Искательница бед и приключений (СИ) - Корсарова Варвара

– Не стоило отпускать его одного.

– Я не сторож ему, – пожал плечами Аджиб. – Да и кто может удержать человека, кому не терпится узнать?

Озия отыскался за поворотом. Он зажег фонарь и сидел у ручья, опустив руки по локоть в воду. Возле него на берегу были аккуратно разложены разномастные кости.

– Богатая добыча! Ты всю ночь не спал, что ли?

– Не мог уснуть, – стеснительно признался Озия. – Тут столько интересного! – он широко обвел рукой стены ущелья. – Эти символы на скалах рассказывают целую историю – вот только понять я ее пока не могу. Нужно показать надписи специалистам. Я скопировал, что мог. Теперь вот... сортирую кости. Нужно хотя бы несколько доставить домой. Проведу первичную очистку и консервацию, а уж в городе покажу специалистам и займусь реставрацией. Просто удивительно, что до ущелья еще не добрались другие ученые.

– Подожди, пока мы дойдем до конца.

– Мне уже не терпится.

Озия вскочил и принялся собирать свои сокровища. Я ему помогла, чем смогла. В лагерь мы вернулись груженые мокрыми костями. Пачки исписанной бумаги Озия спрятал в свой несессер-аптечку

Мне даже стало стыдно. Пока я злилась, Озия занимался делом. Он и впрямь был настоящим исследователем и относился к своему занятию серьезно. За что и успел заслужить уважение Иверса.

После завтрака мы начали подготовку к отплытию. Иверс подкачал баллоны, проверил весла и закрепил на бортах вещевые мешки.

Резиновые посудины закачались на воде.

Профессор, Озия и Эвита разместились в первой лодке, нам с Аджибом досталась вторая.

– Я не умею грести! – запротестовала я.

– Я умею, – Аджиб уселся на банку и вытянул весло.

– Где же кочевник и лошадиный пастух этому научился? В пустыне? – насмешливо спросила Эвита.

– Передай второй госпоже, что я немало странствовал и жил не только в пустыне. А кто умеет поладить с норовистой лошадью, справится и с лодкой.

Аджиб выдал мне второе весло и показал, как им действовать.

– Да поможет нам Гумари! В путь! – зычно крикнул профессор и оттолкнулся от берега.

Течение подхватило лодку, и скоро я признала удобство нового способа путешествовать.

Глубина росла, поток нес нас мягко – меня даже не замутило. Вода негромко шумела и бормотала. Постепенно ущелье наполнялось светом, и нужда в фонарях отпала.

Все чаще стали попадаться крутые повороты, в реке появлялись быстрины, и гребцам приходилось попотеть. Порой мы пригибались, чтобы не задеть головой нависающие выступы.

Поток порой распадался на два, ущелье разветвлялось, но карта велела нам держаться главного, наиболее полноводного.

А он был полон чудес.

Каменные стены образовывали галереи, уступы и лесенки. Их покрывали лишайники и сухие корни ползучих растений. Иногда ущелье пронзали прямые солнечные лучи, вода искрилась, на камнях плясали зайчики. А когда солнце пряталось за скалами, мы бесшумно скользили по сумрачному коридору, который вел нас в неизвестность.

Ощущение было странным. Прогулка по воде обычно вызывает образы простора, свежего ветра, бездонного неба над головой. Но мы плыли словно в закрытом помещении, сквозь анфиладу мифического дворца, из одного причудливого зала в другой, построенных не людьми, а самой природой… или же древними богами. Все казалось удивительным, словно во сне.

Мы невольно молчали. Не хотелось нарушать сказку.

Иверс вдруг нахмурился и привстал:

– Смотрите!

Стены ущелья подступили вплотную к реке; пологого берега больше не было. Тропа Скелетов кончилась, остался единственный способ продолжить путь – по воде.

– Плывем дальше! – велел Иверс. – Захотим причалить – заякоримся на скале. У нас есть крюки. Отдыхать будем прямо в лодках. Надеюсь, дальше найдем место, где сможем выбраться на берег.

– А если не найдем? Как будем возвращаться? – прокричала я в ответ.

– Придется грести против течения. Тяжело, но справимся. Дальше этого места люди не заходили, но карта Лилля ведет нас вперед. Значит, он был здесь и сумел выбраться обратно.

