Опасная любовь командора (СИ) - Муратова Ульяна

А Кеммер решил поиграть с Адель в её игру и проучить за попытку его соблазнить. Ведь последние дни он искренне симпатизировал ей, действительно беспокоился о её безопасности, хотел для неё лучшего, думал о ней. А она поступила так, как и стоило ожидать от Боллар — втёрлась в доверие и ударила в спину. Когда поняла, что он её уволит, пустила в ход зелья и женские чары.

Когда играешь в жестокие игры — выигрываешь жестокие призы. И теперь Кеммер не знал, куда засунуть свой.

Он никак не ожидал, что Адель окажется девственницей. Хотя это логично. Она же целительница, кто её знает, сколько раз она уже теряла эту свою «невинность»? Судя по тому, что вытворяла с ним — не единожды. Но это бездоказательно. Как и зелье. Наверняка его в крови уже настолько мало, что никакой анализ не покажет.

И ведь насколько искусно и умно она всё провернула — приняла зелье сама. Если бы она попыталась опоить командора, то это было бы серьёзное преступление, и он бы сдал её Трибуналу без единого сомнения. Но она выпила приворотное сама, а это не запрещено. Что Кеммера зацепило по касательной — скорее отягчающее обстоятельство. Он почувствовал зелье и не ушёл, хотя мог. По крайней мере, в теории. Мог же? Или у него с самого начала не было шансов?

Да и потом, что такое зелье для Адель? Они куда хуже действуют на целителей, а она сама могла подобрать рецепт и дозировку так, чтобы оно никак не мешало ей соображать.

А теперь к фактам.

Первый факт в том, что Кеммер допустил неуставные отношения, и для него, как для вышестоящего офицера, это можно считать концом карьеры. Адель может обвинить его в домогательствах. Да она теперь может обвинить его в чём угодно, вплоть до того, что просила его остановиться, а он не остановился. И это тоже будет правдой. Пусть весь остаток ночи и всё утро Адель выгибалась в его руках и стонала от удовольствия, это не отменяло того факта, что Кеммер не остановился, когда должен был. Едва не задыхаясь от чувства стыда, он презирал себя за вчерашнее.

Второй факт в том, что Кеммер лишил Адель невинности. Опять же, можно сколько угодно спекулировать на тему того, какая это по счёту невинность. Ему не стоило связываться с целительницей.

Ячер рассказывал о своей одногруппнице, на которой потопталась добрая половина академии, а вышла замуж она девственницей. На радость мужу. А когда он услышал сплетни и предъявил ей претензии, она сделала грустные глазки, немного поплакала и сказала, что это её злопыхатели оговаривают, особенно бывший, которому она отказала. Муж поверил. Хотя она не отказывала никому: не только бывшему, но и всем его дружкам, причём некоторым одновременно.

Тем не менее, если следовать букве закона, факт остаётся фактом. Кеммер почувствовал и не смог бы отрицать того, что стал у Адели первым. По крайней мере — за вчерашнюю ночь.

Третий факт в том, что Адель — аристократка. Не просто аристократка, а принадлежит к одному из входящих в Синклит родов. Как и сам Кеммер.

Из данных трёх фактов плавно и размеренно, как поток дерьма из канализации, вытекал четвёртый факт: после вчерашнего Кеммер обязан жениться на Адель.

Обязан. Жениться. На Адель.

Несмотря на ещё один занимательный факт. Адель проклята. И проклятие убьёт того, кто станет её первым мужем.

Наконец схема засияла во всём великолепии. Боллар сдирижировала чудесную партию, подставила его настолько умело и изящно, что теперь у него есть только два варианта: либо стать её первым мужем и сдохнуть от проклятия, либо отказаться от брака, лишиться карьеры и заодно измарать своё имя и репутацию до такой степени, что ни одна приличная девушка не пойдёт не только за него, но даже за одного из братьев или племянников. Одним поступком он не только измарался сам, но и измарал честь семьи.

Хотя… есть ещё третий вариант. Можно пойти против кучи кантрадов в рукопашную. И пусть эта Боллар останется ни с чем.

Вариант позволить Адель диктовать условия и шантажировать себя, он даже не рассматривал. Он скорее сдохнет, чем пойдёт у неё на поводу и станет танцевать на задних лапках под щелчки её пальцев.

