Зови меня перед смертью (СИ) - Комарова Марина

Я шёл медленно, ощущая, как замирает сердце. В этот момент всё тревожное и тяжёлое отошло на второй план. Был только я, эта ночь, и она — Ланьси, ждущая меня за резными лакированными дверьми, украшенными золотыми птицами.

Я подошёл, поднял руку… и, словно в замедленном движении, толкнул дверь в новый этап своей жизни.

Стоило шагнуть внутрь, как меня окутала особая тишина, словно весь шум праздника остался далеко за толстыми стенами. В покоях было тепло и уютно.

Воздух наполнен сладковатым ароматом благовоний. Сандал, жасмин и легкая горчинка лотоса смешивались с тонким запахом рисовой пудры и шёлка. Всё здесь будто звенело ожиданием.

В углу танцевало пламя в красных фонарях, его отблески играли на золотых узорах парчовых занавесей. На резном низком столике стоял кувшин из нефрита, наполненный ароматным фруктовым вином, рядом — выложены засахаренные фрукты, пирожки с лотосовой пастой и медовые лепёшки. Всё дышало торжественностью и одновременно домашним уютом.

Как уютно. И спокойно. Вот бы так всегда.

Кажется, мне в голову лезут совершенно глупые мысли. Это всё вино. Хоть я и старался контролировать себя, нигде допуская больше дозволенного.

На широкой постели, застеленной роскошным шёлковым покрывалом цвета спелого граната, сидела Ланьси.

Вуаль не давала толком ничего рассмотреть. Впрочем, сейчас же не яркий день, фонари не могут развеять полумрак. Тонкие изящные пальцы, сложенные на коленях, и идеальная линия шеи. Спина была прямая, поза — безукоризненно грациозной.

Ланьси походила на изваяние богини — безмолвная и непостижимо прекрасная.

Я замер на пороге, на мгновение перестав дышать. Сердце вдруг сжалось так сильно, что стало больно. Я думал, что не способен сегодня испытывать эмоции, кроме усталости и напряжения. Но сейчас… меня окутало какое-то невысказанное, почти щемящее чувство.

Волнение. Ожидание. И лёгкий страх — ведь все нужно сделать правильно.

Это была уже не просто церемония. Не долг. Не обязанность. Передо мной сидела моя жена. Тот человек, с которым мне теперь делить дни и ночи.

Всё, что было до этого — суета, ритуалы, обязательства — внезапно стало совершенно неважным. Я почувствовал, как пересыхает горло, и предательски как дрожат пальцы.

Я сделал шаг вперёд. А потом ещё один. И ещё. Мир будто вместе со мной замер в ожидании.

Мягко коснулся края вуали, золотое шитье кольнуло пальцы.

И аккуратно потянул вверх.

Глава 7

Еле различимый шелест ткани в моих руках, будто вздох.

Я затаил дыхание, ожидая увидеть нежное лицо Ланьси, её робкую улыбку, взгляд больших темных глаз, в которых можно было утонуть. Но когда вуаль поднялась…

Я замер.

Передо мной оказалось не прекрасное лицо юной девушки, не та, кого я должен был назвать женой. Вместо этого я увидел бледную, почти серую маску с иссохшей кожей, натянутой на острые скулы. Вены проступали под кожей черными нитями, словно сеть паука. И только по по губам и подбородку — красные, будто она только что пила чью-то кровь.

Но страшнее всего — её глаза. Невыносимо прекрасные. Как ночной обсидиан, переливающиеся живым огнём. Глубокие, завораживающие и холодные, как беззвёздная ночь над пропастью. Одновременно бросающие в дрожь и заставляющие задыхаться от восторга.

Глаза красавицы на лице чудовища.

Я отпрянул, едва не упав. Сердце в груди будто стиснули чьи-то ледяные пальцы. К горлу подкатила дурнота. Я не понимал — это сон? Наваждение? Или безумие?

Я судорожно втянул воздух, надеясь, что всё исчезнет, что всего лишь что-то не так со мной. Пройдет миг — и она снова станет той, что должна была быть. Но нет.

Ланьси медленно сняла вуаль, мягко сбросила её на постель. А потом улыбнулась. Ласково. Нежно. Даже немного застенчиво. На пухлых губах влажно блеснула кровь.

— Муж мой, что же ты замер? — Её голос был мягким, бархатным, он обволакивал, как шелк, от которого мороз шел по коже. — Тебе нравится? Скажи… будешь ли ты любить меня, Янжан, и такой?

