Ночной палач - Астер Алекс

Но не обязана этому радоваться.

По щекам девушки потекли слезы.

— Ненавижу его. Ненавижу себя за то, что у меня вообще были эти воспоминания.

Оро обнял ее со спины, подхватил под колени, притянул к себе.

— Ты не виновата, Айсла. Что бы ни случилось год назад… ты теперь совсем другая. Не надо себя судить, тем более — ненавидеть.

Как только Оро заснул, Айсла прокралась в свою комнату, нашла пергамент с пером и написала себе записку. Неважно, что там, в ее воспоминаниях, и что произошло за год до Столетнего турнира…

Ты его ненавидишь.

Ты его ненавидишь.

Ты его ненавидишь.

Ты его ненавидишь.

Ты его ненавидишь.

Ты его ненавидишь.

Той же ночью Айсла воспользовалась звездным жезлом, чтобы перенестись к тому единственному, кто мог быстро вернуть ей воспоминания.

Ремлар не удивился, увидев дикую. Он стоял возле улья. Айсла невольно задумалась, спит ли крылатый когда-нибудь или нет.

— Добро пожаловать снова, дикая, — произнес он, промурлыкав последнее слово.

Вокруг Ремлара вились обитатели улья, со светло-голубой кожей и тонкими шелковистыми крыльями за спиной. Раньше их крылья безвольно висели, а теперь были высоко подняты над плечами.

— Если мои воспоминания забрал сумрачный, как их вернуть? Ты можешь помочь?

Крылатые улетели, шмыгнули в норы в гигантском улье, явно не желая участвовать в разговоре.

Ремлар поджал губы.

— Нет, воспоминания трудно раскрыть. Их мог бы вернуть умелый сумрачный… Но возвращать все сразу — опасно. Разум так легко разрушить… — Он вздохнул. — Гораздо лучше, чтобы ты восстановила их сама.

Что ж, это, по крайней мере, объясняло, почему Грим попросту не вернул ей память в конце турнира. Он был так уверен, что она вспомнит… И она начала.

— Как это сделать?

— Полагаю, они не были стерты навсегда. Чем крепче в тебе сила сумрака, тем больше ослабеет наложенная на воспоминания завеса.

Айсла нахмурилась.

— То есть чем больше я овладею силой сумрака, тем больше вспомню?

Ремлар кивнул.

Отлично. Значит, теперь нужно освоить еще одну способность? Айсла совсем не хотела повелевать смертью и тенями. Она подавляла в себе эту грань. Да и времени осталось совсем немного.

Но если это способ спасти Лайтларк… она должна попытаться.

— Ладно. Научи меня.

Ремлар приподнял бровь.

— Пожалуйста, — добавила Айсла.

Он пожал плечами и указал на траву.

— Все очень просто. Призывай, дикая.

— Как?

— Просто попробуй. Сосредоточься. Тянись, как ты делаешь с иными способностями. Но в этот раз… ищи тени.

Айсла подняла перед собой руку. Ощутила, как внутри гудит сила диких, готовая к приказам. Знакомая.

Затем была ее тень. Труднее поймать: скользкая, капризная. Голове стало жарко. Айсла сосредоточилась, пуская в ход все свои обычные ритуалы и уловки. Губы сжались в тонкую линию. Девушка тянулась к силе снова и снова, пока наконец не сумела ее ухватить, всего на секунду…

Рука Айслы вжалась в землю. Все, чего касалась ее кожа, умирало. Подняв ладонь, дикая увидела лишь отпечаток: выжженный, темный, обугленный.

— Достаточно? — спросила Айсла.

Ремлар не ответил.

Дикая обернулась и обнаружила, что вокруг уже не леса острова Неба.

Глава 24. Прошлое

Айсла стояла на рынке.

Прошел месяц с момента схватки в лесу с сумрачным. Она не жаждала встретиться с ним снова, разумеется. Она вызывала у него отвращение.

Он у нее — тоже.

Дни Айслы проходили в тренировках с Террой и Поппи и тайных встречах с Селестой.

У нее был миллион вещей, о которых нужно подумать, но иногда мысли возвращались к правителю сумрачных.

