Опасные видения - Коллективные сборники

Но давайте вкладывать хотя бы столько же денег и сил в исследования того, как работают (и нет) люди. Если встает выбор между двумя разными проектами – к черту космос. Если это похоже на крамолу – пусть так. Люди важнее ракет; нам никогда не быть в гармонии с Природой вне нашей атмосферы; ведь нам не дается гармония и со своей подлунной Природой.

Идея этого рассказа возникла, когда я был на лекции дома у Тома и Терри Пинкардов [67]. Лу Бэррон среди прочего рассказывал о манифесте «Тройная революция». В эту публикацию входят письмо о тройной революции, отправленное 22 марта 1964 года Специальным комитетом президенту Линдону Б. Джонсону, политически беззубый ответ зама специального советника президента и сам доклад «Тройная революция». Авторы знают, что человечество стоит на пороге эпохи, требующей фундаментального переосмысления существующих ценностей и основ. Три отдельных и взамообуславливающих революции – это (1) революция Кибернации, (2) революция вооружений и (3) революция прав человека.

Не буду углубляться в публикацию – даже краткий пересказ займет слишком много места. Но всем, кто интересуется кризисами наших времен, тем, что нужно планировать и делать, ближайшим и отдаленным будущим, – для вас этот манифест обязателен к изучению. Его можно получить, написав по адресу: Специальный комитет по Тройной революции, п/я 4068, Санта-Барбара, Калифорния.

Первым в моем присутствии Тройную революцию упомянул Лу Бэррон – и на данный момент последним. И все же этот манифест может стать вехой для историков, удобной отметкой, когда началась новая эпоха «спланированных обществ». Он может занять место в ряду таких важных документов, как Великая хартия вольностей, Декларация независимости, Манифест Коммунистической партии и так далее. С той лекции я встречал его упоминания в двух журналах, но без объяснений. А во время лекции Лу Бэррон сказал, что Тройная революция, несмотря на свою важность, до сих пор неизвестна даже некоторым экономистам и политологам в кампусе Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе.

Лекция Бэррона подарила мне намек на рассказ об обществе будущего, выведенном из существующих тенденций. Пожалуй, я бы ничего с этим и не сделал, если бы несколько месяцев спустя Харлан Эллисон не попросил у меня рассказ для этой антологии. Стоило услышать, что здесь не будет никаких табу, как у меня загорелись глаза от одержимости, которую многие сочтут циничной, а не плодотворной. Из подсознания всплыл парафраз названия Зейна Грея – «Наездники пурпурных прерий» (Riders of the Purple Sage). По мере развития допущений вставали на свое место и другие идеи.

Хочу прояснить несколько моментов. Во-первых, этот рассказ – только один из дюжины, только один из миров будущего, что я мог бы написать. У Тройной революции слишком много следствий.

Во-вторых, в этом рассказе можно видеть только костяк того, что я хотел. В теории ограничений по объему не ставилось, но на практике где-то нужно было ставить точку. И тридцать тысяч слов этот рубеж переступили, но редакторы пошли навстречу. Вообще-то я написал и сорок тысяч слов, но заставил себя вырезать множество глав, а потом сократить и оставшиеся. Так получилось двадцать тысяч слов, из которых потом я опять сделал тридцать. У меня был еще ряд эпизодов и писем от разных президентов США разным бюро. Письма и ответы показали бы, как началось Великое удаление и как зародились замкнутые многоуровневые города. Вырезано подробное описание самого строительства общества ООГЕНЕЗ БЕВЕРЛИ-ХИЛЛЗ, УРОВЕНЬ 14, а также и муниципальные турниры подростковых банд на Народном празднике, сцена с Чайбом и его матерью, где глубже прорисованы их отношения, сцена из фидо-игры, основанной на первых днях секты панаморитов, и еще с десяток глав.