Несмотря на осознание коварства Боллар, Кеммера всё равно тошнило от того, что он поддался на провокацию, не остановился и не ушёл.

А ещё он понимал, что теперь должен дождаться её пробуждения и выслушать условия, которые она выдвинет. Сделать это со спокойным лицом, сохранить достоинство и воздержаться от оскорблений.

От одной только мысли об этом Кеммер возненавидел Адель настолько сильно, что предпочёл бы отгрызть себе руку и убраться куда подальше, чем лежать рядом с ней.

До чего же паршиво всё сложилось!

Он радовался только одному — тому, что Адель пока спала, и у него была пусть крошечная, но возможность собрать мысли воедино и выработать хоть какую-то стратегию.

Словно насмехаясь над его рассуждениями, Адель пошевелила плечами, глубоко вздохнула и потёрла тонкими пальцами шею, на которой алел засос. За него Кеммеру тоже стало стыдно, и от этого он разозлился ещё сильнее.

Гнев затопил до краёв.

Когда Адель сонно обернулась к нему, положила руку туда, где билось сердце, бесстыдно закинула на него ногу и продолжила мирно спать, он едва сдержался, чтобы не сбросить её с себя, как притаившуюся на груди змею.

Чувствовал, что балансирует на грани, и достаточно будет одного её слова, чтобы сорваться.

Тридцатое эбреля. Позднее утро

Адель

Из сладкой неги удовлетворённого сна меня вырвало учащённое биение сердца Кеммера. Краем сознания я посчитала, что это неправильно, нужно помочь. Оно билось где-то за спиной, и рука сама потянулась назад, но дальше моей шеи нащупала лишь пустоту.

Пришлось перевернуться на другой бок и положить руку на грудь, в которой заходилось в отчаянном стуке мощное сердце.

Наверное, в тот момент я ещё плавала в зыбкой, сладкой дрёме, ведь вопрос, почему Кеммер спит рядом со мной, да ещё и с обнажённой грудью, даже не возник в голове. Уняв бешеное сердцебиение, скользнула рукой ему за спину и прижалась, снова погружаясь в сон.

Тело Кеммера странно напряглось, и он не обнял в ответ, а попытался отодвинуться. Это мне не понравилось, так что я закинула на него ногу для верности и расслабленно выдохнула.

Моё. Никому не отдам.

Прошлая ночь отголосками горячего безумия до сих пор пульсировала в теле, и вместо того чтобы грызть себя за произошедшее, я сонно прикидывала, как можно случившееся скрыть, а ещё лучше — сначала повторить. Кеммер болтать не станет, а значит, никто никогда не узнает о нашем маленьком запретном секрете.

Прислушиваясь к своему утомлённому поцелуями и ласками телу, я вдруг явственно почувствовала нечто необычное и тут же попыталась открыть глаза. В проём распахнутой двери клетушки бил дневной свет, слишком яркий для вечера, так что пришлось зажмуриться. Голова чуть-чуть гудела, но в остальном я ощущала себя на удивление отдохнувшей и даже счастливой.

Калейдоскоп самых разных мыслей отвлекал от осознания того, насколько непозволительно смело я прижимаюсь к обнажённому мужчине, поэтому оно накатывало как-то медленно и даже лениво. Наконец появилась мысль, что раз это Кеммер, то ничего страшного не произошло, и на этом волнение почему-то улеглось. Зато я вспомнила, чем мы занимались весь остаток ночи, и улыбнулась.

Внезапно проснулся стыд, ведь это была внебрачная связь, да ещё и запрещённая уставом. Как я могла так низко пасть? Утешало только, что Кеммер никому не расскажет о случившемся, в этом я была уверена.

Может, притянуть его к себе поближе и продолжить?.. Именно эта мысль меня и насторожила. Она была не то чтобы чужая, но всё же словно навеянная…

Вчерашняя ночь вспомнилась очень чётко, и я наконец осознала, что произошло. Я самым бессовестным образом вешалась на Кеммера и… соблазнила его?

Или как это называется?

Луноликая Геста, я лизала его пальцы! Почему? Зачем? Стало неимоверно стыдно и неловко.