Гримшоу. Про себя Айсла называла его Гримом. Очень подходяще, учитывая ужас, который вызывали воспоминания о нем. Проигрыш в дуэли означал, что Грим может убить дикую при первой возможности на турнире. Айсле было больно понимать, что один случайный визит к сумрачным мог стоить ей многих лет тренировок и подготовки, особенно с учетом того, что она теперь заодно с Селестой.

Последние три недели Айсла потратила на поиск предмета, который был ключевым в их с Селестой плане по выживанию на турнире, — пары перчаток, сделанных из плоти, которая поможет им впитать капельку силы. Айсла уже обыскала все черные рынки во всех новоземьях.

Кроме земель сумрачных.

Здесь располагался ночной рынок, который теперь был открыт и днем. Место, где продавали и покупали нечестивые вещи. Это Айсла знала по слухам в самых темных углах других площадей, будто бы страшные звери шептались о чудовищах покрупнее.

Нужные ей перчатки приходилось шить, пока жертва еще жива; снять с трупа их невозможно; значит, приобрести такую вещицу чуточку сложнее обычного. По словам некоторых торговцев, которым Айсла доверяла достаточно, чтобы их расспрашивать, раньше, когда можно было поглотить много силы, перчатки встречались чаще. Теперь, с проклятиями, они стали бесполезны.

По крайней мере, в большинстве случаев.

Если где-то и существовала последняя пара таких перчаток — это сумрачный рынок. Айсла обещала себе никогда не возвращаться сюда, но…

Девушка очертила звездную лужу. Что ж, готово.

Однажды, овладев способностями, она сможет перемещаться куда захочет. А пока доступны лишь те места, где она уже бывала. Оказавшись в замке Грима, девушка первым делом представила, как мрачный хозяин появляется из стены и приставляет к горлу незваной гостьи широкий клинок. Но зал оказался пуст.

Айсла не стала задерживаться или осматриваться: именно на этом она и погорела в прошлый визит. Девушка тихонько выскользнула из дворца на оживленные улицы.

На проходящих женщинах были костюмы, которые она никогда не видела у других народов: сапоги до середины бедра, платья с вплетенным кольчужным полотном, мерцающие и переливающиеся штаны. По сравнению с ними Айсла носила чересчур много одежды. Девушка низко пригнула голову, натянула пониже черный капюшон и запахнула плотнее купленный на одном рынке плащ, не показывая, что под ним. Потому что единственной темной одеждой, которую Айсла нашла у себя, была шелковая темно-сливовая ночнушка.

«Достанешь перчатки — и бегом отсюда», — твердила себе дикая.

Над ночным рынком витал запах гниющей плоти и кипящей крови. Капюшон спадал так низко, что почти закрывал обзор, пока Айсла пробиралась сквозь толпу. Никто не обращал на дикую внимания. Она была здесь самой неинтересной вещью.

В одной лавке продавались исключительно зубы. Целыми бочками, в основном человеческие.

В другой на веревках висели всевозможные черепа. Некоторые — маленькие, с ноготь, другие — огромные, как валуны… Интересно, у какого существа такая большая голова?

— Найтбейн, — шепнул кто-то из очередной палатки.

Айсла с любопытством замедлила шаг. На столике стояли маленькие пузырьки с чем-то темным. Торговец тут же оживился, завидев девушку.

— Все беды и боль прогонит живей…

Найтбейн. Ночной палач. Айсла никогда о нем не слышала.

Продавец потянулся, словно хотел вложить ей в руку флакон, разглядывая драгоценные камни на ее пальцах, и Айсла поспешила двинуться дальше.

В котле с булькающим малиновым вином женщина с ногтями, подозрительно смахивающими на когти, варила что-то еще, поразительно напоминающее берцовую кость. Яд. Наверняка яд. Женщина подняла глаза, и Айсла поспешно отвернулась.

Перчатки, перчатки…

Айсла поискала изделия из плоти и — ох, фу — довольно быстро их обнаружила.

На прилавке и полках лежала кожа, которая местами все еще нуждалась в чистке. Айслу чуть не стошнило. Она раздвинула занавески на входе и сразу спрятала нос в складки плаща, чтобы заглушить запах разложения. Отвратительно. Айсла никак не могла взять в толк, кому вообще требуется регулярное посещение ночного рынка, не говоря уже о работе здесь.