не знаю почему, но меня мучал сушняк. И при этом совершенно не мучала совесть.