Жрец Хаоса. Книга II (СИ) - Борзых М.

Уж если меня пробрало от этой исповеди, то что говорить об Иллюмове… Чем дольше читал записку внука патриарх, тем белее становилось его лицо. Под конец он уже нервно сглатывал и кусал губы.

— Княгиня, помоги мне упокоить внука, — сглотнув, обратился он к бабушке. — Буду должен.

Алексей Иллюмов смиренно ждал своей участи. Удивительно, но он оказался гораздо сильнее духом, чем его братец, раскопавший могильники, впустивший в себя демона и выпустивший скверну.

Патриарх рода всё-таки не выдержал, проявив человеческие качества. Он подошёл к изменённому внуку и крепко обнял того, прижав к себе.

— Прости.

Тот что-то промычал ему в ответ.

Объятия длились не дольше нескольких секунд, после чего патриарх вернулся к нам, снял с пояса жезл, и вместе с бабушкой они выпустили две струи огня, которые сожгли дотла Алексея меньше чем за минуту.

Оставшийся прах Илья Алексеевич собрал в носовой платок, видимо для захоронения в родовой усыпальнице.

Обратно на завод мы возвращались молча. Илья Алексеевич отправился беседовать со Светловой; уж не знаю, что он ей предлагал за молчание, однако прежде чем согласиться, Анна Игнатовна сделала телефонный звонок отцу.

Я же уточнил у бабушки:

— А что ты затребовала за молчание?

— Хотела учителя для тебя, но решила для начала с тобой посоветоваться… — ответила Елизавета Ольгердовна. — Сказала, что сочтёмся позже.

Глава 14

Ни я, ни Пётр Громыкин скверну не подцепили. Если в себе я был абсолютно уверен, ведь выжег её неизвестной магией, то Петра проверил сразу же по возвращении.

На заводе бабушка связалась с карантинным штабом в Петрозаводске и в Рыбреке и сообщила, что собственными силами было уничтожено ещё трое заразившихся. Личности их удалось установить благодаря информации, предоставленной Анной Игнатовной Светловой о пропаже рабочих с завода и карьеров. Пропажа Алексея Иллюмова нигде не фигурировала. Официально Иллюмовы позже объявят, что два внука патриарха погибли в экспедиции в южных землях.

Поскольку людей в окрестностях больше не пропадало, а новые случаи заражения не были выявлены, карантин признали условно успешным. Условно — поскольку гон лесного зверья ещё продолжали проверять погонщики, маги, занимающиеся приручением, дрессурой и управлением всевозможных животных.

Их в Карелию нагнали едва ли не со всей империи. Совместными усилиями они прочесывали все окрестные леса, проверяя каждую встречную зверушку на признаки бешенства. Любых подозрительных либо ведущих себя неадекватно особей отстреливали и сжигали на месте без жалости. Между эпидемией скверны и жёсткими чистками — выбрали второе.

Карантин с завода сняли на пятые сутки. К нам прибыла целая столичная комиссия в составе представителей из Гильдии Магов, Императорской канцелярии и Министерства обороны. Кроме официального лица каждая структура направила своего лекаря для осмотра и засвидетельствования нашего состояния здоровья. Благо, хоть высокая комиссия догадалась привлечь и лекарей-женщин для осмотра бабушки и Анны Игнатовны, иначе наш карантин бы растянулся до прибытия оных.

Всех нас признали здоровыми и выдали соответствующие заключения. Однако покинуть завод сразу не вышло. Как оказалось, за пределами защитного контура нас ожидала целая делегация, во главе которой были Эльза, Алексей Угаров и Резван Эраго. С ними прибыли и часть недостающих специалистов для завода и карьеров.

Пока я отсыпался два дня, бабушка по телефону передала Алексею все недостающие позиции в штате. Часть этих позиций и удалось ему закрыть, прошерстив нынешних и бывших выпускников нашего сиротского интерната. К окончанию пятидневного срока карантина он прибыл с работниками. Правда, ему пришлось пообещать увеличение оклада работникам за опасность нахождения в бывшей карантинной зоне.

Вихрем на завод ворвалась Эльза, обняв меня и бабушку поочерёдно. В её глазах плескалось облегчение, густо замешанное на ужасе возможной потери.