– Если только он не сочинил эту карту!

– Слишком много точных указаний для сочинительства.

– Кто знает, где кончается правда, и начинаются его выдумки!

– Вот и узнаем! – Иверс сильным движением весла послал лодку вперед.

Течение ускорилось, волны звонко плескались о каменные стены.

На них проступали отпечатки скелетов невероятных существ. Вот огромные крылья, вот шипастый гребень, вот завитая спиралью раковина размером со стол!

Чей-то гигантский хребет перекинулся от одного края ущелья к другому, и мы проплыли под ним, как под мостом; окаменевший хвост спускался в воду, как лестница, где ступеньками служили позвонки.

Озия чуть не заплакал от того, что по милости вороватых проводников лишился фотоаппарата. Он торопливо черкал в блокноте, зарисовывая скелет.

– Это чудище погибло потому, что застряло головой в расселине. Не рассчитало своих возможностей, – объяснил Иверс, показав вверх. – Великолепная сохранность! Архезоологи будут в восторге.

Профессор осекся, застыл с открытым ртом, потом восхищенно выругался.

– Тут обитали не только динозавры, но и люди. Вот их следы!

Лодки вошли в каменный зал, где слева и справа тянулись выступы-галереи. И на каждой стене отчетливо виднелись остатки древних механизмов, напоминающих лебедки и подъемники. В моей груди мигом разгорелся жаркий огонь – Дар твердил, что пещера таила немало скрытого.

Пыльные лучи осветили широкую полосу барельефа. На ней вереницей чередовались гигантские каменные фигуры. Видимо, они изображали какие-то события древности: тонконогие люди со звериными головами молились перед суставчатыми механизмами, тянули канаты, катили колеса. Вздымали к небу зажатые в руках инструменты и оружие.

Одна за другой сменяли друг друга картины жизни странных существ, не то людей, не то животных, не то автоматонов.

Изображения были все в выбоинах, солевых потеках, и дышали невероятной древностью.

– Эпоха, Джемма! У вас есть Дар хронолога. Можете определить эпоху? – Прерывисто дыша, спросил Иверс, задрав голову.

– Старше четырех тысяч лет – все, что могу сказать. Мне нужно больше времени, чтобы определить точно. Коснуться рукой камня.

– Давайте остановимся. Аджиб, приготовь крюки! Вижу на том выступе кольцо; тысячи лет назад здесь уже причаливали люди.

Профессор поднял весло, готовясь направить лодку к стене.

Раздался оглушительный звук, усиленный эхом; он прогремел от одного края пещеры к другому. Ошибиться было невозможно – ружейный выстрел!

Лопасть как срезало, остаток весла вылетел из руки Иверса.

На средней галерее, что располагалась на высоте двух человеческих ростов, показались темные фигуры – пять... шесть... восемь оборванцев! В руках они сжимали ружья.

Вперед выступил пузатый здоровяк и расхохотался, сверкая белыми зубами. Подбоченившись, он встал на краю, как актер на подмостках. Солнечный луч упал на его лицо, и я судорожно вцепилась обеими руками в борта лодки.

Муллим! Мой старый враг! Да, это он! Не в городском костюме, а в привычном для него наряде контрабандиста – широкие штаны, туника, платок на голове!

Но как он здесь оказался?!

– Эй! Баста! – заорал он. – Приплыли! Бросай весла, профессор, а то получишь следующую пулю в лоб!

Его подельники ловко спрыгивали с уступа на уступ, размахивая веревками с привязанными крюками.

Вот нижний оборванец размахнулся и метнул крюк к лодке профессора. Эвита завизжала и скорчилась, зажав голову руками. Озия закрыл ее телом, растопырив руки. Он мелко дрожал.

Аджиб бросил весло, поднял со дна ружье и прицелился:

– Это засада! Джемма, держи лодку ровно! – крикнул он и нажал на спуск.

Выстрел ударил в скалу чуть ниже ног бандита, брызнула каменная крошка, и бандит отпрянул.

Но второй, в серой куртке, метко швырнул крюк, рассчитывая зацепить за борт лодки.

Иверс не дал ему осуществить задуманное; он перехватил крюк в полете, двумя сильными движениями намотал канат на руку и дернул на себя. Мужик с воплем сорвался со скалы и ушел в воду с головой, но через миг показался на поверхности, барахтаясь и отплевываясь.