Кобыла истерично заржала и понеслась совсем в другую сторону. Я продолжала цепляться за ее шею и мысленно костерить Ричарда всеми известными словами. Ни на минуту я не сомневалась в том, кто подстроил это. И уже не удивилась, когда впереди мелькнула вода.
Про брод Амайя мне все-таки соврала. Брод был. В одном месте Толко сужалась, течение замедлялось. Именно там я и оказалась. Лошадь влетела в воду на полном скаку. Сапоги намокли, когда вода поднялась выше лошадиного брюха. Но кобылу это не остановило – она в считаные минуты преодолела поток и вылетела на другой берег. Я с ужасом поняла, что на этот раз меня не пытаются утопить. Мы на территории риспи!
Начать трястись от страха мне не дали. В этот момент кобыла решила, что хорошего помаленьку, и взбрыкнула. Мои скромные умения на этом закончились. Держаться в седле взбесившейся лошади меня не учили. Поэтому я вылетела из седла, прижимая к груди арбалет, и рухнула в кусты.
Меня спас пояс. Защитное заклинание вспыхнуло и уберегло меня от травм. Несколько мгновений я слушала удаляющийся лошадиный топот и пыталась осознать, на каком я свете. Колючки, впивающиеся в ладони и шею, сообщили, что все еще на этом. А бушующий внутри жар напомнил, что я на территории риспи.
Я разодрала руки, пока выбиралась из куста, но даже не расстроилась. Льющаяся кровь и царапины маскировали рыжие пятна, которые пока и не думали исчезать. Запах от них все еще чувствовался. И я боялась, что на него прилетят кливсы, но в лесу царила тишина.
Внутри стало нестерпимо горячо, и я уткнулась лбом в ствол ближайшего дерева. Ладони саднило. Нужно сдержать магию… Не знаю, сколько я так просидела. Но как только печать начала понемногу успокаиваться, я услышала топот копыт.
Как только я отвернулась от дерева, из-за куста вылетел Эдвин. Стоило ректору увидеть меня, как он натянул поводья и с облегчением выдохнул:
– Жива!
Я медленно поднялась ему навстречу, стараясь спрятать исцарапанные руки. Эдвин мгновенно спешился и оказался рядом. А затем прижал меня к себе. Я стояла, боясь шевельнуться, и слушала его колотящееся сердце. Печать не уснула, но притихла. Осознание, что фиктивный муж волновался за меня, породило волну ликования внутри.
Наконец, ректор выпустил меня и усадил на траву. Созданные им лекарские заклинания мгновенно успокоили боль и очистили царапины на моих руках. Рыжие разводы были почти незаметны, и ректор не обратил на них внимания. Он сходил к лошади и вернулся с мотком чистых бинтов и каким-то снадобьем. А затем начал медленно и осторожно перевязывать мне руки.
– Кливсы? – спросила я.
– Все уничтожены, – ответил Эдвин.
Только в этот момент я заметила, что его куртка разорвана в нескольких местах, а колчан с арбалетными болтами почти опустел.
– Ты сделал это один? -
– Именно. Почему твоя лошадь повернула не в ту сторону?
– Ричард… Я думаю, это его рук дело, – дрожащим голосом ответила я. – Он провел рукой по боку моей лошади. А потом я увидела там фиолетовую вспышку, и она поскакала в другую сторону. К реке…
Эдвин затянул узел на моем запястье и огляделся.
– Нужно выбираться, – мрачно сказал он. – Пока никто из риспи нас не почуял…
Но внезапно его конь истерично заржал и сорвался с места. Ректор вскочил на ноги и выругался. После этого из-за кустов появилась причина такого поведения жеребца.
Они и правда были словно сотканы из огня. Я думала, что все риспи огромные. Но эти были больше раза в два. Огненно рыжие шкуры источали жар, на поляне сразу стало душно. Алые кончики ушей, обводка глаз и узоры на мордах терялись среди рыжего света. Две пары золотистых глаз задумчиво оглядели нас.
Эдвин поднял арбалет и процедил:
– Рыжие…
Но лисиц мой фиктивный муж совершенно не интересовал. Они смотрели только на меня, их ноздри раздувались, а сила во мне начинала просыпаться снова. И я была уверена, что эти риспи поняли, кто я. Они одновременно взмахнули хвостами и два огненных шара понеслись в мою сторону, огибая Эдвина по дуге.
