Тьма и Свет - Пол Томпсон

— Вот моя идея быстрых и легких похорон, — сказала она, отпуская его. Безжизненное тело Рапальдо Первого медленно поднялось, слегка поворачиваясь на ходу. Через несколько минут он исчез из виду в фиолетовом своде неба. Стурм был ошеломлен.

— Знаешь, с таким же успехом он мог убить и меня, — решительно сказала она. — Я сожалею только о том, что ты добрался до него вместо меня

— Он был сумасшедшим негодяем. В убийстве такого человека не было никакой чести.

— Честь! Однажды ты столкнешься с врагом без твоего понятия о чести, и это будет концом Стурма Светлого Меча.

Они вернулись в грибной сад. Гномы ждали. Их высокие походные рюкзаки были еще больше утяжелены кусками металла, извлеченными из тайника Рапальдо. Китиара объявила о своем намерении следовать по тропинке, по которой шли Миконы до того, как их следы затерялись в скалах. Наводчик посмотрел на Стурма.

— Что вы скажете, мастер Светлый Меч?

— У меня нет лучшего плана, — просто ответил он. Холодок нарастал в его сердце. Женщина, которая так жестоко обошлась с мертвым врагом, все больше и больше казалась ему чужой.

Это был их самый темный час с тех пор, как они покинули Кринн. Один из них был мертв, похоронен в холодной лунной почве, а бедный, безумный король все время поднимался по спирали вверх, невесомый труп, которому негде было приземлиться. Это будет долгая, несчастливая ночь.

И все же, когда солнце в следующий раз осветило сад Рапальдо, на могиле Румпеля вырос гигантский гриб. В отличие от алых грибов вокруг него, этот был сияюще белым.

У Стурма было другое видение. Это пришло к нему, когда он шел, но его походка ни разу не дрогнула.

Заржала лошадь. Стурм увидел четырех костлявых зверей, привязанных к обугленному столбу. Был день, но на все вокруг легли тяжелые тени. Стурм поднял глаза и узнал разрушенные зубчатые стены замка своего отца. На другом конце двора он увидел сломанную повозку, лежащую без одного колеса. К оставшемуся колесу был привязан мужчина, его запястья были жестоко привязаны к ободу. Стурм приблизился к этой отчаянной фигуре. Он молился Паладайну, чтобы это был не его отец.

Мужчина поднял глаза. Сквозь дикую бороду и синяки от жестокого избиения Стурм узнал Брена, товарища своего отца в изгнании. Как и в последнем видении Стурма, Брен смотрел прямо сквозь Стурма. Младший Светлый Меч был призраком, вещью, лишенной сущности.

Четверо мужчин вышли из тени справа от Стурма. Это были худощавые, грубоватого вида люди того типа, которых Стурм часто видел на дороге. Бродяги. Разбойники. Убийцы.

— Когда мы двинемся дальше, Тук? — спросил один из мужчин. — Я говорю вам, что в этом замке водятся привидения.

— Ты боишься привидений? — спросил парень с грязным лицом и медной серьгой в ухе.

Грязнолицый рассмеялся, показав желтые зубы.

— Когда я буду уверен, что здесь больше нет никакого хабара, вот тогда. — Тук сплюнул в грязь. — Давайте перекинемся парой слов с нашим почетным гостем.

Бандит и двое его людей стояли над пленником. Тук схватил Брена за спутанные волосы и приподнял его голову. Стурму очень хотелось помочь ему, но он ничего не мог сделать.

— Где сокровище, старик? — спросил Тук, сверкнув острым ножом под подбородком старого солдата.

— Там нет сокровищ, — выдохнул Брен. —Замок был разграблен много лет назад.

— Давай же! Ты что, принимаете нас за дураков? Всегда где-нибудь припрятано несколько монет, а? Так где же они? — Он прижал кончик лезвия к горлу Брена.

— Я...я расскажу, — слабо сказал он. — Под большим залом—потайная комната. Я могу тебе показать.

— Лучше бы это была правдивая история. — Тук убрал нож.

— Никаких фокусов. Я отведу вас прямо к ней.

Они развязали его и потащили за собой. Стурм последовал за ними по пятам, достаточно близко, чтобы почувствовать смешанный запах пота, грязи, страха и жадности.

Брен повел их в подвал под большим залом. Там, в длинном коридоре, он пересчитал подсвечники для факелов с правой стороны. На восьмом он сказал:

— Вот оно, вот оно.

