Хозяин багряных болот (СИ) - Ванг Кристина

— Хорошо, — сухо согласилась она. — Пусть будет так.

Еся выпрямилась, обошла Владимира и вышла на крыльцо. Она села на край мостика и свесила ноги над водой.

Он не вышел за ней. Остался в избе.

Значит, она пойдет с Никитой?

Есислава болтала ногами, терзаясь раздумьями. Просто так сбежать не могла. Надо было всё хорошенько обдумать.

Старуха уверяла, что удрать можно. Скорее даже уговаривала. Да и Никита появился. Вдвоем всяко больше возможностей скрыться от Владимира. Никитка поможет. Не бросит. А что потом? Убегут, и?.. Разве они смогут вернуться в деревню? Ведь нет. Это невозможно.

А Владимир? Еся правда сможет его оставить? При мысли, что придется покинуть болотника сердце подозрительно неприятно кольнуло. В голове мигом воскресли все воспоминания. Как он водил ее к птице сирин, как успокаивал, как расчесывал волосы, как звал ее своей душой, как был терпелив, когда ее хозяйская сила обезумела… Она не хотела оставлять его. Сердце рвалось к нему. Против всяких разумных доводов. Еся просто хотела быть с ним. Остаться его женой.

Есислава вдруг представила, как Владимиру станет больно, когда она уйдет. Как бы ни злилась на него, но разрывать его сердце на части не хотела. Она не была жестокой. И она действительно привязалась к болотнику. Когда Еся уйдет он снова останется один. И снова будет искать невесту. Снова будет их топить. Снова будет несчастен…

Или утопит ее, как и сказала старуха…

Есислава сняла платок, посмотрела на небо, застланное дымкой, за которой было не видно звезд, и опустила голову.

Ровную гладь воды разбила капля. Это была ее слеза. Еся знала, как поступит. И решение причиняло ей боль.

Она не могла остаться, а уйти значило разорвать свое сердце. Пусть будет так. Пусть ее ждут страдания. Но по крайней мере не в неведении.

В комнату она пришла глубокой ночью, выплакав все глаза на мосту. По утру в избе было снова пусто. В этот раз ее не ждала трапеза. Еся закрыла глаза и прислушалась. Никого. Болота застыли. Она не стала тревожиться о платке, ведь точно решила — уходит. Сегодня она покидает это место.

Есислава вышла на крыльцо, потянулась и улыбнулась, оглядываясь. Мрачное темное болото стало ей домом. Домом, который было тоскливо оставлять. Но она должна была, ведь только так получится сохранить свою жизнь. Старуха уверяла, что ей недолго осталось. А Владимир ничего толком не объяснял. Разумно было верить старухе. Разумно, но… Что-то было не так… Она чувствовала.

На берегу показалась светлая голова. Еся присмотрелась и с ужасом закрыла рот рукой. Это был Никита. Он всё-таки нашел избу.

Есислава со всех ног босая кинулась к нему.

— Никита! Ты… ты почему тут? — дыхание сбилось от испуга.

— За тобой пришел. Не мог ждать. Хотел увидеть… болотника… — тихо ответил он, опасливо поглядывая ей за спину.

— Нет его. Уходи!

— Пойдем со мной! Коли нет его, так самое время уносить ноги! — настоял Никита, схватив ее за руку.

В спину Есю ударило знакомое чувство.

— Не сейчас! Спрячься! Жди меня! Он идет! Скорее, это опасно! — она стала подталкивать Никиту к деревьям. — Я приду. Пойду с тобой! Он выпустит меня из избы, и я пойду! Скорее же!

— Обещай! Слово дай!

— Даю слово! Скорее же!

Никита поддался и схоронился в лесу. Есислава кинулась в избу. Вскочила в свою комнату и повязала на глаза платок.

Владимир близко. Он тут. И он наверняка чует Никитку…

Еся сбежала вниз и врезалась в крепкую грудь.

— Куда ты так торопишься, душа моя? — ласково спросил Владимир, будто и не было у них разлада.

— Так… — Еся не могла найтись с ответом. Сердце в груди гулко стучало. Он всё поймет. Всё узнает и тогда Никитка сгинет. Нет! Нельзя! Никиту ранить не позволит! Защитит его. А вдруг Владимир пощадит? Припугнет и будет? И всё же лучше судьбу не испытывать. Как и сказала старуха, как и она сама видела, болотник может быть жесток. — Прогуляться я хочу. А что? Запрешь меня?

