Меченный смертью. Том 3 (СИ) - Юрич Валерий

— Пойдем в дом, а то холодно. — И первая вошла внутрь.

Когда я вошел за ней, то увидел только ее быстро удаляющуюся, понурую фигурку.

Я ничего не мог с этим поделать. Не мог догнать ее, остановить, заключить в объятия, насладиться моментом. Мне мешало мое чертово стратегическое мышление и извечный вопрос: «А что дальше?»

Эта новая жизнь, вогнавшая меня в свои жесткие рамки, не давала мне ни единого шанса расслабиться. Да и в прошлой, если честно, происходило примерно то же самое. Может все это мне на роду написано? На веки вечные. Мысль эта начала давить на меня своей безнадегой. Но я тут же ее отбросил. Она лишала сил и желания действовать. А это в моем случае могло легко привести к неожиданному летальному исходу. Поэтому я ограничил ее простым, но действенным принципом: поживем — увидим.

В это время из бокового коридора вышел управляющий. Похоже, что он услышал, как хлопнули двери и поспешил на звук.

— Доброго вечера, ваше сиятельство. — Он поклонился. — Ольга Дмитриевна уже сообщила вам новости?

— Если вы, Тимофей Федорович, про письмо с угрозами, то да. — Я, нахмурившись, посмотрел на управляющего.

— Не только про это, ваше сиятельство. У меня есть нарекания к Леопольду Архиповичу. — В голосе Тимофея Федоровича прозвучало возмущение. — После того, как я имел смелость возмутиться по поводу содержания письма и роли нашего нового дворецкого во всей этой истории, он, ничего не ответив, заперся у себя в комнате и с тех пор полностью меня игнорирует.

Глава 21

— У вас же есть запасной ключ, Тимофей Федорович. — Я удивленно посмотрел на управляющего.

Он немного замялся, опустил глаза, но потом, решительно на меня взглянув, ответил:

— Я ждал вас, ваше сиятельство. Вы его приняли на работу. Вам его и увольнять.

Справедливое замечание. Даже и не поспоришь, усмехнулся я про себя.

— Ну что ж, Тимофей Федорович. Раз уж я здесь, то пойдемте, закроем этот вопрос раз и навсегда. Надеюсь, ключ от его комнаты у вас при себе?

— Да, Александр Николаевич. — И управляющий, достав из кармана связку ключей, направился в тот коридор, из которого недавно вышел.

Пока мы шли по нему, а потом по черной лестнице поднимались на второй этаж, я поинтересовался:

— И давно он заперся у себя?

Тимофей Федорович на ходу глянул на наручные часы и ответил:

— Ровно два часа и сорок шесть минут назад, ваше сиятельство.

В который раз я поразился педантичности и скрупулезности своего управляющего, который, казалось, помнил время всех произошедших за последние несколько дней важных событий с точностью до секунды.

Мы подошли к одной из комнат, расположенных в длинном коридоре, отведенном для проживания слуг. Тимофей Федорович решительно постучался.

— Леопольд Архипович, открывайте! Сейчас же! Иначе я воспользуюсь своим ключом.

Он замолчал и прислушался. Ответом ему была словно бы издевающаяся тишина. Ни звука не доносилось из-за запертой двери.

— Леопольд Архипович…

Я положил руку на плечо управляющего, и тот, оглянувшись на меня, сразу замолчал.

— Леопольд Архипович, — громко произнес я, — может хватить играть в эти нелепые игры? Ей богу, ведете себя, как ребенок.

Моя реплика также осталась без ответа. Я хмуро взглянул на Тимофея Федоровича и молча кивнул. Управляющий покопался среди ключей, нашел нужный и вставил его в замочную скважину. Однако, получилось это у него не с первого раза. Нетвердая рука выдавала волнение Тимофея Федоровича. И его можно было понять. Когда человек долго не отвечает тебе из-за закрытой двери, в голову начинают лезть всякие нехорошие мысли. Вот и сейчас бедный управляющий явно ожидал увидеть в комнате какую-нибудь устрашающую картину, от которой он на ближайшие несколько ночей напрочь лишится сна.

Ключ медленно повернулся в замке. Раздался громкий щелчок, и скрипучая дверь начала потихоньку отворяться. Управляющий так и застыл на пороге, не в силах толкнуть дальше открывшуюся лишь на небольшую щелку дверь.