Первый ректор встретил выстрелом из арбалета, и горящие обломки рухнули в траву. Отбить второй он уже не успевал. Я едва не заорала от ужаса, когда Эдвин шагнул вперед и молча заслонил меня собой, принимая удар огненного шара плечом. Его куртка вспыхнула и погасла, на коже появился алый ожог. Я зажала рот ладонью, и в тот же миг ощутила, что внутри меня с новой силой вспыхивает ненавистный жар.
Меньшая риспи расхохоталась:
– Ты хоть понимаешь, кого сейчас защищаешь, Эдвин?
– Это моя жена, – рявкнул он в ответ.
Вторая лисица рассмеялась следом за первой:
– Это я вижу. Но знаешь ли ты, кто она такая?
Он резко обернулся.
Жар прорвался наружу, расцвел на моем лбу огненным пятном. Мне не нужно было смотреть в зеркало, чтобы понять – сейчас рыжий язычок пламени сияет на моей коже. Моим зеркалом было лицо Эдвина. Какое-то время ректор обескураженно смотрел на мой лоб, а затем выпалил:
– Не может быть! Ты же…
Глава 19. Тайное становится явным
Я молча смотрела в глаза Эдвина. Чувства на его лице сменяли друг друга, арбалет в руке подрагивал.
– … Сдерживающая Печать Пяти Стихий, – закончил ректор. – У тебя огненная элементаль… Ты наполовину риспи.
От этих слов внутри все сжалось, а к горлу подкатила тошнота. Я не могла ни кивнуть, ни шевельнуться. На задворках сознания билась мысль, что нужно бежать.
Та риспи, что покрупнее, приблизилась и зашипела:
– Именно так, Эдвин. В девчонке есть наша кровь. Один из нас позабавился с человеком. И после этого родилась она. Девочка, неспособная принять истинный лисий облик. Жалкий щенок, который никогда не сможет пользоваться ни истинной магией огня, ни человеческой. У вас тоже положено убивать их, правда? Так что, Эдвин, исполнишь свой долг? И нам с сестричкой не придется пачкать лапы.
Вторая лисица противно захихикала и добавила:
– А потом вернись в свой дом, и ее место на твоем ложе с удовольствием займет Сулаки.
Больше всего мне хотелось зажмуриться, но вместо этого я отстраненно наблюдала за тем, как Эдвин поднимает арбалет. Огонь внутри продолжал бушевать. Сила манила, предлагала воспользоваться ей. Я знала, что если выпустить пламя на свободу, от поляны останутся головешки. И от ректора. Но не сделала даже попытки коснуться ненавистной мне магии.
Эдвин развернулся и вскинул арбалет. Наконечник болта вспыхнул зеленью и вонзился в огненно-рыжую шкуру ближайшей риспи. Лисица зашипела и отскочила в сторону. Вторая успела увернуться и прорычала:
– Ты на нашей территории, Эдвин. Убирайся!
– Именно это я собираюсь сделать, – ответил ректор.
Он повесил арбалет за спину, и я увидела, что колчан с болтами опустел. После этого Эдвин добавил:
– Вставай, Лина. Нам нужно вернуться на другую сторону реки.
Сначала я не поверила своим ушам. А вот риспи сразу оскалились. Большая прошипела:
– Уж не думаешь ли ты, что мы позволим тебе увести ее? Всех полукровок ждет смерть. Особенно… таких полукровок.
Риспи обменялись многозначительными взглядами. А когда они посмотрели на меня, то в золотистых глазах светилась лютая ненависть. Словно в ответ на эти взгляды внутри стало нестерпимо горячо. Я содрогнулась от боли. А в следующий миг кусты разошлись в стороны, и я поняла, на что так среагировала моя магия. А, точнее, на кого.
Этот риспи был еще больше. Рыжая шкура ослепительно сияла, а узор на морде и кончики ушей были снежно-белыми. Я зачарованно наблюдала за тем, как лис приближается. Напряжение затопило поляну. Эдвин процедил:
– Унэгэн… Твои дочери нарушают договор. Отпусти нас, и будем квиты…
Но лис фыркнул и уселся, обвив пушистым хвостом лапы. Я смотрела на него во все глаза. Передо мной была легенда. Унэгэн. Король огненных духов, величайший из риспи. Но вместо восторга изнутри поднимался гнев.
– Подожди, Эдвин, – глубоким и звучным голосом произнес риспи. – Сначала я хочу поздороваться с твоей супругой.