— Прогуляться?

— Не хочу с тобой в четырех стенах сидеть, — она задрала нос.

— Вот как… — Есе показалась, что она услышала в его голосе тоску. — Значит, вот что ты решила.

Ее кольнула болезненная догадка… Понял. Владимир всё понял. Есислава испугалась. Живот больно укололо, но она осталась стоять задрав нос, чувствуя, как намокает ее спина.

— Иди, — он отступил. — Иди, Есислава. Гуляй сколько сердце просит, душа моя.

Еся замерла. Она чуяла, что Владимир всё знает, но он… Он ее отпускает?

Есислава медленно пошагала к двери, не веря своим ушам. Всё в ней насторожилось. Но совсем не потому, что она сбегала, а потому что Владимир отпускал ее. Он просто давал ей уйти… А как же… Как же все те предупреждения? Все те опасения? Как же… Разве ему не пристало рассвирепеть?

Над болотами не поднималась буря. Воздух не наполнялся гневом. Владимир был спокоен, но печален.

Есислава выскочила на крыльцо. Она обернулась, но встретила только тьму. И в этой тьме чувствовала Владимира. Чувствовала, его взгляд.

— Не спеши, Еся. Будь осторожнее, — услышала она голос где-то в своей голове.

Есислава побежала по мосту на берег.

Начался дождь. Капли звонко застучали по дереву.

Что-то не так. Сердце рвалось обратно в избу. Но она ведь решила! Владимир уже ищет новую невесту. Он погубит ее… Погубит… Но… Почему она в этом так уверена? Разве ж он был с ней плох? Но старуха… Старуха!

“Душа моя… Душа моя…” — звучал полный горечи голос Владимира в голове.

“Беги, Еся… Беги!” — требовала старуха.

Есислава ступила на сырую землю, и тут же рука сжалась вокруг запястья. Ее одежда насквозь промокла. Стало холодно, неприятно. От самой себя неприятно.

— Пойдем! Скорее! — скомандовал Никита.

Еся замерла. Она вдруг не смогла пойти за ним. Не смогла сделать и шага. Это неправильно. Она приняла неправильное решение.

“Сердцем смотри!” — в стуке капель о мост послышалось повеление Казимира.

— Еся! Чего ты медлишь?! Попадемся! — настаивал Никита.

Сердце рвалось обратно. В избу, к Владимиру. Разлад там али как, она хотела быть его женой. Прояснить все недомолвки, достучаться до него, забраться в его душу и украсть ее. Есислава совершенно точно хотела быть с Владимиром. На болотах, на воле… Где угодно, но с ним.

Еся высвободила руку.

— Прости Никита… — она по прежнему чувствовала взгляд Владимира. Полный скорби и печали взгляд. Он отпускал ее. С болью, с тоской, но отпускал. Вот, что своим сердцем видела Еся.

Владимир словно стоял на крыльце. Но разве Никита не должен был его видеть? Не должен был удивиться?

Как же всё… не так… Неправильно! Нельзя ей уходить. Нельзя.

— Я болотника люблю. Всей душой. А ты иди… — Есислава улыбнулась.

Она поняла, что хочет сделать…

Еся развернулась и побежала по мосту. И пока ноги шлепали по лужам, она стягивала платок с глаз, чувствуя Владимира… В спину кричал Никита. Звал ее. Умолял. Но Есислава решила остаться. Вот теперь решила правильно.

Владимир точно стоял на крыльце. Она, наконец, увидит его.

— Еся, — выдохнул он, как только Есислава, зажмурившись, оказалась рядом.

— Я верю тебе, Владимир, — запыхавшись произнесла она, широко и искренне улыбнувшись. — Казимир сказал сердцем смотреть. И мое сердце верит тебе. Я верю.

Еся распахнула глаза.

— Что ты наделала?! — испуганно прокричал Владмир. А она жадно смотрела на него. Глазами. Смотрела на человека.

— Красив, — она не переставала улыбаться, а по щекам потекли слезы. Отчаянные слезы радостной печали, тоскливого счастья. Пусть утопит. Пусть. Но пусть знает, что она верила ему до последнего своего вздоха.

У Владимира были русые волосы и короткая борода. Длинный нос и шрам на лбу. Он хмурился, а потому на нем собрались морщины. Его зеленые глаза сияли испугом, отчаянием, но все равно были так красивы… А губы… Тонкие губы, которые она целовала. Не оторваться… Ему на вид было лет тридцать. Не молод. Но статен.