— Я так рада, что с вами ничего не случилось и вы не заболели, — она едва сдерживала слёзы. — Я пыталась отправиться сюда в первый же день, но бабушка запретила. Сказала, что в безопасности должен остаться хотя бы один из наследников. А каких только слухов по столице не ходило! Нас даже пытались обвинить в том, что мы пробудили скверну. Но за всех паникёров и ненавистников взялась охранка, приравняв их к злостным нарушителям спокойствия и разжигателями паники в империи. Слухи прекратились на второй же день. Зато позавчера объявили, что Угаровы сами уничтожили рассадник скверны, обезопасив всех рабочих и жителей окрестных деревень. Так что кое-кто вас героями зовёт.

Эльза выдавала нам новости с такой скоростью, будто боялась, что мы исчезнем и вновь оставим её один на один с проблемами рода. Нервное напряжение её постепенно отпускало, а речь замедлялась. Лишь увидев и обняв нас, она окончательно уверилась, что мы никуда не пропадём.

Перед отъездом мы провели ещё одну встречу с заводчанами и работниками карьеров. Обсуждали насущную ситуацию с заказами, доставкой домой оплатой труда.

На последнем этапе все напряглись, ожидая снижения оной. Однако же у меня была иная идея на этот счет.

— Когда мы с вами сидели в одном ангаре, пили армейские лечилки и ели сухпайки, многие из вас поделились причинами перевода к нам. Большинство из вас проявили лояльность нашему роду и лично к княгине Елизавете Ольгердовне. Поэтому я считаю, что лояльность должна награждаться, в том числе и финансовым образом. Поэтому моё предложение следующее. Всем, кто принесет кровную клятву служения роду Угаровых, увеличат оклад на двадцать процентов на постоянной основе. Тем, кто не желает приносить подобную клятву… Ну что ж, рисков никаких, но при этом и надбавок за лояльность также не будет.

Стояла гробовая тишина. Слышно было, как комары зудят над ухом, примеряясь к укусу.

— Я буду излишне прямолинеен. Господа Светловы не жаждали передавать нам свои активы, а потому я ожидаю провокаций, саботажа и срывов работ. Чтобы минимизировать риски, я хочу получить клятвы верности и отплатить вам за них сторицей. Когда на нас шло лесное зверьё, я без раздумий встал у него на пути, защищая вас. За своих людей я буду стоять до последней капли крови. Но и диверсантов с засланцами буду наказывать соизмеримо.

Я уж думал, что так и не дождусь какой-либо реакции, но тут встал Пётр Громыкин и ответил за всех:

— Вопрос серьёзный, ваше сиятельство. Надо бы с семьями посоветоваться. Дайте нам неделю на принятие решения, и мы подадим списки согласных.

Уже практически перед самым отъездом я всё-таки вспомнил про свечение энергетических линий в карьерах и про ведение добычи, перебивающее их.

— Пётр, скажи, ты как маг земли, как определяешь, где лучше всего добычу организовывать?

Громыкин воровато оглянулся по сторонам, будто боялся, что нас подслушают:

— А я, ваше сиятельство, не определяю. Мне приказано выполнять предписания геологоразведки и добычу вести в строго отведённых местах. А там… и качество местами жуть просто, и травматизм… и… ай! — он мазнул рукой.

— Вот и я о том… Я на примере одного карьера хотел бы сверить свои ощущения с твоими. Может, изменим направления выработки, чтобы духов не тревожить… И вам спокойней, и с местными в ладу жить будем.

— А давайте попробуем! — вдруг загорелся идеей Пётр. — Попытка не пытка. А то у меня последнее время ощущение, будто я не мрамор добываю, а человека наживо режу, а конторские только и смеялись надо мной, мол, больно я впечатлительный.

На трициклах мы добрались до ближайшего карьера в сопровождении химер и принялись сопоставлять моё видение бледных линий природной энергии с ощущениями Петра. Что удивительно, они совпадали почти полностью. «Почти» потому что я видел больше линий, чем Петя ощущал. Благо, что хоть располагались они не столь близко друг к другу, и можно было корректировать бурильные работы, чтобы не задевать их.