Попаданка в беременную жену дракона (СИ) - Мистеру Майарана

Мои мысли постоянно возвращались к Конарду. Где он сейчас? Жив ли? Тот яростный, полный боли драконий рев, когда я вытаскивала из его тела меч, не давал мне покоя. Браслет на моей руке время от времени слабо теплел, пульсировал, особенно когда я думала о нем. Это была моя единственная, хрупкая ниточка надежды. Надежды на то, что он успел исцелиться, что он вернется.

Шел, кажется, пятый или шестой день осады. Силы защитников были на исходе. Я это чувствовала по напряженным лицам слуг, по тому, как все реже доносились звуки победных кличей и все чаще – глухие, отчаянные стоны.

Вечером ко мне снова пришел Джад. Он выглядел изможденным, его одежда была порвана и запачкана кровью, но глаза горели все той же несгибаемой решимостью.

– Леди, – его голос был хриплым от усталости и крика. – Боюсь, следующая ночь будет решающей. У Этана свежие силы, а у нас… у нас почти не осталось стрел, и люди вымотаны до предела. Он готовит массированный штурм. Мы будем драться, но…

Он не договорил, но я все поняла. Шансов у нас почти не было.

Я молча кивнула, не зная, что сказать. Слова утешения казались пустыми и неуместными. Я просто смотрела на этого сурового, преданного человека, и в сердце поднималась волна благодарности и… безысходности.

Джад поклонился и вышел, чтобы снова вернуться на стены, к своим людям. Я осталась одна, прислушиваясь к звукам ночи. Ветер завывал в трубах, как голодный зверь. Где-то далеко прокричала ночная птица. И вдруг…

Снаружи, со стороны главных ворот, раздался оглушительный грохот. Такой силы, что задрожали стены, а с потолка посыпалась штукатурка. Грохот, похожий на взрыв. За ним последовали яростные крики, лязг стали, звуки рушащихся камней.

60

Штурм начался. И, судя по всему, Этан решил пойти ва-банк.

Анора вскрикнула и бросилась к двери, Вада, стоявшая у окна, выругалась сквозь зубы и выхватила из-за пояса свой длинный нож. Я же, несмотря на сковывающую тело слабость, рывком села на кровати, сердце колотилось так, будто хотело проломить ребра.

– Что там?! – крикнула я, пытаясь перекричать шум боя, который теперь доносился не только со двора, но и, кажется, уже из самого дома.

– Ворота! Они пробили ворота! – голос Вады был напряженным, но в нем не было паники, только холодная ярость. – Эти ублюдки уже во дворе!

В коридоре послышался топот тяжелых сапог, отчаянные крики наших защитников, ответные, полные злобы, вопли памбейцев. Бой переместился внутрь. Они прорвались.

Анора заперла дверь на тяжелый засов, но я понимала, что это лишь временная мера. Тонкая деревянная преграда не остановит разъяренных головорезов Этана. Мы были в ловушке.

Я посмотрела на свои руки. Они все еще дрожали от слабости. Использовать дар? Но что он даст?

И тут, сквозь грохот боя, сквозь крики и стоны, я услышала его. Звук, который заставил замереть все внутри. Оглушительный, первобытный рев, от которого задрожала не только земля, но и, кажется, сама моя душа. Рев, полный такой ярости и мощи, что он заглушил все остальные звуки.

Рев дракона.

Мы с Анорой и Вадой переглянулись. На их лицах отразилось сначала недоумение, потом – робкая, невероятная надежда.

Неужели?..

А потом небо за окном, которое до этого было темно-серым, подсвеченным лишь отблесками редких факелов во дворе, вдруг озарилось. Луна, словно услышав этот рев, прорвалась сквозь плотные тучи, заливая все вокруг своим мертвенно-бледным, призрачным светом.

И на фоне этого лунного диска появилась тень. Огромная, черная, стремительно несущаяся вниз, к центру двора, где сейчас кипел самый яростный бой.

Это был не просто силуэт. Это был дракон.

Я с трудом поднялась на ноги и прилипла к окну, у которого стояла Вада.

Могучие кожистые крылья рассекали ночной воздух с оглушительным свистом. Длинная, гибкая шея, увенчанная хищной головой. А глаза… два пылающих, расплавленных золота, полных нечеловеческой ярости.

