Та быстро достала записку, пробежалась по ней глазами и нахмурилась.
Тем временем девушка поставила коробку на прилавок и начала ее открывать. Внутри лежало белоснежное платье.
Я вдруг поймала себя на мысли, что в салоне нет ни одного полностью белого наряда. Белый мог присутствовать в качестве отделки, кружев или вставок, но именно белого платья здесь не было.
Тут память проявила немыслимое великодушие.
Потому что я резко вспомнила… почему.
Заметив, что я пристально смотрю на коробку, Омелия покраснела и строго скомандовала:
— Немедленно убери это отсюда, Нэнси.
Девушка уже было направилась в подсобку, но я не позволила ей это сделать:
— Постойте, — дружелюбно сказала я. — А можно взглянуть?
Хозяйка салона посмотрела на меня с недоумением. Затем подошла вплотную и, понизив голос до шепота, произнесла:
— Это платье… полностью белое, эри Дарнин. Не так давно мы получили необычный заказ… но заказчик отказался от него. Вы уверены, что хотите его видеть? Это может… вызвать неприятные воспоминания.
Я прекрасно понимала ее опасения.
Белый цвет был клеймом лименов.
До того, как стать женой дракона, Ванесса была вынуждена носить этот ненавистный ей цвет, чтобы подчеркивать свой статус «покалеченной магией». Но теперь она была эри, супруга дэра, и ее статус был несоизмеримо выше.
Даже будучи дочерью дракона, Ванесса не избежала участи лимена. Отец, хоть и мог пойти на уступки, разрешить не носить столь ненавистный цвет, но он был непреклонен.
Нас с Салли снова проводили в отдельную комнату, словно боясь, что один только вид белого платья шокирует других покупательниц.
Само платье было прекрасным. Белоснежным. Без бретелей, с элегантным бантом на спине и невесомой накидкой из полупрозрачного неизвестного мне материала, мерцающего как звездное небо.
— Это шилойский ганж, — пояснила Омелия. — Уникальная ткань. Кажется прозрачной, но на самом деле скрывает любые …
— Недостатки, — подсказала я.
— Да, — с благодарностью кивнула женщина. — Красиво, но кто же решится его надеть?
— Я. — ответила я. А в голове вспыхнуло: «И золотые бусики! Много бусиков! Бусики сверкать!»
Повисла пауза.
Это было спонтанное решение. Каприз. Зов сердца. Неважно. Можно назвать, как угодно.
Но у меня никогда не было свадебного платья. С Игорем у нас была скромная церемония, без белых кружев и торжества.
Конечно, вряд ли мне когда-нибудь выпадет шанс выйти в этом белом наряде в свет. Но я устрою свой собственный прием, когда доберусь до поместья Ветерфей. Надену его и в гордом одиночестве буду ужинать в этом белом великолепии, радуя себя.
Есть вероятность, что слуги решат, будто я немного тронулась умом из-за горя. Но это их проблемы. Мне все равно.
— Вы уверены? — ошарашенно прошептала Омелия.
— Думаете, оно мне не подойдет по размеру? — с легкой улыбкой спросила я.
— Сядет идеально, — быстро взяв себя в руки, ответила хозяйка, — Но…
— Я беру его. — твердо сказала я. — Но прошу упаковать его отдельно.
— Конечно, эри Дарнин. Как вам будет угодно.
Глава 27. Золотые Бусики!
До ужина оставалось ещё много времени, и я предложила Салли немного прогуляться по городу.
— Но вы ведь не любите гулять, — удивилась она, а затем, задумавшись, добавила: — Но вы изменились, госпожа… после падения. И платья вон другие совсем выбираете… Значит, и на прогулки теперь иначе смотрите.
Я кивнула, довольная тем, что моя легенда работала безупречно.
В одной из лавок я купила нам орешки и два огромных кренделя. Салли снова попыталась отказаться, но в итоге взяла один, радостно сияя от благодарности.
Прежде чем уехать, я хотела сделать что-нибудь и для неё. Она была моей опорой в первые дни в этом мире. И мне хотелось отблагодарить ее.
Не придумав ничего лучше, я попросила показать, где она обычно покупает одежду себе. Конечно, я могла бы приобрести ей что-нибудь у Омелии, помимо того зеленого платья, но мне казалось, что это не лучший вариант.
