Некромантия и помидоры (СИ) - Демина Карина

Тумилин медленно, явно нехотя, вытащил из кармана… часы? Старинные, с виду. Правда, слегка смятые, и потускневшие, но в них, внутри, что-то жило.

Что-то…

- Ну же! – крик ведьмы оглушил, а нити задрожали и начали рваться.

Одна за другой.

Одна…

И Зинаида вдохнула. А потом и выдохнула. И потянулась, поднимая руку, которая вдруг сделалась такой тяжёлой. Но она стиснула зубы. Пальцы зацепились за ведьмины нити и те треснули, правда, стало больно, но это тоже на пользу.

Боль заставила продолжить.

Вцепиться в нити. Смять их. Дёрнуть, разрывая связи между Тумилиным и его больной на всю голову матушкой. И он застыл. Зинаида слышала дыхание. Тяжелое. Судорожное даже. Лицо его налилось кровью. Губы сомкнулись. Голова повернулась в сторону детей.

- Н-нет… - пальцы разжались и часы упали на мох. – Я… б-больше… н-не… не буду!

- Вот и замечательно! – радостный голос Хиль взорвал тишину.

И ведьма заорала.

Дикий нечеловеческий крик её заставил паутину сжаться. Нити рванули и, казалось, сам мир затрещал. Они же, разорванные, устремились к той, что сотворила их, оплетая человеческое пока тело, превращая его в… нечто?

Зинаида слышала и хруст.

Скрип.

Скрежет, какой-то сухой, неприятный.

А ещё видела как стремительно вытягиваются пальцы ведьмы, и уже не они, но изогнутые, что клыки, конечности насекомовидной твари ложатся на плечи Хиль. А следом за пальцами тянутся, изгибаясь, и плечи. И торс поднимается, вознесённый над землёй двумя парами суставчатых изогнутых лап.

Чтоб тебя…

Потянуло перекреститься и поплевать через левое плечо.

- Тумилин… - Зинаида оглянулась. – Она… что она такое?!

Тварь, в которой от человеческого осталось не больше, чем ничего, потянула Хиль к пасти. И огненные ленты устремились в неё, словно это существо пило огонь.

Пило и не могло напиться.

- Я разрываю договор, - спокойно произнесла Хиль.

И пламя замерло.

Оно дрожало бело-голубым маревом, и Зинаида даже на расстоянии ощущала жар, исходящий от него. А ещё – странное нечеловеческое какое-то спокойствие Хиль.

Ей бы кричать.

Звать на помощь. А она вот стоит, и руку на плечо положила, прижимая конечность уродливого существа, которым стала ведьма. Будто опасается, что оно сбежит.

- Ты снова пыталась всех обмануть. А обманывать нехорошо!

Огненные крылья затрепетали.

А у самого лица Хиль щёлкнули жвалы.

- Но если подумать, то так даже лучше. Меня учили, что в каждой ситуации надо искать что-то хорошее…

Хиль отпустила тварь.

А руку сунула за спину.

- Зато теперь я могу тебя убить! - Зинаида не поняла, откуда появился клинок. И даже сперва не поняла, что это именно клинок. Просто Хиль взмахнула рукой. И продолжением этой руки стала серебряная лента. – И это тоже хорошо!

Она не двигалась.

Танцевала.

Умудряясь скользить между нитей, которые ещё оставались в воздухе.

Взмах.

И кусок конечности падает на мох, чтобы тотчас вспыхнуть, потому что и огонь желает получить своё. Второй. И тварь визжит да так, что закладывает уши.

Третий.

Голова у неё круглая, с выпуклыми глазами. И катится, катится… а тело, рассечённое надвое, некоторое время стоит.

Да уж. Пожалуй, о сказках Зинаида больше мечтать не станет. Ну их. Потом сплошная психологическая травма.

Но в обморок она всё-таки не упала.

Тварь умерла.

Странное ощущение. Вот она была. И с ней была цель жить дальше. Нет, только она, но ведь и эта тоже. А теперь ведьмы нет.

И цели, выходит, нет?

Хиль тоже вон выросла. Ещё год или два, и Рагнар ей станет совсем не нужен. И опять же, он знал об этом с самого начала, но почему-то знать – одно, а понять – другое. Теперь вот и понял.

И что дальше?