Конард. Он вернулся.

Я не знаю, как он исцелился так быстро, но он был здесь. И он был в ярости.

Его появление было как удар грома, как вмешательство высших сил. Памбейцы, уже готовые праздновать победу, те, что прорвались во двор, замерли, в ужасе глядя на спустившееся с небес чудовище. Этан, который, видимо, лично возглавлял штурм и уже предвкушал свою победу, отшатнулся, его лицо исказила гримаса неверия и животного страха.

А потом Конард снова взревел, и этот рев был полон обещания смерти всем, кто посмел ступить на его землю, кто посмел угрожать тем, кто был ему дорог.

И он обрушился на них.

Это было не сражение. Это было избиение. Магия вырывалась из его пасти, испепеляя врагов на месте. Могучие когти рвали доспехи и плоть, как гнилую ветошь. Удары хвоста, покрытого острой чешуей, сметали памбейцев с ног, ломая кости, превращая их в кровавое месиво. Он был воплощением ярости и разрушения, стихией, которую невозможно было остановить, невозможно было понять.

Защитники «Каменного Стража», те немногие, кто еще оставался на ногах, увидев своего лорда, воспряли духом. Их усталость как рукой сняло. С новыми силами, с яростными криками они бросились на врага, оттесняя его от стен дома, помогая своему дракону.

Этан, поняв, что его план провалился, что он столкнулся с силой, превосходящей все его расчеты, попытался отступить, увести остатки своего э отряда, который таял на глазах под огнем и когтями дракона. Но было уже поздно.

Конард, разметав большую часть нападавших, обратил свой пылающий взор на него. На того, кто посмел угрожать его дому. Я видела, как Этан, бледный, как смерть, сжимает в руке меч, его поза выражала дикий страх.

Дракон медленно, неотвратимо двинулся к нему, и в каждом его движении чувствовалась ледяная, беспощадная ярость. Битва за «Каменный Страж» еще не была окончена. Но нас точно ждала победа.

61

Двор «Каменного Стража» превратился в настоящую арену. Огонь, вырвавшийся из пасти дракона, пожирал остатки отряда Этана, превращая их крики в предсмертный хрип. Могучие когти и хвост сметали памбейцев, как осенние листья. Это было не сражение равных, это была кара небесная, обрушившаяся на головы тех, кто посмел нарушить покой этого места.

Я, Анора и Вада, сжавшись у окна моей комнаты, наблюдали за этим ужасающим и в то же время завораживающим зрелищем. Страх сковывал, но я не могла отвести взгляд. Там, внизу, бушевала первобытная мощь, воплощенная в этом гигантском, черном драконе. В Конарде.

Когда последний из памбейских воинов был повержен, дракон медленно повернул свою огромную, увенчанную рогами голову к тому, кто все еще стоял посреди этого ада. Этан. Он был окружен телами своих людей, его лицо было бледным, но в глазах все еще горела злоба и отчаяние. Он понимал, что это конец.

– Вайрос! – выкрикнул он, его голос дрожал, но он пытался сохранить остатки достоинства. – Ты заплатишь за смерть моего отца! За все унижения, которые твой род принес моему! Памбея отомстит!

Конард не ответил. Он не торопился. Медленно, с неумолимой грацией гигантского хищника, он начал приближаться к Этану. Каждый его шаг заставлял землю дрожать. Его пылающие, как два солнца, глаза не отрывались от врага, в них плескалась ледяная, беспощадная ярость.

Этан, видя его приближение, отступил на шаг. В его руке вдруг блеснул какой-то предмет. Кинжал. Небольшой, темный, но инкрустированный несколькими крупными фиолетовыми камнями, которые начали тускло, зловеще светиться, точь-в-точь как те, что я видела на рукояти клинка в спине Конарда. Этан направил артефакт на дракона, и из него вырвался тонкий, фиолетовый луч.

Луч ударил в грудь Конарда, но лишь заставил его на мгновение остановиться. Дракон взревел, но на этот раз в его реве не было боли, только еще больше ярости. Фиолетовые камни на артефакте Этана вспыхнули ярче, но тут же погасли, словно их сила иссякла или была подавлена. Этот артефакт, каким бы он ни был, оказался слишком слаб против разъяренного Конарда.