Тайна доктора Авроры (СИ) - Александра Федулаева "Сандра Барро"

Я же с Бетси и Эллой отправилась в сад. Мы взяли корзины и ножницы — день был тёплым, солнечным, и пение птиц сопровождало наши шаги. В высокой траве под яблонями росла зверобойная трава, а ближе к живой изгороди — календула. Мы искали мяту, шалфей, тысячелистник. Элла учила меня различать травы по запаху, а не только по листьям. Марс, развалился на каменной скамейке, наблюдая за нашими хлопотами, временами лениво облизывая лапу — следы от ушибов уже не беспокоили его.

Когда корзины наполнились, мы направились в старую башню. Место, некогда принадлежавшее маме, теперь хранило пыль и молчание. Мы открыли ставни, впустили свет, вытерли паутину, смахнули пыль с полок. Мама хранила здесь не только травы, я нашла ещё записи, и старые банки с надписями, и мешочки, от которых всё ещё пахло полынью. Я ощутила лёгкий укол тоски, но он сменился теплом. Мы заново развесили пучки шалфея, ромашки и душицы, поставили керамические банки в порядок. На столе мы разложили сушёные лепестки, начав сортировку. Вскоре помещение снова стало тем самым укрытием, каким оно было при жизни матери.

Когда солнце начало клониться к западу, во двор въехали лошади. Мы бросили друг на друга взгляды и поспешили к дому.

Генри первым вошёл в холл, скинул перчатки и пожал плечами.

— Ну что ж, — начал он, — лорд Гарольд Эштон снова подтвердил своё звание отвратительного труса. Он сбежал в своё провинциальное поместье на юге. Его старая тётушка — весьма разговорчивая дама — сообщила, что он отбыл три дня назад, ни слова не сказав, где был до этого и когда собирается вернуться.

Я взглянула на него с немым вопросом.

— Мы посетили его поместье, — продолжил Генри. — Дворецкий мямлил, будто не знает, где его господин. Но старая леди — его тётка, явно недолюбливает племянника. По её словам, он уехал в спешке, не оставив никаких распоряжений.

— Он бежал, — подытожил лорд Сеймур, входя следом. — Это говорит о многом. Достойный человек так не поступает.

Генри сжал кулаки.

— Пусть и сбежал, но слухи уже начали ползти. Мы сделали всё, что могли, по-честному. Его трусость — лучшее доказательство вины. Я уже сказал несколько слов в клубе и... — он бросил взгляд на лорда Сеймура, — я уверен, дальше молва сделает своё.

— Главное — вы не поторопились с дуэлью, — сказал Сеймур, сев в кресло. — Это было бы ошибкой. Но теперь ни один родитель в здравом уме не захочет доверить ему дочь.

Я почувствовала, как на меня накатывает волна облегчения. Не триумф, нет. Просто спокойное понимание, что угроза миновала и мой брат не пострадал. Дуэль действительно могла иметь катастрофические последствия.

Мы постояли немного в тишине, и Генри повернулся ко мне. В его взгляде не было ни строгости, ни напряжения — только сосредоточенность и какая-то внутренняя серьёзность.

— Аврора, — произнёс он спокойно, — мне нужно с тобой поговорить. Наедине. Пройдём в кабинет?

Я чуть напряглась, но тут же кивнула. Мы уже были в этой комнате не раз за последние недели, но каждый раз в ней рождалось что-то новое: тревога, горе, облегчение… и сейчас — предчувствие перемен. Я последовала за ним, чувствуя, как сердце начинает биться чаще.

Он открыл передо мной дверь, пропуская вперёд, и, когда я вошла, аккуратно прикрыл её за нами. В комнате царил мягкий полумрак — солнце уже клонилось к горизонту, и свет из окна окрашивал обивку кресел в янтарный цвет. Генри жестом пригласил меня сесть в одно из кресел у камина, а сам встал напротив, не торопясь садиться.

— Я не хочу, чтобы ты волновалась, — начал он сразу, — и это не связано ни с долгами, ни с новыми тревогами. Напротив.

Он слегка улыбнулся, но улыбка эта была усталой — не от печали, а от всех прошедших недель.

— С тех пор как... как дядя ушёл, многое изменилось. Ты это знаешь лучше всех. И ты была рядом, Аврора. Ты держалась так стойко, как мало кто мог бы на твоём месте. Я это видел.

Я опустила взгляд, чувствуя, как в горле поднимается ком. Он сделал шаг ближе, и теперь в его голосе появился оттенок совсем иной — не просто деловой, а почти личный.