Впору постучать в дверь, в ту, которая отделяет мир людей от владений древней Веёльви. Принять из рук её кубок с мёдом забвения и уйти…

Он головой затряс, до того притягательной показалась вдруг мысль. Это всё ведьмины чары. Остаточные. Огоньки её силы медленно таяли, а вот огненные крылья Хиль не спешили сворачиваться. Напротив, истинное пламя, едва не смешившее носителя, замерло, словно раздумывая. Первозданная сила выбралась из тела существа, в котором по-прежнему не было ничего человеческого, вернувшись к Хиль.

- Дядя, - голос её прозвучал очень жалобно. - Я... Дядя, я не могу его убрать!

- Спокойно.

Мысли о том, чтобы уйти, моментально исчезли.

- Дыши. Вдох и выдох.

- Дядя, это не от нервов, - Хиль поглядела на него с упрёком. - Просто оно не хочет.

Огненные ленты, складывая узор из острых перьев. И отзываясь на него, заныла печать рода.

- Я не очень ему подхожу, - Хиль опустила клинок, на котором цвели знакомые узоры. - И мой дар тоже мешает. В одном теле с двумя дарами тесновато. Вот и спорят друг с другом. Ему нужен свой носитель. И...

Крылья взметнулись, чтобы почти коснуться кончиками над головой Хиль, рождая огненную сине-белую дугу. Заискрило. Запахло пламенем и кузницей, раскалённым железом и разогретой до предела кожей.

- Дядя, если я его не отпущу, то... то будет плохо. Всем.

Рагнар сразу поверил. С истинными стихиями не шутят.

- А если отпустишь?

- Огонь… - Хиль повернулась. И её лицо светилось изнутри. - Он сделал выбор. Алекс, а ты не хотел бы стать магом?

- Я?! - глаза мальчишки загорелись. - Я и магом?!

- Погоди, - Рагнар перехватил его. - Это не так просто. Во-первых, огонь - капризная стихия. И будет больно.

- Очень, - подтвердила Хиль.

Коса её распалась без ленты, и пряди теперь поднимались, вплетаясь меж огненных змей.

- Во-вторых, тебе придётся уйти. Ни ты, ни твой дар не сможете существовать в этом мире. Да и не только в этом. Когда дар хранят несколько человек, свободы легче. Можно отдать ношу кому-то и отправиться путешествовать. Потом, конечно, вернуться, он призовёт тебя, но всё одно это не так. А сейчас, пока огонь будет лишь твоим, он привяжет тебя к кузнице и горнам. Понимаешь?

Алекс кивнул.

- Алекс, - Зинаида шагнула было к нему, но Сашка удержала её за руку. Она сказала тихо, почти шёпотом:

- Нет. Он сам. Его выбор.

- Я… Согласен, - Алекс сглотнул. - Мам, ты не бойся. Он не причинит вреда. Он обещает.

То есть, мальчишка слышит?

Чужого рода, чужой крови, но слышит предвечное пламя?? Как это вообще возможно?

- И он хороший. Ему просто действительно тесно. А ещё он знает, что Хиль хочет уйти. Не совсем, нет, - Алекс протянул руки и огненные крылья изогнулись, чтобы коснуться его пальцев. - Просто она там жила долго-долго. И нигде кроме. А мир большой. И ей хочется посмотреть его. Их. Разные.

- Прости, дядя, - Хиль смутилась. - Я не хотела тебя волновать.

Огонь слышит. Огонь хочет её отпустить.

Если даже предвечное пламя готово, то Рагнару ли противиться?

- Он знает, что если не отпустить, то её искра, искра души, погаснет. Так он говорит. Я не очень понял, но, главное, что он потом её примет, если она захочет. Или не её, а кровь… в общем, это просто, чтобы понять, кто и как.

Он выдохнул. Обернулся на Зинаиду и с такой, детской, виноватой улыбкой, спросил:

- Мам, а помнишь, ты обещала, что когда я вырасту, то стану тем, кем захочу?

Пламя обвило запястья и руки мальчишки стали красны.

- Я понял, кем хочу быть! Магом!

Оно взметнулось, осыпая искрами лес. И охнула Зинаида. Нервно затявкала Вишня, и голос её тонкий заглушило пламя. Оно не ревело – урчало, сытым довольным зверем. Змеем крылатым, что обвивал фигурку мальчишки. И перья топорщились, покачивались, рассыпая искры. А те таяли, так и не коснувшись земли.

Дети, конечно, порой выбирают странные профессии. Было время, когда сама Зинаида мечтала стать землекопом. Причём этот факт она помнила совершенно точно, как и то, что желание появилось после мультика, того, где решалась задачка.