Скованная льдом (СИ) - Черная Нина

— Кто магию применил запретную? Да по чьему совету?

Ответом стало мне молчание. Я криво ухмыльнулся и приблизился на шаг. Со стороны волков послышался скулеж жалобный. Трусы. Человеческие женщины тем временем упали наземь без сознания, вызывая у меня глухое раздражение глубоко внутри.

— Я жду, — поторопил их властно, разминая пальцы и собирая вокруг притаившийся мороз.

Белый матерый волк — вожак — переступил с лапы на лапу, поджал уши и вдруг крутанулся через голову, а в снегу блеснуло серебром лезвие кривого ножа. Я моргнул, а подле моих ног уже сидел огромный мужчина, светлые волосы в разные стороны топорщатся, а голова склонена низко, в почтении.

Значит, оборотни нас настигли, а не простые волки, какие позабыли, как людьми быть.

— Прости, великий, — прохрипел вожак громко, видимо, переход дался ему сложно, — не признал в тебе хозяина леса. Думал, что ты с разбойниками заодно. Была у них защита сильная, долго я их искал… — вдруг зачастил вожак, подняв глаза чистые, как горный ручей, на меня, отчего брови мои сошлись еще больше на переносице, а зубы сжались со скрипом, — да только не сообразил допросить, девиц спасал, потом хотел, а они…

— Я в курсе, — поморщился я, как от боли зубной, перебивая быструю речь вожака, — и о личности помощника осведомлен, только не вам, людям, его судить.

Вожак поджал губы и нахмурился, кулаки сжал. Видно, не по нраву ему оказалось сравнение с людьми. Что ж, не моя беда.

— Расскажи лучше, кто в твоей стае предатель? — спросил глухо, внимательно оглядывая притихших волков.

Никто не спешил за вожаком перекидываться, все ждали, когда гнев мой уляжется, наивные.

— Не держу таких, — нахмурился вожак еще больше, — мы царю-батюшке повинуемся, а по его указке каждого воина волхвы проверяют, — на последних словах вожак содрогнулся и взгляд опустил, видно, не слишком приятная процедура.

— Хорошо, — глянул я в сторону, будто согласился, а сам, краем глаза, за стаей следил, чтобы вычислить того, кто больше расслабится.

Меня настигло разочарование, потому что все остались напряжены до предела, даже не моргнул никто. Поджал губы и вновь посмотрел на вожака, а в груди росло желание заморозить, растерзать, стереть всех с земли, что Настеньке моей не помогли.

— Владыко! — раздался вдруг слабый мужской голос откуда-то снизу.

Я опустил глаза и углядел человеческого мужчину, он мял подол моего плаща и трясся, как лист осиновый. Я брезгливо поморщился и хотел уже отбросить его от себя, да только следующий вопрос меня остановил:

— Что с Настенькой?

Глава 13. О том, что любовь сильнее смерти

Аська

Мягкие волны укачивали, приносили покой в сердце и чистоту в душу. Я блаженно улыбалась и наблюдала за навками — душами утонувших когда-то людей. Они резвились, плескались в прозрачных водах призрачного озера, играли беззаботно и весело смеялись.

Я же сидела без движения в сколоченной из полусгнивших досок лодке без весел. Только она не тонула, хоть и имела пару течей. Здесь, в подземном мире ничто не могло сломаться, испортиться или исчезнуть. Здесь вечный покой.

Зажмурилась и, положив голову на колени, подставила лицо несуществующему ветру. Он нес с собой запахи сирени и дикого жасмина, я когда-то любила их. Там, наверху, под настоящим солнцем. Здесь же, в мире чужой памяти и посмертия солнце отсутствовало. Лишь мягкий свет, теряющийся в небытие рассеивался над озером и слабо освещал крутые берега.

Открыла глаза резко, когда вдруг вокруг все стихло, а обитатели озера замерли, разглядывая меня настороженно, но с интересом. Я лишь улыбнулась и погладила шершавые бока лодки. Запустила ее хозяйка. Не дело это.

Да и подземное царство она запустила, нарушила все договоры и обязательства, поддавшись страстям. Слишком долго провела в верхнем мире времени, позабыла про свое хозяйство.

