Утилитарная дипломатия (СИ) - Грей Дайре

– Но зачем элементалю контактировать с людьми? – невольно спросила принцесса, не выдержав напряжения.

– Милли, Милли… – прошелестело вместо ответа.

Времени на размышления не было, поэтому Герхард использовал то, что подвернулось под руку.

– Ложись!

От его крика Акерманн пригнулся, падая рядом с покойником. Лампа полетела во тьму и взорвалась от легкого воздействия огня. Яркая вспышка осветила коридор, обдав жаром и выдав очертания монстра, что ждал их.

Огромная клякса повисла под потолком, удерживая себя несколькими конечностями, уходящими внутрь породы. По центру располагалась клыкастая пасть, выдавшая высокочастотный рев, от которого волосы встали дыбом. Слепые глаза, не имеющие ни зрачков, ни белка, ни радужки, маслено блеснули, отражая пламя.

Видение длилось лишь несколько секунд, но герцог успел понять, что перед ним отнюдь не новорожденный элементаль. То, что засело в шахте, было куда старше…

Бастард погасил пламя, не позволив ему распространиться. Глаза заслезились от жара, а в горле запершило, но полученное знание того стоило.

– Отпусти его! – потребовал Герхард, призывая Окума. Элементаль охотно отозвался, закрывая его собой.

В свете последней оставшейся лампы было видно, как Роберт приподнялся и полоснул скальпелем по руке мертвеца, который никак не отреагировал на происходящее. Но и пальца не разжал. Маг ударил еще раз, а потом замер, разглядев цвет крови, медленно текущей по мертвой руке. Слишком темный, чтобы быть каким-либо оттенком красного.

– Герхард!

– Вижу, – скупо ответил герцог и шагнул вперед, уверенный в поддержке элементаля, но Окум неожиданно задергался, а затем взревел, заставив присесть от порожденного эха. – Что происходит?

Ответный визг ударил по ушам болью. В неровном свете лампы тени заметались вокруг, отражая нечто несусветное. Окум никогда не отступал перед дракой, но сейчас он словно боролся с собой. И… не хотел помогать?

– Да твою мать! – рявкнул Герхард и резким пинком ноги отбросил руку мертвеца от Акерманна. Тот сразу же Вскочил на ноги и встал рядом, сжимая в кулаке скальпель.

– Какой план? – он поправил фильтр на лице, вглядываясь во тьму и дрожащие тени. Теперь шахта наполнилась шорохами и писками, будто их окружало полчище мышей.

– Уйти живыми, – честно ответил бастард, все больше понимая, что собственный элементаль оказался беспомощен перед внешней угрозой. – Чего ты хочешь?

Еще больше шорохов и писков, а потом мертвец спокойно сел. Роберт молча выставил перед собой скальпель, даже не пытаясь применить магию. Герхард призвал воздушный щит, закрывая их обоих.

Мертвец между тем встал, а затем медленно, будто ребенок, повернулся к ним лицом. Текущая по руке кровь его не смущала. Зеленые глаза слепо смотрели перед собой. Грудь не двигалась. Да и зачем трупу дышать?

Герцог почему-то вспомнил Милисент. Ее безмятежную улыбку и взгляд. Потом перед глазами встала Сабина и ее дочь. Он так и не успел переписать завещание и дать указания поверенному.

– Кха… Ха… – выдал покойник, затем все же глотнул воздуха и низким голосом произнес: – Где Омилум?

– Кто? – просипел Акерманн.

– Милли… Омилум. Это имя элементаля.

В голове возникла смутная идея, которая могла бы объяснить происходящее. Все, кроме говорящего мертвеца, подчиняющегося элементалю.

– Где? – требовательно повторил собеседник.

– Мы не знаем. Если это новорожденный, то мы пришли, чтобы найти его.

– Его нет наверху! – громкий окрик заставил их вздрогнуть.

– Да, поэтому мы здесь, – терпеливо повторил Герхард, чувствуя себя на лекции в Академии. Правда там студенты не пытались его убить. А уж их шутки и вовсе были безобидны.

– Его нет здесь!

От очередного окрика из носа мертвеца хлынула кровь. Темная и больше похожая на масло.

