— Если он и правда вернётся… это изменит всё.
Ради этого стоило рискнуть.
Он не мог быть уверен в том, что сейчас происходит. И уж тем более — что существо, пытающееся возродиться, действительно является его дядей.
Но Даниил хотел верить.
Потому что, откровенно говоря, выбора у него уже не было.
Жить ему оставалось недолго.
И шанс спасти род и компанию — пусть даже такой — он упускать не собирался.
В какой-то момент всё изменилось.
Существо — точнее, клубок клеток, находящийся в урне, — разросся настолько, что керамика просто не выдержала давления.
Раздался треск.
Урна раскололась.
Но кокон из плоти, плотный и пульсирующий, остался цел и продолжал расти.
Он медленно увеличивался в размерах, постепенно приобретая гуманоидную форму.
Смотреть на этот процесс было одновременно жутко и… завораживающе.
Но самое главное — Даниил начал узнавать черты.
Сначала смутные. Потом — всё отчётливее.
Нет сомнений. Это он.
Это определённо был его дядя. Только… заметно моложе, чем в последний раз, когда он его видел.
Форма кокона стабилизировалась.
Организм достиг размеров ребёнка. Но признаков жизни при этом почти не наблюдалось.
Только датчики фиксировали ускоренные внутренние процессы — и слабое, едва уловимое дыхание.
Так продолжалось несколько часов.
Постепенно тело выросло до размеров школьника. Потом — подростка.
Признаки жизни становились всё ярче.
И вот наконец, организм достиг взрослой формы. Примерно двадцати лет на вид.
И до невозможности похожий на Валерия.
Даниил не отходил от стола всё это время.
Когда тело полностью сформировалось, он осторожно усадил его в кресло — то самое, в котором только что сидел сам.
Теперь его дядя, или… нечто, что им стало, сидел там, откинувшись в кожаную спинку, в полной тишине.
И это вызывало у главы рода нервный смех.
Он даже успел сбегать к себе в комнату, выбрать из гардероба один из самых приличных костюмов. И себе, и Валерию.
— Будет неловко, если он очнётся, а я… в чём попало, — пробормотал Даниил, пытаясь держать себя в руках.
Он слишком хорошо знал дядю. И знал: с ним разговоры о дисциплине начинались с деталей.
— Мне бы не хотелось начинать диалог с такого неловкого момента. Он и так явно будет не слишком доволен тем, что… я не справился. С тем, что он мне доверил.
Переодев — точнее, одев — своего родича, Даниил принялся ждать.
Датчики показывали: процессы внутри тела подходят к завершению.
Лишь нервная система и псионические связи продолжали стремительно развиваться.
При этом ментальная сила тела росла просто невообразимыми темпами, явно выходя за рамки обычного.
Связь, как видно, устанавливалась с теми самыми птицами, которые всё ещё заполоняли двор.
— Неужели дядя и это умеет?.. — поражённо пробормотал младший Гусев.
— Теперь многое становится ясно…
Как он выжил в той битве?
Если под его контролем находятся *все эти птицы*… тогда его ментальная и физическая мощь — просто запредельные.
Хотя…
— Нет. Нет, совсем не так, — Даниил хлопнул себя по лбу.
Ещё раз проанализировав происходящее, он понял: это не дядя *контролирует* всех этих птиц.
Точнее… *не напрямую*.
Это явно было нечто другое — нечто более масштабное. Что-то вроде нейросети.
*Десятки тысяч разумов*. Объединённых.
— Невероятно… — прошептал он. — Даже зная теперь в теории, что это возможно… всё равно не верится.
Возродиться из пепла — буквально! — и при этом встроиться в такую систему…
*Я вряд ли смогу повторить нечто подобное, даже при всём желании.*
Подумав ещё немного, он добавил:
— Разве что… если самому подключиться к этой сети и разобраться, как всё работает.
Но только *с позволения дяди*, разумеется.
Как глава рода.
И как самый преданный человек прошлому главе.
Даниил не собирался использовать его разработки без разрешения.
*Нейросеть разума* была личным секретом дяди. И не входила в список того, что автоматически перешло в наследство.
— Он бы сам рассказал мне об этом, если бы посчитал нужным, — заключил Даниил.
— Впрочем… сам у него и спрошу. Когда очнётся.
Ждать осталось недолго.
Псионическая энергия сконцентрировалась в одной точке.
Настолько плотно, что у стоящего рядом Даниила — одного из сильнейших псиоников — *закружилась голова*.
— Просто невероятная мощь… — выдохнул он.
И в ту же секунду его дядя открыл глаза.
Медленно потянулся, хрустнул шеей. Улыбнулся.
— Ну что, здравствуй, племянничек… — протянул он.
— Поговорим?
— Ну, Даниил… рассказывай, — сказал я, откинувшись в кресле и лениво осматриваясь.
Кабинет, который когда-то принадлежал мне, за три года почти не изменился. Разве что растительности стало заметно меньше…
Ну, это уже производная от моего воскрешения — все соки высохших цветов, по сути, теперь являются частью меня.
А вот что действительно изменилось — это сам Даниил.
Он был буквально не похож на себя.
Из вполне жизнерадостного, могучего парня он превратился в уставшую, выгоревшую версию самого себя.
Мешки под глазами — с грецкий орех. Гибрид прически и катастрофы. Красные, измождённые глаза.
Всё это недвусмысленно говорило: тяжело ему пришлось в последние годы.
