Сварог (СИ) - Нарциссова Сана

— Знакомым духом запахло... — произнесла Мокошь и, оставив свои нити и камни, поднялась на ноги, — Ладон?

— Радегаст, — поправил её он и вышел вперед. Марена так и осталась на месте.

— Радегаст? — удивилась Мокошь и мягкими шагами подошла к нему ближе. Она была слепа, но это ей не мешало чувствовать человека. За годы слепоты её чувства к окружению обострились настолько, что иногда создавалось ощущение, что слепыми были все, кроме самой Мокошь. Тем не менее, она не могла знать, как выглядит огонь, горящий рядом с ней, не могла знать, как солнце уходит в закат или радует ирийцев рассветом, не знала какой потрясающей красоты порой получаются её сплетенные нити. Она вытянула руки к Радегасту, нащупала его живот, плечи, поднялась пальцами к лицу, ощутила колючую щетину, счастливо заулыбалась, — Ты стал таким взрослым мужчиной, а был таким крохой. Я рада снова тебя услышать.

— И я рад тебя видеть Мокошь, — ответил Радегаст, слегка смутившись её словам, — Ты совсем не изменилась.— Да, — ответила она, — Наверное, так и есть. — для Мокошь его слова не были комплиментом. Она не знала, как она выглядит и ей было все равно на внешнее составляющее окружения и самой себя, — Кого ты с собой привел? Я её не знаю. — если бы широкие плечи Радегаста не мешали Мокошь, то она снова смогла бы поймать испуганные глаза Марены. Радегаст отошел, махнул рукой, позвав к себе девушку, и подмигнул, увидев её ошеломление, чтобы показать, что все хорошо, — Она меня боится? — улыбнулась Мокошь, — Подойди, дитя. — она протянула к ней руку, — Как мне тебя звать?

Мара неуверенно зашагала к ней, встала рядом с Радегастом и протянула руку ей в ответ, сочтя, что было бы не вежливо ей отказать.

— Марена, — ответила она. Мокошь взяла её ладонь в свои руки, положила сверху правую длань, прислушалась к судьбе девушки, нахмурилась, задрожала, выдохнула, но вскоре взяла себя в руки, видимо, чтобы не пугать и без того напуганную Мару. Но и Марена в стороне не осталась и тоже прислушалась к её чувствам и ощутила великую скорбь, — Что ты узнала? — спросила она, не сдержавшись. Что заставило её так запереживать? Прошлое или будущее?

— Скажи, Мокошь, она же станет моей однажды? — спросил Радегаст, не уловив тревогу Мокошь, и, невольно разрядив обстановку, — Родит мне детей?

Мокошь нежно улыбнулась его словам и ответила.

— Однажды станет, Радегаст. Однажды, обязательно, родит.

— Я же говорил! — обрадовался он. Марена заалела, отдернула руку, фыркнула. Но, где-то в глубине души, в тайне ото всех и даже от себя, была довольна и счастлива. — Никуда ты от меня не денешься, — засмеялся он. Мара закатила глаза и позабыла о тревоге Мокошь.

— Как дела в деревне? Белобог вернулся?

— Да, ты знала, что он ушел? — удивился Радегаст.

— Птички напели, — отмахнулась Мокошь.

— Он снова куда-то намыливался, когда мы уходили. Наверное, уже покинул Ирий, — сказала Мара.

— Уже? Ох, не доведет до добра его дружелюбное любопытство.

— Да не боись. Он за себя постоять может.

— Не за него боюсь, Радегаст... — сказала она неуверенно. Марена снова прислушалась к её чувствам. Она что-то знает о Белобоге? — Не будем об этом. Вы зачем ко мне пришли? Все в порядке?

— Маре захотелось с тобой познакомиться.

— Правда? — улыбнулась она, — Не такую Деву-Мокошь ты ожидала увидеть, да?

— Я ничего не ожидала, — честно ответила Марена. Грубовато, возможно звучало, но Мокошь поняла, что Марена не со злости.

— Не хочешь вернуться к нам, Мокошь? Девки уже подросли, не будут тебя доставать.

Мокошь рассмеялась.

— Они и не доставали меня вовсе, глупый. Я своими пророчествами только вредила их судьбе. Жизнь радует нас яркими красками и неповторимыми вкусами именно неведением того, что будет. А пока я была рядом, соблазн подглядеть в грядущее все время их дразнил.