– Вы разрушаете тело, – неожиданно отметил Роберт, привлекая внимание. Кашлянул и продолжил увереннее: – Вы наверняка долго его искали, чтобы суметь управлять, и, если оно разрушится, вы лишитесь возможности с нами говорить.

– Убью тебя, – равнодушно пообещал монстр.

– Тогда вы бы с этого начали. Но не стали, – Акерманн неожиданно опустил скальпель. – Вы не хотите убивать магов тьмы. Нас слишком мало. И мы в какой-то мере близки, потому что взаимодействуем с вашими сородичами.

– Умный, – пустой взгляд не моргающих глаз устремился на Герхарда. – А ты убил.

– Мне пришлось, – герцог стиснул зубы. Не хватало еще оправдываться перед элементалем, будто перед озлобленной мамашей, которая… Мысль оборвалась. А затем оформилась. – Я никогда этим не гордился, но другого варианта не было. Омилум – ваш сын?

В шахте стало тихо. Исчезли шорохи и писки. Пропали лишние тени. А по верху потянуло потоком воздуха. Бастард запрокинул голову, не сомневаясь, что клякса сейчас нависает прямо над ним. В лицо дыхнуло теплом, мелькнули клыки.

– Найди и верни его, если хочешь забрать своего элементаля, – выдал самую длинную фразу покойник. – Иначе я разорву вашу связь. И тебе будет больно, человек.

– Это невозможно…

Еще прежде, чем Герхард успел договорить, его накрыла волна боли. Она шла изнутри. От центра груди быстро растеклась по всему телу и парализовала. Он хотел бы закричать, но не мог, потому что связки парализовало. Он мог бы упасть, но мышцы на ногах свело судорогой так, что кости затрещали. Он хотел бы потерять сознание, но разум оставался ясным, как после пробуждения.

Агония продолжалась несколько секунд, но показалось, что прошли часы, когда боль схлынула. Герцог пошатнулся и едва не упал, Акерманн успел поддержать его.

– Ты ничего не знаешь о тьме, человек. И о невозможном. Верни Омилума. Или в следующее новолуние я покину свой дом. И твои сородичи пожалеют.

Тело перед ними безвольной кучей рухнуло на пол. Требования были озвучены.

Глава 16. О прогулках…

– И кто тут такая хорошенькая? Кто такая красивая? У кого такие очаровательные глазки?

В прогулочном наряде, состоящем из чепчика, поверх которого надевалась шапочка лимонного оттенка, пеленок и одеяльца такого же цвета, малышка выглядела очаровательно. Мутно-голубые глазки за ночь как будто приобрели зеленоватый оттенок, а настроение поднялось до небес.

Детка очаровательно улыбнулась и попыталась засунуть в рот кулачок, который снова выпутала из одежек.

– И как только у тебя получается?

Клара перехватила пальчики и аккуратно заправила обратно в складки, вызвав тем самым волну возмущения, мгновенно смолкшую, когда рядом появилась фройляйн Ланге.

– Все хорошо? – она все еще выглядела дерганой и напряженной, но постепенно начинала проявлять больше интереса к ребенку.

– Да, ей просто не нравится, когда ручка не свободна. Пойдете гулять с нами?

Секретарь герцога бросила на дверь затравленный взгляд, будто ей предлагали пройти босой по углям, но затем сжала губы и кивнула.

– Да, я… я пойду. Пойду.

На лбу у нее выступила испарина, и общий вид вызывал опасения, о которых Клара решила умолчать. Далеко они не пойдут. Только до парка. Погода хорошая. Наконец-то выглянуло солнышко, и местная весна стала похожа на весну. Если даже что-то пойдет не так, они смогут быстро вернуться.

– Не возражаете, если я составлю вам компанию? – герр Вагнер уже одетый для прогулки вошел в холл, где они собирались для выхода. – Его Светлости нет, и я совершенно свободен. А погода необычайно хороша.

– О, мы будем только рады! – искренне ответила няня, широко улыбаясь. Теперь можно будет уделить внимание малышке, а ее маму будет кому поддержать. – Вы ведь не возражаете, фройляйн?

– Что? – она вздрогнула и плотнее запахнула полы темной, мало приметной накидки.

– Вы не возражаете, если герр Вагнер составит нам компанию на прогулке?

– Нет… Нет, конечно. Пусть идет.

– Вот и хорошо.