Тьма и Свет - Пол Томпсон

На стене появился Манёвр.

— Мастер Светлый Меч!! Иди скорее! Случилось что-то ужасное! — Прежде чем человек успел спросить, что именно, гном побежал обратно тем же путем, которым пришел.

— Он плакал, — с удивлением отметил Лесоруб. — Манёвр никогда не плачет.

Стурм просунул руки и плечи между стволами древесных людей и протиснулся между ними. Их кора царапала и рвала его, но он продолжал бороться, пока не вырвался из задней шеренги стражников. Проход впереди был свободен.

Стурм и Лесоруб ворвались в зал для аудиенций. Рыцарь сначала посмотрел на Китиару. Это была она? Была ли она ранена, умирала или мертва? Женщина и два гнома были крепко заключены в объятия своих теперь неподвижных охранников. Кровь запятнала узловатые пальцы того, кто держал Румпеля.

Румпель был мертв. Рапальдо нигде не было видно.

— Кит! С тобой все в порядке? — спросил Стурм.

—  Да, и Наводчик тоже, но Румпель...

— Я понимаю. Где Рапальдо?

— Он рядом. Будь осторожен, Стурм, у него есть топор.

В комнате было полно неподвижных древесных людей. Сгущающаяся тьма превратила зал для аудиенций в лес теней. Из смутной тьмы донесся хихикающий смех Рапальдо.

— У кого есть лампа, чтобы осветить тебе постель? У кого есть топор, чтобы отрубить тебе голову?

— Рапальдо! Встань лицом ко мне и сражайся!  — воскликнул Стурм.

— Хе, хе, хе

Что-то двигалось над головой. Со стены Манёвр крикнул:

— Он там, наверху! Пригнись, Стурм!

Стурм упал на пол как раз в тот момент, когда лезвие топора пронзило то место, где только что была его голова.

— Кит, где твой меч? У Рапальдо мой!

— На полу перед Наводчиком, — ответила она.

Стурм пополз вперед на животе, когда Рапальдо пролетел над верхушками древесных людей. Китиара позвала Стурма, объясняя способность сумасшедшего короля к левитации.

— Он сбросил часть своего веса, — добавил Наводчик. — Он парит примерно в шести футах над землей.

Рука Стурма сомкнулась на рукояти меча Китиары и в мгновение ока поднялась. Ее клинок был легким и острым и, казалось, рассекал воздух по собственной воле. Стурм увидел, как ноги Рапальдо в рваных штанах и веревочных сандалиях наступили на головы древесных людей. Стурм нанес ему удар, но преуспел только в том, чтобы отколоть кусочки от лунитара, на котором стоял Рапальдо. Король Лунитари отскочил, хихикая.

— Я не вижу его! — пожаловался Стурм. —Манёвр, где он?

— Слева от вас...

Стурм уклонился от удара топора и рубанул Рапальдо. Он почувствовал, как кончик меча Китиары зацепил ткань, и услышал, как ткань порвалась.

— Близко, очень близко, сэр Стурм, но вы слишком тяжело стоите на ногах, — сказал Рапальдо, хихикая.

— Кит, я был бы рад любым тактическим предложениям, которые ты, возможно, захочешь сделать, — сказал Стурм, его грудь вздымалась в холодном ночном воздухе.

— Что тебе нужно, так это арбалет, — прошипела Китиара. Она напряглась, вцепившись в обхватившие ее ветви из цельного дерева. Поскольку ее руки были прижаты к бокам, она не могла рассчитывать на какие-либо рычаги. Китиара попыталась пошевелить плечами из стороны в сторону. Руки древесного человека застонали и затрещали, но держались крепко.

Стурм переложил кинжал в правую руку, а меч переложил в левую. В зале было очень тихо. Гномы, которые оплакивали своего павшего товарища, прекратили шум. Стурм низко пригнулся и подошел к ветхому трону. Он взобрался на стул и выпрямился.

— Рапальдо! Рапальдо, я на твоем троне. Я плюю на него, Рапальдо! Ты мелкий, сумасшедший плотник, который воображает, что он король.

Звон цепи предупредил его — долю секунды спустя топор глубоко вонзился в спинку стула и застрял там, плотно зажатый крепким дубом Кринна. Рапальдо отчаянно пытался высвободить топор, но его тонкие руки и отсутствие опоры помешали ему.

— Сдавайся! — потребовал Стурм, приставляя острие кинжала к горлу Рапальдо.

