Тайны камня и воды (СИ) - Тарьянова Яна

Сегодня, в четвертую неделю месяца, Райна прибыла в Предел незваной гостьей. Мост закончился. Дорожка вывела к лугу. Райна кинула короткий взгляд и убедилась — тот, кого она хочет увидеть, уже прилетел. Отцовский дракон дремал. Рядом, у изгороди, стоял базальтовый голем. Вспомнились слова: «Всегда, сразу, не выясняя, надо это или не надо, поднимаю голема. Многие считают это лишней тратой кристалла. Но я не помню случая, чтобы вызванный голем помешал или не пригодился». Пальцы сжали шкатулку — до судороги. Райна задрожала, чувствуя, что на нее накатывает обессиливающая волна паники. Такого не было давным-давно: она и смерть деда приняла как неизбежный итог, расстроилась, поплакала, но на похоронах соблюдала приличествующую наследнице невозмутимость; и в Лабиринт вошла, не вызывая голема для подмоги, и утвердила свое право быть главой клана. И на клановом Совете, когда мрамор и гранит попытались оспорить ее волю и разорвать соглашение с идущими-по-следу, нагнула весь камень Рока сразу, заставив противников отвесить базальту низкий поклон. А сейчас было плохо, как когда-то в детстве. Потому что это отец?

Осесть на дорогу и расплакаться ей не позволил Град. Почуял за десять стен, примчался, завертелся вокруг ног. Утешил — сбегал на поле и притащил Райне молодой гриб-дождевик, раз уж другой добычи не нашлось. Это и принесло облегчение — белый лис всегда забирал часть груза, давящего на плечи — и, одновременно, расстроило. Даллак на отцовский день рождения был приглашен, иначе бы Град в Пределе не отирался. А Райна, конечно же, нет.

Следом за Градом явился Закат. Проверить, доложить хозяину. Райна присела, погладила кремовую шерсть. Закат отнесся к этому со знакомой снисходительностью: он всегда позволял себя гладить в редкие встречи, не огрызался, но и не допускал лишних вольностей. Как-то раз Райна взяла его за переднюю лапу, чтобы шутливо поздороваться, и тут же получила ворчание и оскал клыков.

Она дошла до огромного пня возле ограды, села, уложив на колени шкатулку, и решила не входить в Предел. Дождаться Даллака — должен же он выйти? — передать то, что нельзя назвать подарком, и вернуться в дирижабль. Даллак не подвел, появился быстро. Наклонился, поцеловал в щеку, обдавая винными парами. Спросил:

— Чего это ты вдруг? Случилось что-то?

Взмах руки отослал охранников — двое воинов в масках послушно ушли на стоянку дирижаблей, убедившись, что Райна находится под защитой. Вдох. Выдох. Трудно выговаривать слова немеющими губами.

— Меня, как всегда, не пригласили. И я не буду портить имениннику праздник, поняла уже, что он не хочет меня видеть. Передай. Только обязательно скажи — это не подарок. Я возвращаю то, что получила давным-давно. Скажи — только не перепутай! — что они перестали со мной разговаривать. Они скучают и хотят к нему вернуться.

— Подожди! — поднял ладонь Даллак. — Передать-то я могу. И не перепутаю. Давай сделаем так. Пойдем в дом. Я дом купил. Виноторговец Эльвиг сворачивает дела, возвращается в Акваллу. У меня не хватало денег — цену он заломил будь здоров, даже срочная продажа жемчуга не помогла. Я пошел к отцу, договорился... взял у него в долг. Мне надоело, что в «Стервятнике» уши под дверями греют. Пойдем. Подождешь в доме, а я твоему отцу скажу, чтоб он зашел. В таверне уже все пьяные, только что лавки и кружки летали... тебе оно не надо.

Райна выдернула локоть. Ответила:

— Не хочу где-то прятаться. Да он и не придет. Я не понимаю, почему он меня избегает. Что я ему сделала?

Даллак замялся. Райна почти выкрикнула:

— Я знаю, что ты знаешь, почему! Ваши лисы вечно шепчутся, бегают друг к другу, вынюхивают новости, пересказывают сплетни!

Град заскулил, поставил лапы на колени рядом со шкатулкой, притерся головой к груди, бодая и ластясь одновременно.

— Ладно, — решился Даллак. — Скажу. Я так понял, что он злится из-за голема. Потому что ты его голема остановить можешь. И клыки. Как-то так.

