Жрец Хаоса. Книга I (СИ) - Борзых М.

Учитель тяжело дышал, затем продолжил более спокойно:

— И это мы ещё не рассматриваем европейские государства… — он устало опустился в кресло. — С Европой, кстати, несколько полегче, — заметил Кондратий Иванович, вытирая пот со лба. — Потому что Скандинавия за последние сто лет окончательно потеряла суверенитет, а вместе с ним потеряла порядка девяти архимагов. Часть из них уничтожили в войне, части пришлось уйти в другие страны и усилить их. Священная Римская империя потеряла порядка десяти архимагов… и это с учётом присоединения части скандинавов.

Он поднял на меня усталый взгляд:

— То есть, в принципе, они пока ещё держатся вровень с нами… — его голос стал совсем тихим, — но грозит это перейти в то, что если мы дальше будем терять архимагов с такой скоростью… — он сделал паузу, — то рано или поздно на нас нападут.

Глава 16

Я сидел у окна в библиотеке, размышляя о грядущих катаклизмах для империи. Кондратий Иванович дал прекрасное объяснение происходящего в мире и одновременно подстегнул к всестороннему развитию, чтобы в минуты опасности иметь как минимум двух архимагов в семье.

Пальцы сами по себе начали выбивать нервный ритм по деревянной столешнице. Даже если нам не придётся охранять собственные земли… Нам всё равно придётся защищать империю. Никуда мы от этого не денемся.

Я резко откинулся на спинку кресла, заставив его жалобно скрипнуть. Другой вопрос — хочется ли защищать империю, которая сквозь пальцы смотрела на уничтожение рода? Так себе желание. С другой стороны, земля и люди здесь ни в чём не виноваты.

После лекции Кондратия Ивановича мне было над чем подумать. Серьёзно подумать.

Одно оставалось непонятным: почему Российская империя продолжает курс объединения с Орденом? Ведь он не даёт альтернативы архимагам… Либо я чего-то не знал.

Я резко встал и направился в кабинет учителя.

— Кондратий Иванович! — я постучал в дубовую дверь, не дожидаясь ответа. — Можно вопрос?

Брилев поднял голову от бумаг, поправил сползающие очки. Его кабинет был завален фолиантами, а на столе дымилась палочка, наполняя пространство душным пряным ароматом.

— Входите, княжич. Что вас так взволновало? — он отложил артефакторное перо, смахнув со стола невидимые крошки пепла.

Я закрыл дверь и сел напротив:

— Скажите, пожалуйста, есть ли некие уставные документы… или популистские манифесты Ордена? Можно ли изучить его догматы?

Кондратий Иванович замер, его брови поползли вверх. Долгие секунды в комнате было слышно только потрескивание свечи.

— Очень… любопытный вопрос, — наконец, произнёс он, снимая очки и протирая их платком. — Чем они вас так интересуют?

Я нервно провёл рукой по волосам:

— Хочу понять, почему они так популярны в империи. Понятно, что для простецов они — альтернатива нам. «Враг нашего врага — наш друг» и всё такое… — я сделал ироничный жест руками. — Но меня интересует другое: как они собираются удерживать империю от распада, если архимагов уничтожают и саму идею развития магии топчут?

Брылев нахмурился.

— С чего вы это взяли, княжич?

Я откинулся на спинку стула, чувствуя, как мозг кипит от множества мыслей и планов, большинство из которых нужно было выполнять здесь и сейчас, но сутки, к сожалению, были не безразмерными.

— Из книг по магии иллюзий. Бабушка передала из Гильдии Магов.

Кондратий Иванович резко выдохнул, с неодобрением поглядывая на меня.

— Юрий, — он обхватил край стола белыми пальцами, — запомните. Лучше — запишите на подкорку: никогда, слышите, никогда не высказывайтесь о подобном в обществе! Это воспримут за ересь! Подобное можно обсуждать только в кругу семьи. Даже со мной… — он провёл рукой по лицу, — поднимать такие вопросы было неосмотрительно.

В кабинете повисла тяжёлая тишина.

— Однако… — учитель неожиданно разжал кулаки, — отвечу вам. Откровенность за откровенность. Вся моя жизнь связана с служением вашему роду, поэтому буду честен.