В-третьих, авторы манифеста «Тройная революция», кажется мне, заглядывали вперед лишь на пятьдесят лет. А я перескочил сразу в 2166-й, потому что уверен, что к тому времени нам уже будет доступно превращение энергии в материю и дупликация материальных предметов. Скорее всего, и раньше. Эта моя уверенность основана на текущем прогрессе в физике. (Упомянутые в рассказе белковые компьютеры уже предсказывались в недавнем Science News-Letter. Я это предвосхитил в своем рассказе уже в 1955-м. Насколько мне известно, мое предсказание – первое упоминание белковых компьютеров в литературе любого жанра – фантастической, научной и какой угодно другой.) Человечеству больше не придется полагаться на земледелие, животноводство, рыболовство, горную добычу. Более того, города будут совершенно независимы от своих национальных правительств, не считая вопроса международной войны. Борьба городов-государств с федеральным правительством в этом рассказе дана только намеком.

В-четвертых, авторы «Тройной революции» проявили скромность и здравомыслие, когда сказали, что еще не знают, как спланировать общество. Они настаивают на том, чтобы сперва провести всеохватное и глубокое исследование, а уже потом аккуратно следовать рекомендациям.

В-пятых, сомневаюсь, что у нас это получится всеохватно и аккуратно. Вопрос слишком насущный; нужда уже жарко дышит в затылок. К тому же подробные исследования человечества всегда переплетены с политикой, предубеждениями, бюрократией, эгоизмом, глупостью, ультраконсерватизмом и той чертой, что свойственна всем нам: откровенным невежеством.

В-шестых, несмотря на это, я понимаю, что спланировать наш мир нужно, – и желаю планировщикам удачи в их опасном деле.

В-седьмых, я могу ошибаться.

В-восьмых, надеюсь, что я ошибаюсь.

Этот рассказ – в первую очередь рассказ, а не проверка идей или пророчество. Я слишком увлекся персонажами. И хотя Лу Бэррон заложил основу, к самому рассказу он отношения не имеет. Вообще-то сомневаюсь, что рассказ ему понравится.

Как бы рассказ ни приняли, мне понравилось его писать.

«Система Мэлли»

Предисловие

В книге, почти агрессивно посвященной новым, молодым голосам в спекулятивной литературе, удивительно встретить рассказ от женщины, которая профессионально пишет дольше, чем я живу на свете! Это признак либо живительных свойств ее творчества, либо ее уникальности. Лично я бы выбрал последнее – как и вы, если бы встречали Мириам Дефорд. Она из тех, кто одарит взглядом, от которого чахнет спаржа, если хотя бы проронишь такую семантическую нелепицу, как «пожилой человек» или «солнечный город» [68]. Затем она, скорее всего, размажет тебя едким афоризмом из Шопенгауэра («Первые 40 лет нашей жизни составляют текст, а дальнейшие 30 лет – комментарий к этому тексту» [69]) или, например, Ортега-и-Гассета («У девушки пятнадцати лет обычно больше секретов, чем у старика, а у женщины тридцати лет больше тайных знаний, чем у главы государства»). А если и этого мало, как насчет быстренького фумикоми с правой ноги?

Мириам Аллен Дефорд мало того, что прославленный автор «Дела Овербери» (Overbury Affair) и «Каменных стен» (Stone Walls) – полуклассических исследований в области преступления и наказания, – так она написала еще десять, нет, даже одиннадцать исторических или биографических трудов. Она звездный светоч в сфере криминальных фактов и вымыслов. Она любимица читателей НФ и фэнтези. Она выпустила невероятное количество переводов с латыни, литературных биографий и критики, статей на политические и социологические темы; она много лет работала профсоюзным журналистом; она публикующаяся поэтесса и выпустила сборник стихов «Предпоследние» (Penultimates). Уроженка Филадельфии, она проживает – и проживала почти всю жизнь – там, где ее сердце: в Сан-Франциско. В личной жизни она миссис Мейнард Шипли, чей покойный муж (скончался в 1934 году) – известный в научной области писатель и лектор.