— Но я не могу! — удивилась Райна. — Я пробовала. Когда мы тут столкнулись. Помнишь, зимой дирижабль отменили и мы с тобой неделю в «Стервятнике» сидели? Я тогда шла на площадку, а он явился. Его голем меня не слушается и не замечает. Хоть наизнанку вывернись.

— Ага, — Даллак почесал затылок и свистнул. — Закат! Эй, не отворачивайся! Иди! Иди уже к отцу, доносчик. Я в эти дела влезать не хочу.

Райна пыталась уложить в голове слова Даллака. Недоумение и отчаяние медленно сменяла злость. Получается, отцу было проще пять лет на Пустоши прятаться, чем один раз поговорить? А если бы и была власть над его големом? Больше никогда не встречаться, будто чужие?

Даллак попросил:

— Пойдем в дом. Твои телохранители волнуются, топчутся возле моста. Пойдем.

— А мне нельзя было сказать, что ты дом покупаешь? — нашла крайнего Райна. — К отцу побежал занимать, а мне ни слова!

— Хотел подарок сделать, — спокойно ответил Даллак. — Да и не до писем в ваши подземелья было. Промедлишь — цену перебьют.

Град укоризненно тявкнул. Райна умерила пыл, встала, перехватывая шкатулку, пошла к главным воротам. Камень Предела, пропитанный разномастной магией, был немножечко тугодумом, и отреагировал на ее растерянность и злость, когда они уже вступили в поселение. Каменный забор перекорежило, мостовая взбугрилась, словно сквозь булыжник пробились сотни кротов. И только голем отца, стоявший возле драконьего луга, ни на что не обратил внимания. Райна вздохнула — опять придется платить Совету Старейшин за причиненный ущерб — и решительно взяла себя в руки.

Дом Эльвига она знала. Внутри не была, но кое-что и снаружи оценить можно. Крепкий двухэтажный особняк из дикого камня, огороженный внутренний двор с источником. Наверняка просторные погреба. А, может, и нет — складское здание рядом.

Войдя внутрь, Райна осмотрелась, признала — Даллаку повезло. Сама она не единожды вела переговоры со домовладельцами, и каждый раз получала отказ в ответ на предложение о покупке. Совет Старейшин Предела запретил постройку новых домов, решив, что поселение и так слишком сильно разрослось. Недвижимость тут же взлетела в цене и начала передаваться по наследству. Идущий-по-следу никогда бы не продал дом скальнице. Хорошо, что с Эльвигом говорил именно Даллак.

— Вот! — Даллак гордо обвел рукой гостиную. — Камин! Кресла! Кресла нам оставили, я выторговал. Наверху три комнаты, спальня с большим балконом, весь Предел и Пустошь видно. Как тебе?

— Прекрасно! — Райна поставила шкатулку на столик, обняла Даллака, утыкаясь носом в плечо, пробормотала. — Извини, что я на тебя сорвалась. Это так здорово... дом.

— Я продал нашим скупщикам отлично сохранившийся жемчужный венец водяников. Обещал приносить все редкости тебе, но деньги были нужны срочно. Но мы с Градом там еще не всю топь прочесали. Я для тебя другой найду.

— Гебл с ним, с венцом. Не надо ничего. И так хорошо.

В дверь постучали., тут же открыли и Райна встретилась взглядом с отцом. Даллак погладил ее по щеке, отодвинулся, проговорил.

— Пойду, доем свой кусок оленины. Не ссорьтесь.

— Осторожнее там, Людвар уже перебрал, ко всем подряд цепляется.

— Выкинем, когда совсем надоест, — пообещал Даллак и ушел, оставив в комнате Града.

Райна не знала, как начать разговор, даже поздороваться не могла — слова застряли. Отец заговорил без малейшей заминки, как будто не пять лет назад на поляне то ли попрощались, то ли не попрощались:

— Если хочешь, прикажу, чтобы сюда принесли вина. В таверну не зову. Две драки уже было, еще три назревают. Скорее всего, выйдет масштабное побоище.

— Нет, — отказалась Райна. — Вино я не буду.

— Как знаешь. Насчет еды Даллак потом распорядится, лучше знает, что вам нравится.

Райна решилась, подтолкнула шкатулку.

— Это не подарок. Возьми. Они по тебе скучают.

Отец открыл украшенную резьбой крышку. Мраморные медведи завертели головами, увидели хозяина и дружно полезли через деревянный бортик. Ладонь приняла сначала флейтиста, потом певца и рассказчика, а последним — замешкавшегося медведя с арфой. Троица расселась на столике. Музыканты заиграли, солист встал на задние лапы и затянул поздравительную песню.