Один из разбойников зажег огарок в канделябре с помощью тавра, которое он нес.

— Скоба поворачивается, — сказал Брен.

Тук схватил крепкий железный держатель и потряс его. Он качнулся влево и остановился там. Часть кафельного пола приподнялась с громким скрежещущим звуком. Тук бросил свой факел в расширяющуюся щель. Он отскочил вниз по крутой каменной лестнице и остался лежать, все еще горя, внизу. Что-то блестящее блеснуло в свете факела.

— Хорошая работа, — сказал Тук, ухмыляясь. Не говоря больше ни слова, он воткнул свой нож между ребер Брена. Верный человек Ангриффа Светлого Меча застонал и соскользнул по стене. Его голова поникла, когда темное пятно расплылось по его груди.

— Давайте, ребята, давайте заберем нашу награду! — Тук повел двух своих приятелей вниз по ступенькам.

Стурм наклонился, чтобы увидеть лицо Брена. Хотя его кожа стала восковой, глаза Брена все еще светились жизнью.

— Молодой господин, — сказал он. На его губах выступила кровь.

Стурм отпрянул. Брен мог его видеть!

Медленно, с ужасным усилием старый солдат ухватился за грубую каменную стену и поднялся на ноги.

— Мастер Стурм, вы вернулись. Я всегда знал, что ты это сделаешь. — Брен протянул Стурму руку, покачиваясь. Стурм попытался сжать его руку, но, конечно, у него ничего не вышло. Пальцы Брена прошли сквозь его тело и сомкнулись на подсвечнике. Когда смерть забрала его, Брен упал, и его вес вернул крепление в исходное положение.

Люк с шумом опустился. Один грабитель вскрикнул и бросился в укрытие. На верхней ступеньке он остановился, пристально глядя на Стурма.

—Ах! — закричал он. — Призрак! — Он отшатнулся, сбив с ног Тука и другого разбойника. Каменная плита опустилась, оборвав их крики о помощи.

Мир стал красным. Стурм покачал головой, где все еще раздавались крики Тука и других грабителей. Он, как и прежде, брел по равнинам Лунитари.

— Снова с нами? — спросила Китиара. Стурм издал нечленораздельные звуки. Это было его самое долгое видение, и каким-то образом ближе к концу люди на Кринне смогли его увидеть. Он рассказал своим спутникам свою историю.

— Хм, говорят, что умирающие люди обладают вторым зрением, — задумчиво произнесла Китиара. — Брен и вор оба стояли перед лицом смерти; может быть, поэтому они могли видеть тебя.

— Но я не мог им помочь, — пожаловался Стурм. — Я вынужден был смотреть, как они умирают. Брен был хорошим человеком. Он хорошо служил моему отцу.

— Вы вообще видели или слышали что-нибудь о вашем отце? — спросил Наводчик.

Стурм покачал головой. Именно это упущение не давало ему покоя. Что разлучило Брена с лордом Светлым Мечом? Был ли здоров его отец? Где он был?

— Я вижу следы! — заорал Манёвр. Там, где плиты песчаника винного цвета разбивались о скалы, между ними лежал малиновый песок. И там были круглые отпечатки, ровные, как часы. Мысль Китиары была верна — Миконы пришли этим путем.

Глава 18. ДОЛИНА ГОЛОСА

Наконец Манёвр заметил большой обелиск. Группа подошла к месту, где скалистые уступы вздымались низкими зазубренными вершинами. Китиара и Манёвр поднялись на этот пилообразный барьер и сообщили, что за ним лежит великолепная чашеобразная долина, которая простирается далеко за пределы горизонта. Китиара не могла видеть обелиск, но Манёвр заверил их, что единственный высокий шпиль стоял в сорока милях от них, точно в центре долины.

Гномы воспрянули духом от этой новости. По дороге из деревни они были необычайно подавлены.

— Смерть Румпеля заставила их повесить головы, — сказала Китиара наедине со Стурмом. — Я думаю, что малыши никогда раньше не сталкивались со смертью.

Стурм согласился. Что гномам было нужно, так это задача, чтобы стимулировать их воображение. Он созвал их вместе.

—  Вот в чем дело, —  начал Стурм. —   Манёвр считает, что обелиск находится в сорока милях отсюда. Сорок миль — это десятичасовой марш, если мы не остановимся поесть или отдохнуть. Пятнадцать часов — более разумная оценка, но к тому времени взойдет солнце, и лунитары тоже смогут отправиться в путь.