Чужая тень II (СИ) - Михалек Дмитрий Владимирович

В этот момент заработали арбалетчики. Они били прицельно по брешам в доспехах латников и по более лёгким незащищенным мишеням. Один из болтов тут же попал в грудь монаху-магу.

— А теперь по твоему плану. Блик не сможет поджечь пороховые заряды из-за антимагии, а твои культиваторы, если откроют огонь по телеге, могут ненароком зацепить символиста. А это значит что? — Не дожидаясь ответа, он продолжал: — А это значит, что если группа с тобой во главе прольет хоть каплю низшего по культивации, то за вами всеми придёт серебряный зверь, а за тобой как за культиватором серебряной лиги — вообще золотой. И всё потому, что сферы блюдут честность поединка, а какой-то кусок бабуина не посмотрел сквозь тени, что там культиватор! Монаха ни в коем случае нельзя атаковать группой: он даже не в золотой лиге!

— Бесы… — опустил я голову, ругая себя за то, что не удосужился быть хоть немного внимательным и рассудительным. Картинки вероятного будущего уже красочно показывали мне то, что было бы, воплотись мой план в жизнь. Небо покрылось расщелинами, и из них посыпались самые разные существа. Порядка сорок серебряных зверей, по одному на каждого культиватора моей группы и один золотой — для меня. От их пиршества спаслись лишь те, кто не имел культивационных артефактов, которых ранее заточили в темницу как сочувствующих колдунам. После боя с зомби их осталось немного, хоть они и не дрались впереди, а некоторые даже спешили вернуться обратно в клетки. В ментальной проекции осады обычные люди перезаряжали арбалеты, чем облегчали войну культиваторам, до тех пор, пока с небес не полезли твари.

— Но ведь они первые начнут бой, а по правилам судной недели я могу обороняться как угодно. Разве не так? — спросил в отчаянии я, ища хоть какие-то зацепки и нестыковки в этих правилах.

Картинка снова замерла на том моменте, когда внутри цитадели начался настоящий пир тварей.

— Кто начал бой, Райс? У него, у святоши, нет группы, и он не атакует вас. Он просто защищает пушку, а пушка — просто вещь, не больше. Стрелять по вам будут обычные люди. Райс, ну ты же не думаешь, что сможешь вызвать того святошу на бой и он примет твой вызов? Такие группы, как у вас, создаются затем, чтобы в высшие сферы ходить и старших зверей убивать. Группа на группу дерётся лишь по обоюдному согласию. Но ты всего этого не просчитал потому, что не посмотрел сквозь тени. Знаешь, что будет дальше?

— Что? — спросил я, чувствуя себя так, будто меня морально размазали по мостовой и сейчас собирают заново.

— Два варианта. В первом вас жрут звери. Во втором тот маг будет сидеть у телеги и поддерживать вокруг неё антимагию, а пушка будет расстреливать цитадель, которая похоронит вас под своими обломками. Когда она расстреляет все ядра, подвезут ещё припасы, и так до тех пор, пока над руинами будут слышать гонги.

— Да, этого я не просчитал…

— Нужно пожертвовать кем-то из культиваторов. Он выйдет из группы и застрелит мага. После этого можно опробовать твой план. И то у тебя там получилось три убитых и двенадцать раненых, потому что они в тяжёлой броне и те, кто выживут, будут драться до последнего. Но это будет славный бой.

Пока Зэр говорил, картинка менялась, наглядно демонстрируя его слова. Кто-то из культиваторов убивал мага, обрекая себя на казнь серебряным зверем, Блик уничтожал пушку, а штурм цитадели захлебывался. На наше счастье, входная дверь выдержала первые попадания пушки.

— Я понял тебя, учитель! — склонился я в полупоклоне, осознавая, что получил ценнейший урок.

— Хорошо, что понял. У тебя пара секунд до их выстрела. Действуй быстрее!

Ментальная проекция потухла, и я снова оказался в крепости рядом с Дуклатом.

— Не стрелять никому! — приказал я. Маг повторил мой приказ всем остальным.

Пушка громыхнула во второй раз. От двери, заваленной трупами и запертой на массивный засов, отлетела правая верхняя часть. Ядро влетело внутрь, но, никого, к счастью, не задев, наполовину увязло в одной из золотых фресок, угодив прямо в грудь тому из царей-светломирцев, который держал колосок.