Он наклонился вперёд, и в его глазах вспыхнул странный огонь:

— Я считаю, что задачей Ордена НЕ является сохранение нашей империи. — Каждое слово он подчёркивал ударом пальца по столу. — Я убеждён, что их цель — разрушение империи и превращение её в вассальные земли!

Я замер, чувствуя, как по спине пробежали мурашки.

— Поймите меня правильно, — Кондратий Иванович понизил голос до шёпота, — это та самая организация, после появления которой в Скандинавии… — он сделал выразительную паузу, — сильная империя превратились в разрозненные княжества, которые затем подчинились Голландии и Священной Римской Империи.

Старый учитель встал и начал нервно шагать по кабинету, его тень мелькала на книжных полках:

— Конечно, Российскую империю сломить сложнее из-за размеров, ментальности… — он резко обернулся, — но скандинавы тоже так думали! А теперь их земли разделены между другими государствами.

Он тяжело опустился в кресло и неожиданно улыбнулся:

— Впрочем… базовые документы Ордена я вам принесу на будущее занятие. Почитаете на досуге.

Следующее занятие мы посвятили изучению дворянских родов. То, что у Эльзы было «вшито на подкорку» ещё в интернате, у меня отсутствовало напрочь.

Кондратий Иванович расстелил передо мной огромный гербовник, его потрёпанные страницы шелестели, как осенние листья.

— Всего около трёхсот семей, — водил он пальцем по пожелтевшим страницам, — высшая аристократия. Но есть ещё две сотни родов — так называемые «местники».

Я поднял бровь:

— Местники?

— Те, кто получил титулы при вхождении их земель в империю, — усмехнулся учитель. — Грузинские, армянские, казанские, астраханские князья… да много кто, — он перечислял, загибая пальцы. — Правящие фамилии получали «титул вежливости», но легко его теряли за попытки бунтов и организации восстаний.

Я задумчиво провёл пальцем по гербу Угаровых — чёрная горгулья на кроваво-красном поле.

— Подозреваю, так и наш род получил титул, — пробормотал я. — Прибыли, доказали пользу трону силой…

— Именно! — Кондратий Иванович хлопнул ладонью по столу, заставив подпрыгнуть артефакторное перо.

Я аккуратно закрыл гербовник и неожиданно спросил:

— Кондратий Иванович… а нельзя ли достать подборку газет? Хотя бы за последние пять лет?

Учитель нахмурился, потирая переносицу:

— С какой целью?

— История — это хорошо, — я жестом очертил круг в воздухе, — но хочется понять, чем эти семьи дышат сейчас. Мелочи, слухи… — я многозначительно прищурился, — они лучше всего показывают реальные расклады.

Кондратий Иванович задумался, постукивая пальцами по переплёту книги. За окном завывал ветер, а свеча на столе коптила, отбрасывая причудливые тени.

— Хорошо, — наконец, сказал он. — Озабочусь этим вопросом. В столичных библиотеках должны быть подобные подшивки.

— Отлично! — я вскочил со стула.

— Но, Юрий… — учитель остановил меня суровым взглядом, — помните, некоторые вопросы лучше обсуждать лишь в кругу семьи. И то не всегда и не со всеми.

Лучший отдых — это смена рода деятельности, поэтому после лекций с Кондратием Ивановичем меня ждали на занятиях с Резваном Эраго.

Эльза, как всегда, работала с энергией — преобразовывала светлую в тёмную, тёмную в светлую, причём с такой скоростью, что казалось, будто её пальцы лишь слегка касались воздуха, а между ними уже вспыхивали и гасли сгустки силы. Резван ставил перед ней задачу: в считанные секунды до поглощения она должна была сориентироваться и выдать «что-то на гора» — то есть не просто принять удар, но и моментально преобразовать его в противоположную спектральную форму, пока в произвольную и удобную ей, но позже задачи будет ставить уже учитель.

А я… Со мной Резван взялся проверять звериную составляющую.

Он ходил вокруг меня мягкой пружинистой походкой хищника, изучающего добычу, его тень скользила по зелёной траве парка. В руках он держал кристалл — мутный, с тёмной сердцевиной, будто в него вплавлен кусочек ночи.