Я попятился, наткнулся спиной на столик с угощениями и не сразу восстановил равновесие. Голова гудела. В ушах звенело. Всё во мне кричало: «Беги!» Но я не мог. Ни один мускул не слушался. Передо мной сидело чудовище в обличии моей невесты. Чудовище, прекрасное и ужасное одновременно. Оно смотрело прямо в меня, словно заглядывало в самую душу, желая ухватить её и разорвать в клочья.

Губы словно онемели. Получалось только молча смотреть в оцепенении на её странную улыбку и сияние этих неестественных глаз.

Она всё так же улыбалась — мягко, нежно, будто в её глазах не было ни безумия, ни ужаса, ни чуждого холода.

Руки Ланьси неспешно потянулись к поясу, а потом к плечам. Алые шелка с шелестом скользнули вниз, как вода по гладкому камню. Ткань мягко легла к её ногам.

Открылись обнажённые плечи, тонкая шею, полные груди. Белоснежная кожа словно была напоена лунным светом, сияла как тысячи расплавленных жемчужин. И совершенно не походила на жуткое лицо.

Красные волны шёлка легли на пол, словно разлитая кровь.

Её тело было безупречно. Длинные стройные ноги, тонкая талия, округлые бедра… Всё дышало совершенством и смертельным соблазном. Но губы… эти окровавленные губы улыбались всё шире, всё страшнее.

Я попытался сбросить наваждение. Что происходит? Это не Ланьси. Я заставил себя выдавить хриплый шёпот:

— Кто ты?..

Она наклонила голову, выдохнула удивлённо и произнесла даже с лёгкой обидой:

— Я… твоя супруга. Ся Ланьси. Разве ты не рад, что досталась тебе именно я? — Её голос снова был завораживающим, словно звуки флейты, слышимые во сне. — Поцелуешь меня, любимый супруг?

Я чуть не задохнулся.

Чары. Незримыми нитями меня опутали чары.

Мои ладони сжались в кулаки, но внутри была пустота. Я знал, что нужно защищаться, что секунды утекают, как вода сквозь пальцы, и всё сейчас решится. Но я был совершенно безоружен.

В следующую секунду Ланьси медленно протянула руку к своим черным, как вороново крыло, волосам. Осторожно вынула длинную нефритовую шпильку. Одну, вторую… За ними — гребни и заколки. Среди них сверкнуло длинное лезвие с набалдашником в виде золотого цветка. Волосы с шелковым шорохом рассыпались по обнажённым плечам и стекли по спине мягкой волной.

Чёрные глаза не отрывались от меня. Улыбка стала шире. Обнажились острые зубы, между ними скользнул багрово-черный язык. Это был оскал. Хищный. Звериный. Леденящий кровь.

— Ну что же, дорогой муж… — проворковала она, низко и шипяще. — Если ты не хочешь меня… я сама возьму тебя.

Она прыгнула. Мгновенно. Как молния, сверкая острыми шпильками в руках. Я только успел отшатнуться, почувствовав, как её острое холодное оружие рассекает воздух в том месте, где мгновение назад было моё горло.

Она двигалась так быстро, что не удавалось отследить траекторию. Красное полотно её свадебного одеяния взметнулось за ней, словно кровавый шлейф, отвлекая внимание. Каждый выпад Ланьси походил на порывы ураганного ветра, который не будет щадить.

Я отскочил в сторону, увернулся, толкнув столик. Кувшин полетел вниз, вино полилось по полированным доскам пола, будто вторя тому, что происходило в комнате. Она ударила снова — шпилька вспыхнула темным золотом, устремляясь мне прямо в сердце.

Попытался использовать золотую сеть, но с ужасом понял, что ничего не получается. Внутри словно была пустота. Что происходит?

Я метнулся вбок, ухватил тяжелую бронзовую вазу. Швырнул в Ланьси. Ваза разлетелась с глухим звоном, наткнувшись на кроваво-алые когти. Ланьси только качнула головой, словно насмехаясь.

— Ты такой страстный, дорогой, — почти пропела она.

После чего прыгнула, оттолкнувшись изящной ножкой от стены, и метнулась ко мне. Я оказался возле постели, схватил покрывало с постели и взмахнул им, как плащом. Ткань опутала её руки на миг, и этого мгновения мне хватило, чтобы отскочить за ширму.