Моя просьба, кажется, обескуражила девушку, но она послушно повела меня к магазинчику, который сильно уступал великолепием салону лэри Кувин. Здесь не было ни роскошных тканей, ни изысканных манекенов. Просто небольшая лавка с довольно скромными платьями.
Продавец, мужчина средних лет, едва не выронил катушку ниток, когда мы вошли внутрь. В магазине было пусто. Только в дальнем углу тихонько плакала маленькая девочка, которую безуспешно успокаивала мать.
— Добрый вечер, лэр, — приветливо сказала я, обращаясь к хозяину. — Моей… компаньонке срочно нужны новые платья.
— Госпожа… — пролепетала Салли, явно смущенная.
— И чтобы все было самого лучшего качества, — добавила я, глядя прямо в глаза продавцу. — Замечу халтуру — уйду.
— Конечно, конечно… эри, мы подберем для вашей… э-э-э… помощницы все самое лучшее. — Мужчина заискивающе поклонился и строго одернул свою помощницу, которая не сводила с меня глаз и бесцеремонно разглядывала повязку на моем лице.
Пока все суетились вокруг смущенной Салли, меня усадили в лучшее кресло в магазине, и я стала ждать, наблюдая за происходящим.
Бросила взгляд в угол. Маленькая девочка, стоявшая ко мне спиной, все еще всхлипывала. А ее мать, с красным от напряжения лицом, безуспешно пыталась её утешить.
Ни хозяин, ни его помощница, казалось, не замечали их.
Их голоса были едва слышны, но мне по странности удалось отчетливо уловить обрывки разговора.
— Дорис, — голос матери дрожал от волнения, — Если я куплю тебе это платье, нам не хватит денег на лекарство для Джона. Ты же не хочешь, чтобы твой брат остался без настойки?
Девочка замерла. Её всхлипы стихли настолько внезапно, будто кто-то перекрыл кран.
— Нет, мамочка, — прошептала она, — Прости… Просто это платье… оно такое красивое… Но оно мне больше совсем не нравится. Я хочу, чтобы Джон поскорее поправился.
Дверной колокольчик звякнул, и они вышли на улицу. Я посмотрела на свой кошелек, полный золотых монет, и подозвала хозяина.
Импульсивность была мне свойственна и в прошлой жизни.
Я догнала мать с дочерью почти в конце улицы. Женщина, увидев меня, испуганно вздрогнула. А когда я протянула ей свёртки, её глаза и вовсе округлились от удивления.
Она долго отказывалась, твердила, что не сможет вернуть долг и не готова подписывать расписку. С трудом прервав её поток извинений, я опустилась на корточки перед девочкой.
— Как тебя зовут?
— Дорис Тимси, госпожа, — робко ответила она.
Только сейчас я заметила золотой узор на её лице. Золотые чешуйки превращали её в маленького дракончика. Вспомнились детские праздники на Земле, когда лица ребят раскрашивали яркими красками. Но здесь… Здесь даже краска выглядела волшебно.
«Хотеть!» — пронеслось в голове.
Моё подсознание, похоже, всерьёз увлеклось этим словом.
— Дорис, это мой тебе подарок. А этот мешочек — для твоего брата. Передай его маме, — нарочито громко повторила я, чтобы мать тоже услышала. Протянула девочке свёрток и мешочек.
Та зарделась, но, в отличие от матери, не стала спорить.
— Спасибо, госпожа, — тихо прошептала она.
— Как видите, я делаю подарок детям, а не вам. — сказала я женщине, выпрямляясь. — И никто никому ничего не должен. А теперь прощайте. Желаю вам всего доброго.
Я повернулась, чтобы уйти, но женщина вдруг крикнула:
— Постойте!
Я напряглась, ожидая новых возражений. Но вместо этого она, дрожащими руками, протянула мне браслет, сплетённый из нескольких нитей песочного цвета.
— Это шуисы, госпожа… — прошептала она.
«Шуисы?..»
Я непонимающе моргнула. Как же плохо не знать толком мир и местный фольклор. Быть может, так называются нитки?
— Моя сестра… Она была… покалеченной, как вы, — женщина опустила взгляд. — Но брат ездил в Северный Далиноор и привёз ей этот браслет. У нас мало кто знает о шуисах… Она так радовалась… — на её губах появилась печальная улыбка. — Но теперь они ей уже не нужны. Пожалуйста, возьмите, пусть они порадуют и вас. Тасия была бы рада.