Марена с интересом её выслушала, поняла какая она на самом деле светлая, добрая и умная. Действительно, то, что сказал про неё Радегаст не было похоже на правду о той, кто знает о хитром сплетении судьбы каждого ирийского жителя. Мара хоть и была знакома с Мокошь всего пару минут, но уже успела её зауважать, будто она не просто ведает о её судьбе, но и имеет над ней власть. Добрая душа Девы-Мокошь мигом расположила к себе недоверчивую Марену. Ей сделалось тепло и спокойно, точно в объятиях родной матушки.

А Радегаст не понял, чем слова Мокошь отличаются от его. Но спорить не стал.

— А наведаться в деревню я уже давно хотела. Очень кстати вы явились. Проводите меня?

— Конечно! Все будут тебе рады, Мокошь! — обрадовался Радегаст, — Пойдем скорее! — он подошел к огню, возле которого только что сидела Мокошь, и стал собирать её вещи.

— Аккуратнее, не расплети мне нити, — сказала она, услышав, что он делает.

— Ты чего вообще в эту пещерку забилась? Темно же здесь и холодно.

— Снаружи мне жарковато было, а темноты я не боюсь, — улыбнулась она, показав на свои бледные глаза. Марена не могла перестать удивляться новой знакомой. Дева-Мокошь не была похожа на несчастную деву, потерявшую своё зрение. Она была сильна, и сила эта исходила не из её магических способностей, а из её женской нетронутой, светлой души, которую Марена ощутила будучи за несколько десятков миль от неё, — Марена, значит? — обратилась Мокошь, слегка повернув голову к девушке, — Так это тебя Белобог привел из шестого мира?

— Шестого? — не поняла Марена.

— Белобог тебе не рассказал? — удивилась Мокошь. Затем вдруг задумалась, пытаясь понять, в чем причина его скрытности и продолжила, — Саатон - шестой мир. Совсем рядом с Седьмыми небесами. А Ирий третий.

Мара даже не думала до этого о том, что у миров есть своё порядковое число. По пути из Саатона она видела вход в мир Сварога, Таам. Он, наверное был пятым. Затем до Ирия она встретила вход в ещё один мир, название которого она не знала. Четвертый. Ирий - третий.

— А первый и второй?

Мокошь пожала плечами.

— Они должны быть ниже нас. Нам не ведомо, кто там живет. Нам бы в целом не было ничего не ведомо, если бы не неуемное любопытство Белобога.

— Любопытство ли это? — спросила Марена и прислушалась к её чувствам. Мокошь удивилась, снова направила пустой взгляд незрячих глаз прямо в душу своей собеседницы, задумалась. Она что-то уже знает? Или только хочет узнать?

— Думаешь, за этим что-то кроется?

Мокошь точно что-то знает.

— Кроется же! Очевидно, что кроется.

Радегаст все это время тушил огонь и слушал их разговор.

— Чем этот Белобог тебе сдался? — возмутился он, когда закончил с делом. Он собрал все камушки Мокошь себе в сумку, взял её вещи в руки и подошел к девушкам, — Пойдемте отсюда. Мокошь сама идти же можешь или понести?

— Могу, не переживай. Ты лучше под ноги себе смотри. Споткнешься - упадешь.

Они стали подниматься вверх, наружу. Мокошь шла уверенно, обходила мелкие камни под ногами, словно точно видела, где они лежат, хотя их от темноты не видели даже Мара и Радегаст. Марена ещё больше поразилась необыкновеной ирийкой. Ей тоже захотелось так уметь. Мокошь чувствовала её восхищение и это было для неё ново. Богиню почитали во всем Ирие и печалились, когда она решилась их покинуть. Она была очень рада вернуться в родной ддом, свидеться со старыми друзьями, узнать как у них в итоге сложилась жизнь. Она знала как сложилась, но все равно было любопытно. Она помнила кто должен был родиться за время её отсутствия, помнила имена, которые должны были выбрать для них родители и очень хотела посмотреть, как спелились нити их судеб при рождении. Она старалась не думать о том плохом, которое недавно увидела в судьбе Марены. Мокошь надеялась, что все ещё можно исправить. А Марена, все это время чувствовавшая её тревогу, не решалась снова задать ей вопрос: что же она узнала, прикоснувшись к её ладони.

Оттого что не была уверена хочет она знать о своей юдоле или оставить её для себя сладкой и мучительной загадкой...

Глава 24. Тайны Белобога.

Глава 24. Тайны Белобога.