— Я хотел бы поговорить с тобой о будущем. О твоём будущем.

Он замолчал на миг, давая мне перевести дыхание.

— Но перед тем как я скажу дальше... я хотел бы знать: ты доверяешь мне, Аврора?

Я подняла глаза и увидела в его взгляде всё: и уважение, и заботу, и ту самую чуткость, которой так не хватало многим вокруг. И я поняла: что бы он ни хотел сказать дальше — это будет не требование, не приказ, а искреннее предложение.

— Да, Генри, — тихо ответила я. — Я доверяю тебе.

Он кивнул, будто этого ответа ждал — не как чего-то само собой разумеющегося, а как решения, за которое благодарен.

— Тогда я скажу прямо. Есть завещание. Завещание дяди, написанное им незадолго до… — он не произнёс это слово, лишь сделал короткую паузу. — Там есть пункт, касающийся тебя. Он обсуждал это со мной, обсуждал и с лордом Сеймуром, несколько раз. Всё в той сдержанной, осторожной манере, в какой он всегда говорил о самом важном. Он хотел, чтобы, если ты согласишься, твою судьбу устроили… с честью. Чтобы ты получила свободу и защиту, не став пленницей чужой воли. Его воля — чтобы в случае твоего согласия ты вступила в брак с лордом Николасом Сеймуром.

Глава 34

Я замерла. Слово «брак» ударило неожиданно резко, но он не дал мне уйти в тревогу — сразу продолжил:

— Это необычный брак, Аврора. Это фиктивный союз. Лорд Сеймур предложил это сам, в разговоре с дядей, зная, что ты не похожа на других леди. Он не станет навязываться, не станет претендовать ни на твою жизнь, ни на сердце. Он… — Генри помедлил, — он сказал, что хочет помочь тебе. Это был своего рода обет перед отцом.

Я смотрела на Генри, и сердце стучало где-то в ушах. Слишком много мыслей нахлынуло разом: завещание, лорд Сеймур, свобода, фиктивный союз… Но ни одна из них не была пугающей. Просто… неожиданной.

— Отец хотел, чтобы я… — прошептала я, но недоговорила.

Генри кивнул.

— Он знал, как тяжело женщине оставаться одной, особенно в нашем кругу. Он знал, что тебе не по нраву светские браки. И он понимал, что ты не простишь себе зависимости. Потому он предусмотрел выход. Лорд Сеймур — человек чести. Он не только не будет претендовать на твою независимость, но и поможет использовать земли, которые принадлежали твоей матери. Да. Они перейдут тебе. В полном праве.

Моё дыхание сбилось.

— Мамино наследство. Родовые земли Данверсов?.. — прошептала я.

— Они давно были отделены, и отец специально оставил их нетронутыми. Если ты согласишься — они станут твоими. Твоими по праву крови. Сеймур поможет с юридическим оформлением, но не станет касаться владения. Он не тот человек, поверь. И он немолод — ты знаешь. Его здоровье… оставляет желать лучшего. Но он твёрдо сказал: этот союз — не ради него. Ради тебя. Ради слова, данного другу.

Я сидела молча. Не от страха. Не от гнева. А потому что сердце моё впервые за долгое время билось как-то спокойно. Будто туман в мыслях начал рассеиваться.

— И он… он знает, что я… невеста только на бумаге?

— Знает, — твёрдо ответил Генри. — Более того, он настаивал, чтобы ты сама приняла решение. Без давления. Он просил дать тебе время. Но он также хочет поговорить с тобой. Наедине. Потому что, по его словам, у него есть нечто, что он должен тебе сказать. Лично. Не через меня.

Я кивнула. Не отдав ещё ни одного внутреннего согласия — но уже не сопротивляясь.

— Хорошо, — тихо сказала я. — Я поговорю с ним.

Генри подошёл ближе и осторожно коснулся моей руки.

— Аврора. Что бы ты ни решила — это твоё решение. И я приму его. И останусь рядом.

В глазах защипало, и я отвернулась, чтобы скрыть слабость. Но всё же выдохнула:

— Спасибо тебе, Генри.

Брат кивнул и пошел к двери. Он тихо сказал что-то слуге, вероятно, чтобы тот сообщил лорду Сеймуру о моей готовности к разговору.

За окном уже опускался вечер, и последние солнечные лучи золотили пол, словно осторожно закрывая дверь в прошлое.