Знание о том, где я нахожусь и почему мне тут все знакомо пришло само собой, как только мир верхний померк вокруг меня. Применила я, неумеха, то колдовство, в котором не смыслила ничего. Да переборщила с силой, не рассчитала, тело человеческое не выдержало силы, богом дарованной. 

Вздохнула и перевела взгляд на запущенные берега, по ним клубился молочный туман, не позволяя рассмотреть их как следует, но откуда-то изнутри пришло знание, что сейчас они заилены, запущены, как все остальное.

Один берег уходил круто вверх, теряясь в густой растительности и рассеянных сгустках чего-то, напоминающего облака. Только неба не было, лишь рассеянная тьма, что окутывала все подземное царство своими мягкими объятиями.

Другой, более пологий, вел глубже в густой лес, скрытый сейчас туманом. Там водились души, что покинули верхний мир. То человеческое, что осталось во мне, сжалось в страхе. Потому что лес населяли не только нейтральные души, но и злые духи. Они пытались прорваться к границе миров. Проявленного и подземного, рвались к безмятежному озеру, что выступало перевалочным пунктом. Но наталкивались будто на невидимую стену.

Так было обычно. Хозяйка же этого царства сдерживала духов, чтобы они не причиняли беспокойства живым, не вредили и не уводили за собой. Только вот уже двадцать лет как этого не делалось. Граница покрылась трещинами, а духи затаились в глубине леса, ожидая удачного момента, чтобы выбраться.

Те души, включая меня, пересекали озеро самостоятельно, чтобы получить частичку своего покоя. Но многие оставались на перепутье, истаивая от отчаяния и страха. Сердце сжалось от сочувствия к несчастным.

К борту лодки подплыла одна из душ, еще недавно резвящихся. Она уцепилась за гнилое дерево острыми коготками и посмотрела на меня огромными глазами, как у стрекозы. Не будь мне все равно, я бы испугалась до смерти.

— Тебе не время еще тут быть, — коснулся меня булькающий голос. Слова различить оказалось очень сложно, но я не была живой, чтобы напрягаться.

— Не время, — повторила я, мой голос прозвучал приглушенно, бесцветно как-то.

— Тогда что ты здесь забыла?

— Жду, — ответила я безразлично, заметив движение на берегу мертвых.

— Чего же? — в булькающем голосе появился намек на интерес.

— Когда меня пробудят.

Воздух разрезал резкий смех, будто зубья пилы по металлу попали. Только я не поморщилась даже, не обращая внимания на враждебность. Я наследница, не мне бояться обитателей подземного мира.

— Глупая, — отсмеявшись, сообщила навка, — туда не возвращаются больше. Самим богам не под силу вернуть то, что покинуло живое тело.

— Богам — нет, — повела я плечом, — а хозяйке подземного царства вполне.

Навка резко оттолкнулась от борта лодки и ненадолго ушла под воду, а на меня обрушилось недовольство. Оно почти осязалось, обволакивало липким послевкусием, оседало пленкой на коже. Если бы она у меня осталась.

— Хозяйка нас покинула, — донесся до меня ответ, спустя несколько тягучих мгновений, хотя тут времени и не существовало, — она забыла нас. Теперь мы сами по себе.

Я снова повела плечом и сосредоточилась на духе, который скрывался в тумане. Очертания духа то проступали в клубящемся мареве, то исчезали вовсе. Создалось впечатление, что дух решается выйти, но не может. Или не хочет.

— Не бойся, — протянула я, обращаясь к нему, — я не трону тебя, не обижу.

Со стороны навок снова послышались булькающие смешки, но я не обратила внимания, силясь разглядеть, кто пожаловал к границе. Со стороны берега пришла волна тепла и горечи одновременно, а я узнала ту, которая поддерживала меня с самого появления в верхнем мире.

— Жучка, — протянула я, смакуя имя родной души на языке, — ты ли это?

Волна, пришедшая на смену первой, принесла согласие. Я наклонила голову к плечу и тепло улыбнулась, хоть все мое естество не испытывало никаких чувств. 

— Я знаю, — произнесла снова, заставляя лодку приблизиться к берегу, — все знаю теперь. Я задам один вопрос, и один раз. На большее я не способна, — предложила, замолчав на миг.