— Посторонитесь, Тимофей Федорович. — Я мягко, но настойчиво отодвинул управляющего с дороги, а потом открыл дверь.

Признаться, я впал в легкое замешательство от увиденного. Повернувшись к управляющему, я удивленно посмотрел на него. Тот стоял бледный, как полотно. Его рот, пару раз жадно схватив воздух, попытался выдавить какие-то звуки, но не смог. Тимофей Федорович потерял дар речи и ошарашенно смотрел на то, что казалось ему абсолютно невероятным. Мне даже почудилось, что управляющий пару раз сильно себя ущипнул. Потом он перевел на меня свой изумленный взгляд и растерянно пожал плечами.

В комнате никого не было. Внутренние щеколды на единственном окне были закрыты. А ключ, которым дверь была заперта изнутри, лежал на столе, прижимая сложенный лист бумаги.

— У него был еще один ключ? — Я с подозрением посмотрел на управляющего.

— Никак нет, ваше сиятельство. От всех замков в этом крыле есть только два ключа. И они перед вами, — ответил Тимофей Федорович дрожащим голосом, еще раз показывая свой ключ.

— Мог он сделать дубликат?

— Но это совершенно невозможно, Александр Николаевич. — Управляющий развел руками. — Ключ он получил только сегодня. Никуда из особняка не отлучался. А у нас в доме нет оборудования для изготовления ключей.

Знали бы вы, Тимофей Федорович, — подумал я про себя, — как легко открыть и закрыть дверь без ключа. Но сейчас нет смысла об этом рассказывать. Важно понять, куда все-таки делся Леопольд.

— Эти камеры, они же работают? — и я показал в оба конца коридора.

— Да, ваше сиятельство. Вся информация с них стекается в нашу серверную, которая в подвале, — видимо, уже понимая, к чему я клоню, быстро ответил управляющий.

— Тимофей Федорович, сходите и тщательно просмотрите записи с этих камер. Мне важно знать, выходил ли Леопольд Архипович из своей комнаты. И если да, то куда он делся. А я пока тут получше осмотрюсь.

— Уже бегу, ваше сиятельство! — Управляющий торопливо зашагал по коридору в сторону черной лестницы.

— Да, Тимофей Федорович, — крикнул я ему вслед, — если найдете что-то необычное, сразу сообщите мне. И все записи в интересующий нас промежуток времени скиньте мне на сетевой диск.

— Хорошо, ваше сиятельство, — ответил управляющий и скрылся за дверью, ведущей на лестничную клетку.

Я подошел к столу, отодвинул лежащий сверху ключ и поднял сложенный вчетверо лист бумаги. Развернув его, я прочитал:

'Ваше сиятельство!

Узнав о неразумном поступке Владислава, и справедливо предполагая, что буду за это уволен, я счел за лучшее заранее покинуть ваш дом, чтобы не доставлять вам лишних хлопот.

Но у меня есть для вас предложение. Вещь, про которую я уже упомянул в конце нашего последнего разговора. Речь о перстне шамана. Что-то мне подсказывает, что вы не останетесь равнодушным, если испробуете, как эта вещица работает.

Но, поскольку перстень сейчас принадлежит мне. (Несмотря на утверждение Владислава, я его, как, в общем-то и амулет, не крал, но лишь исполнил волю их бывшего владельца.) Итак, поскольку перстень сейчас можно по праву назвать моим, то мне и решать, что с ним делать дальше.

Я могу подарить его вам, ваше сиятельство. Но только при условии, что вы возьмете меня обратно на работу и больше не будете пытаться уволить изо всяких непредвиденных обстоятельств, не относящихся к моим обязанностям.

Если же вы решите, что перстень этот для вас абсолютно бесполезен, то можете передать его завтра в полдень посланцам Владислава. В этом случае можете просто забыть про мое существование.

Если же вас не устраивает ни один из предложенных мной вариантов, то я, надеясь на вашу честную совесть и доброе имя, прошу вас вернуть перстень мне. И после этого мы больше никогда с вами не увидимся.

Вот мой номер для связи. Позвонить по нему можно будет только один раз.

p.s. Перстень в нижнем ящике стола.

Леопольд.'