— Та-ра-ра! — воскликнул король, закидывая ноги на спинку трона. Он опрокинул высокий стул назад, свалив себя, Стурма, обнаженный меч, топор и кинжал кучу. Раздался могучий грохот, крик и тишина.

— Стурм! — позвала Китиара.

Он отряхнулся от разбитого стула и встал. Рана на его щеке кровоточила, но в остальном Стурм был невредим. Рапальдо был прижат к полу, кинжал пронзил его сердце. Его ноги и руки бесцельно парили над головой. Капли крови потекли по рукояти кинжала и отделились, поднявшись в воздух.

Стурм нашел топор среди обломков. Невозмутимо игнорируя тот факт, что к утру деревья снова станут живыми существами, он освободил Китиару и Наводчика. Другие гномы спустились со стены и освободили Румпеля от деревянных пут. Они осторожно положили толстого гнома на пол и закрыли его лицо своими платками. Слесарь начал всхлипывать.

— Что нам делать? — со слезами на глазах спросил Манёвр.

Китиара сказала:

— Румпель отомщен. Что еще можно сделать?

— Разве мы не должны похоронить его? — тяжело сказал Канат.

— Да, конечно, — сказал Стурм. Он взял Румпеля на руки и вывел скорбящую группу наружу.

Гномы стояли вместе. Единственными звуками были сопение и шарканье маленьких туфель. Наводчик стряхнул щепки с одежды и зашагал прочь. Остальные последовали за ним. Он вышел на середину грибного сада и остановился. Указав на красный пух, он заявил, что это то самое место.

Гномы начали копать. Китиара предложила помочь, но Лесоруб вежливо отказался. Гномы встали на колени в круг и вырыли могилу руками. Когда они были удовлетворены, Стурм вступил и с большим чувством положил героического Румпеля на место его последнего упокоения.

Первым заговорил Наводчик.

— Румпель был прекрасным техником и хорошим химиком. Теперь он мертв. Мотор перестал работать, шестерни зацепились и остановились. — Наводчик бросил горсть бледно-малиновой земли на своего друга. — Прощай, прощай.

Манёвр сказал:

— Он был опытным металлургом, — и добавил еще одну пригоршню земли.

— Отличный спорщик, — заметил Лесоруб, сдерживая эмоции.

— Преданный экспериментатор, — сказал Погодник, высыпаю свою порцию.

— Лучший из создателей механизмов, — печально сказал Канат.

Когда подошла очередь Слесаря, он был слишком расстроен, чтобы придумать, что сказать.

— Он ... он был хорошим едоком, — пробормотал наконец самый маленький гном. Канат выдавил из себя ласковую улыбку и похлопал своего ученика по спине.

Они засыпали землей своего павшего товарища. Манёвр вернулся в крепость и принес кусок железа с разбитого корабля Рапальдо. Это была шестерня, часть якорного подъёмника «Тарволины». Гномы установили ее на могиле, как памятник своему коллеге.

Китиара повернулась спиной и направилась к замку. После минуты почтительного молчания Стурм поспешил за ней.

— Ты могла бы найти, что сказать гномам, — упрекнул он её.

— Нам многое нужно сделать до того, как снова взойдет солнце. Мы должны собрать наши вещи и убраться отсюда так далеко, как позволит нам ночь, — сказала она.

— К чему такая спешка? Рапальдо мертв.

Китиара обвела рукой вокруг.

— Его подданные очень живы! Как ты думаешь, что они почувствуют, когда проснутся и обнаружат, что их бог-король мертв?

Стурм на мгновение задумался, затем сказал:

— Мы можем спрятать тело.

— Не годится, — сказала она, пересекая внешнюю стену. — Люди-деревья будут предполагать худшее, если мы уйдем, а Рапальдо пропадет. —  Китиара остановилась у двери в тронный зал. — Тем больше причин убраться отсюда и найти Повелителя Облаков.

Она была права. Стурм нашел свой помятый шлем и надел его. Китиара убрала меч и выдернула кинжал из груди мертвеца. Вид Рапальдо, подпрыгивающего, как пробка, навел ее на жуткую мысль. Она опустилась на одно колено и размотала оставшуюся цепочку с талии Рапальдо. Они могли бы использовать ее, когда найдут летающий корабль.

Китиара схватила Рапальдо за окровавленную рубашку и направила тело к Стурму.