Грицелиус улыбнулся: одними глазами, почти незаметно. В этот самый миг можно было предать древний обычай, приказать атаковать, убить соперника. Но вместо этого повелитель пламени лишь отдал зеркальную команду, приказывая своим людям отступить на край плато.
Для сражения двух великих волшебников, несомненно, требовалось место.
— Последние слова? — без тени насмешки спросил Грицелиус, на правах старшего по возрасту.
— Ты можешь выбрать неумолимое течение истории - это твоё право. Я выбираю стать мастером моей собственной судьбы. Ради всех нас. — с непреклонной решимостью в голосе ответил верховный иерарх.
Этериас ожидал насмешки, мудрой фразы, или доказательства своей неправоты: но, к его удивлению, седовласый маг лишь коротко кивнул, признавая право своего противника на этот выбор.
Глава церкви не спешил атаковать первым, внимательно изучая противника: эффект внезапности здесь явно не сработает, а его враг, несомненно, значительно опытнее него.
Грицелиус не шелохнулся, но атаковал: десятки, а затем и сотни каменных кольев взвились из земли, обходя иерарха по широкой дуге.
Кольям ему меня не достать, по голой мощи мы примерно равны, холодно размышлял Этериас. Но враг вложился в эту атаку серьёзно: тогда зачем?
Глава церкви ответил солнечной призмой, и сияющий луч с небес ударил в повелителя пламени: но тот лишь рванулся вперед вместе с порывом ветра, поднимая руки…
Этериас слишком поздно понял замысел противника. Окружающие их колья взорвались каменной шрапнелью, наполняя сотни метров вокруг безжалостными осколками: атака, от которой невозможно успеть уклониться, если не подозреваешь заранее… И одновременно с этим пламенный луч чудовищной силы вырвался из рук повелителя пламени: луч, сопровождаемый окружающим его вихрем светящихся, сияющих полупрозрачных лезвий ветра, наполненных силой под завязку.
Троица стихий в одной атаке ударили в полупрозрачную сферу в один миг, сливаясь в едином разрушительном порыве. И сияющая полусфера божественной защиты не выдержала, промявшись внутрь и схлопнувшись. В последний момент Этериас успел перенаправить малую часть энергии во взрыв: так, как делал его враг в их прошлой схватке.
Иерарха отшвырнуло в сторону как тряпичную куклу, нашпиговав градом осколков: но не разрезало на части и не испепелило.
Он не успел подняться и затянуть раны: в следующий миг плато накрыл чудовищный огненный шторм, от которого рвался воздух и плавились камни.
Для иного, возможно, это было бы концом: очень немногие волшебники в королевствах способны выдержать такую атаку, даже будучи полны сил. Но великие волшебники не умирают просто так: даже раненые, даже от могущественного шторма пламени. Фронт огня разрезал луч чистого света, разбивая вдребезги поднятую на его пути каменную стену.
Грицелиус поморщился от ударившего его в щеку осколка, но не шелохнулся, принимая атаку на ладонь: его воля против воли его врага. И свет погас…
Шторм бушевал, поддерживаемый стальной волей повелителя пламени, и выход был только один: вверх. Окутанная сияющей сферой фигура взмыла в небеса от мощного толчка: но только для того, чтобы рухнуть вниз, от резкого движения повелителя пламени, что создал под своим врагом воздушную яму.
Эрнхарт скривился и махнул рукой, погасив шторм: в последний момент враг всё же успел дёрнуть себя в сторону, падая на камень вместо озера лавы.
Потрепан, но жив: констатировал для себя глава круга стихий. Земля с грохотом дрогнула и пошла трещинам: но Грицелиус ловко перенаправил поток трещин, возвращая удар под ноги оппоненту. Сияющая вспышка света встретила пронзившие небеса метеоры пламени.
Земля плавилась и дрожала, когда воля волшебников с грохотом сталкиваясь в пространстве, развеивая чужие приёмы.
Они могли бы ещё долго обмениваться ударами: сил у великих волшебников было в избытке. Но когда небеса затянуло чёрными тучами, и могучий разряд молнии ударил совсем неподалёку, Грицелиус понял тактику противника.
Глава церкви, уступая в мастерстве и чаще пропуская удары, решил взять противника измором. Призванный им дождь помешает его врагу восполнять силы, вытягивая магию из окружающей среды: а сам он, более способный к магии света, легко восполнит их…
За долгие годы своей жизни Эрнхарт Грицелиус овладел многими школами и приёмами, объездив всё королевства до единого. Но две школы ему так и не поддались: свет и вода. Нельзя объять необъятное всего за пару столетий, будь ты хоть трижды великим волшебником.
Поэтому Грицелиус просто шагнул вперёд, прекратив атаку, и принялся сокращать дистанцию со своим врагом.
В него ударила каменная шрапнель, свет, воздушные лезвия, вихрь ледяных стрел и целая серия снарядов из чистой силы: тщетно. Трещины в земле смыкались от его поступи, ледяные стрелы таяли, свет рассеивался, вода вскипала, обращаясь в пар, а камень горел, не оставляя даже пепла. Повелитель пламени упорно шёл вперёд, и ничто не могло его остановить.
На миг Этериас остановил атаку, задумавшись: возможно, стоит разорвать дистанцию, раз враг так упорно сближается?
— Ты же не собираешься просто убежать, верно? — приподнял бровь Грицелиус, без труда разгадав намерения противника.
Глава церкви не ответил на оскорбление: но ветер вокруг словно ожил, кружась вокруг, поднимая в воздух пыль и камни. Надвигалась буря, и Этериас был её центром.
Он был готов выдержать всё: комбинированную атаку, хитроумные приёмы. Воздух вокруг дрожал, закручиваясь в безжалостном вихре, а сияющая сфера божественной защиты наполнилась силой.
На миг могло показаться - ничто в мире не способно пробить эту защиту, по крайней мере, в один удар. Но Грицелиус и не собирался атаковать так просто. Повелитель пламени бесстрашно шагнул в воздушный вихрь, готовы разорвать любого на куски: и превратился в пламя.
Этериас не поверил своим глазам. Волшебник буквально испарился, а рванувший во все стороны шторм чистого огня словно поглотил его вихрь… Но лишь затем, чтобы с чудовищной силой обрушиться на его сферу, сжимая её со всех стороны.
Буря и дождь развеялись. Земля затихла. Остались лишь пламя и сфера: неумолимый огонь, что сжигал сам воздух, плавил камень и знание бога, подаренное когда-то своему жрецу…
Этериас держался, что было сил, не видя вокруг ничего, кроме пламени. На миг ему показалось, что в окружающем его бушующем шторме огня видно чужое лицо: была ли это иллюзия или лишь вспышка внутренних страхов?
Он не знал ответа, да и не думал об этом. Лишь держался, помня, что стоит на кону. Секунда шла за секундой, но пламя было неумолимо: и глава церкви впервые дрогнул, пропуская часть безжалостной силы внутрь. По лицу прокатилась бисеринка пота… Ещё одна… Нет, он может выдержать…
И он бы выдержал: если бы не одно но. Пламя могло показаться безумной, всесжигающей стихией: но им управлял отнюдь не безумный разум. И этот разум нашёл брешь в обороне: сосредоточенный на собственной защите, Этериас уделял куда меньше внимания защите окружения.