— Дуклат, дай арбалеты тем, кто не культиватор. Цель — маг без доспехов в сером слева от орудия. И быстро!

— Смотри-ка! — удивился Зэр. — А я и забыл, что у тебя есть некультиваторы.

— Ты мудр, император, но ты не замечаешь простых людей, — не удержался я в ответ от иронии и крикнул убегающему наверх Дуклату: — Передай всем: бить в мага, болтов не жалеть!

Некультиваторы нашлись сразу же, и уже через несколько секунд сверху раздалась команда: «Залп!»

Зэр вылетел из моего тела и выглянул сквозь стены.

— Есть! — воскликнул он, возвращаясь. — Мага больше нет!

— Блик, бей огнём по телеге и берегись осколков! — крикнул я.

Дуклат тут же распорядился, одновременно давая сигнал переслать маленькому магу от каждого из нас по толике своего Ци.

Взрыв, от которого содрогнулись стены нашего временного убежища, не заставил себя долго ждать. Гул сменился криками гвардейцев. Вновь заработали арбалеты, на этот раз взятые культиваторами.

— Бенджи! Они бегут! — доложил мне Дуклат сверху.

— Хорошо! Прекратить огонь, собрать броню и доступные болты. Мы выходим и идем к трущобам! — крикнул я в ответ, замечая краем глаза, как тень Зэра довольно скрестила на своей груди руки. Это была первая тактическая победа его непутевого ученика, пусть и одержанная с подсказками.

Напоследок приказав разобрать баррикаду, я направился вниз — мимо готовящихся оборонять холл солдат моей армии, мимо двери, заваленной телами, мимо еще теплого ядра, застывшего во фреске… Внизу, за комнатой пыток в одиночной камере, меня ждал тот, кто не дождался меня в этой жизни; тот, кому, как и Ларе, пришлось стать жертвой моих подчас неправильных решений. Я шел и знал, что отныне всё изменится и я больше не буду щадить тех, кто этого недостоин, и поступаться интересами моих людей во имя эфемерного добра.

— Дуклат, если среди гвардейцев будут оглушённые и раненые, не добивать. Мой учитель уговорит их быть на нашей стороне, — произнёс я, зная, что темнокожий маг слышит меня, и, подняв Эйвина на руки, направился прочь из катакомб.

Глава 22

Светлый ответ

Пристоличный посёлок, где дома, словно деревья, удобренные самыми элитными смесями, растут вверх и соревнуются в своём величии и вычурности, на мгновение осветила белая вспышка, разрывая собой ночную темноту самой ткани Светлого мира. Дверь особняка Цыра Портье глухо хлопнула, вывалившись внутрь здания, и появившиеся из портала люди в кроваво-красных мундирах быстро заполнили гостевой холл.

Цыр Портье не успел и слова сказать, как в его кабинете стало людно, словно на рыночной площади в воскресный день, а его самого, члена парламента целого мира, уткнули лицом в пол, заломив пухлые руки за спиной и сцепив кандалами.

Окна были, как всегда, зашторены. На рабочем столе стоял уже погасший хрустальный шар, от которого отражался дергающийся свет двух масляных ламп, находившихся по обе стороны от него.

— Мистер Портье, вас обвиняют в измене мировому порядку, злоупотреблении служебными полномочиями, а также растрате мировых ресурсов в личных целях! — Чиновник не видел говорившего, а только его обувь, чёрную, окованную крашеным металлом на тупых носках и на невысоком широком каблуке.

Человек присел. В глаза бросились длинные седые волосы, спускающиеся на лицо с прямыми чертами, которое в мерцающем свете казалось угловатым из-за накрученных воском прямых, будто стремящихся в стороны усов и плотного, словно древесный кол, пучка бороды. Из-под высоко посаженной черной треугольной шляпы на лежащего смотрели почти белые радужки глаз, окантованные серым обрамлением, отчего могло показаться, что говоривший и вовсе их не имел и его глаза состояли из одних белков, разбавленных чёрными пятнами зрачков. На широком поясе крепились в открытых кобурах два кремниевых пистоля.