Возвращение Безумного Бога 14 (СИ) - "Архимаг"

В распахнутых воротах замка показались Аймос и Эгилия. Словно все это время тут нас дожидались за уголком. Владыка Мертвых скрестил руки на груди, его лицо было мрачнее обычного. Эгилия, стоявшая рядом, с тревогой смотрела на нас, ее взгляд задержался на Айсштиль, а затем с удивлением скользнул по Никталии в ее новом ледяном бикини.

— Вернулись, — констатировал Аймос без тени приветствия. Его голос был сух, как старые кости, — Полагаю, ваша вылазка в Чертог провалилась? И откуда этот маскарад? — он кивнул на Никталию.

— Купальник? Ах, это? — Никталия кокетливо повертелась, — Подарок от нашей Снежной Королевы. Говорит, полезно для кожи. А вылазка прошла отлично! Мы вернули Айси её… кусочек!

— Мы нашли то, что искали, — ответила Айсштиль, делая шаг вперед. Ее голос звучал чисто и холодно, как звон льда, но в нем появилась новая, незнакомая глубина, — Мой осколок.

Аймос скептически хмыкнул.

— Один осколок не вернет тебе былой силы. Это капля в море.

— Дело не только в силе, Аймос, — продолжила Айсштиль, и ее голубые глаза встретились с темными глазами владыки мертвых, — Этот осколок… он был не просто потерян. Он хранил память. Память о том, как меня разбили.

Аймос слегка напрягся, его брови сошлись на переносице. Эгилия подошла ближе, ее лицо выражало сочувствие и нарастающее беспокойство. Никталия с любопытством наблюдала за разворачивающейся драмой, явно предвкушая интересное зрелище. Разве что руки не потирала.

— Это сделала Лилия, — голос Айсштиль стал тише, но в нем зазвенела сталь, — Разбила меня на осколки. А может и не только меня одну. Но не по своей воле. Она выполняла приказ.

— Чей приказ? — глухо спросил Аймос, хотя в его глазах уже мелькнуло дурное предчувствие.

— Твоего брата, — прямо сказала Айсштиль, — Громовержца.

Тишина, повисшая после ее слов, была настолько плотной, что, казалось, ее можно было резать ножом. Аймос застыл, его лицо превратилось в каменную маску. Никталия тихо присвистнула и сделала такой жест будто вздергивала саму себя за шею.

— Ложь! — наконец прорычал Аймос, и его голос эхом отразился от стен замка, — Клевета! Мой брат… Верховный… он защитник пантеона! Он никогда бы не посмел поднять руку на другого бога! Тем более на тебя! Это… это абсурд!

— Это правда, Аймос, — вмешался я, подходя к Айсштиль, — Я видел это воспоминание. Громовержец использовал безумие Лилии, чтобы избавиться от тех, кого считал угрозой своему порядку. Айсштиль была лишь одной из первых. Он приказал Лилии напасть, разделить ее сущность, а затем лично явился, чтобы собрать осколки и рассеять их.

— Ах он старый козел! — не удержалась Никталия, — Всегда знала, что он тот еще интриган! А строил из себя доброго дядечку!

— Не может быть! — Аймос сжал кулаки, его доспехи тихо лязгнули, — Ты лжешь, Эстро! Всегда лгал! Пытаешься очернить имя Верховного, чтобы оправдать свое предательство!

— Предательство? — переспросил я спокойно, хотя внутри закипала ярость на этого упрямого осла, — Мое предательство заключалось в том, что я пытался понять Бездну, а не слепо бояться ее? В том, что я не соглашался с его параноидальными методами? В том, что он видел во мне угрозу своему единовластию?

— Он видел угрозу мирозданию! — взорвался Аймос, — Твои эксперименты едва не привели к катастрофе!

— А его действия привели к расколу пантеона и уничтожению богов! — парировал я, — Подумай, Аймос! Почему ты сам разбит на осколки? Почему твоя память так фрагментарна? Почему ты не помнишь событий, предшествовавших падению? Ты думаешь, это случайность? Или последствия атаки Бездны? Нет! Это его работа! Он ослабил всех нас, одного за другим, чтобы никто не мог бросить ему вызов!

Аймос отшатнулся, его лицо исказилось смесью гнева и… сомнения. Он посмотрел на свои руки, словно пытаясь увидеть в них следы былого величия и нынешней раздробленности.

— Это… это неправда… — прошептал он, но в его голосе уже не было прежней уверенности, — Мой брат… он не мог…

— Муж мой, — тихо сказала Эгилия, кладя руку ему на плечо. Ее прикосновение, казалось, немного успокоило его, — Вспомни. Вспомни те странные указы перед падением. Ту атмосферу страха и недоверия, которую он сеял. Тех богов, что исчезали один за другим под предлогом «борьбы с ересью» или «угрозой Бездны». Разве это не укладывается в картину?

Аймос посмотрел на жену, затем на Айсштиль, в глазах которой стояли ледяные слезы гнева и боли. Он увидел не только ее цельность, ее новообретенную силу, но и эхо того ужаса, что она пережила. Его взгляд скользнул по Никталии, которая сочувственно качала головой. И по Карнаксу, который стоял с непроницаемым лицом, но его золотой глаз, казалось, сверкал чуть ярче обычного.

— Я… я не помню, — глухо произнес он, опуская голову, — Слишком много… пустоты.

— Потому что он стер эти воспоминания, Аймос, — сказал я, — Или повредил их, когда разбивал твою душу. Так же, как он пытался сделать с Айсштиль.

Аймос вскинул голову, в его глазах бушевала буря. Гнев боролся с отчаянием, преданность брату — с ужасающей правдой, которая медленно проступала сквозь туман забвения.

— Даже если… даже если это так… — прохрипел он, — Что это меняет? Прошлое не вернуть. Пантеон пал. Мы остались одни перед лицом Бездны и… этой, — он кивнул в сторону площади, где недавно бушевала Сверхсущность.

— Это меняет всё, — твердо сказала Айсштиль, — Теперь мы знаем нашего истинного врага. Не только Бездну, но и того, кто играл с ней, кто использовал ее в своих целях. Того, кто предал нас всех.

— И это значит, что наш план с Черным Солнцем становится еще более актуальным, — подхватил я, — Это единственный способ противостоять и Бездне, и тому, что может скрываться за действиями Громовержца. Нам нужна сила твоего мира, Аймос. И энергия Небесного Чертога.

Аймос долго молчал, глядя на свои руки, потом на Эгилию, потом на меня, Айсштиль и Никталию. Его лицо постепенно разгладилось, гнев уступил место холодной решимости.

— Хорошо, — наконец произнес он. Голос его был тверд, — Делайте, что должны. Я подготовлю свой мир. Мои слуги соберут необходимую энергию. Но, Эстро, — он посмотрел мне прямо в глаза, — если твое Черное Солнце даст сбой… если оно уничтожит то, что осталось от моего мира…

— Ты уже говорил это, Аймос, — кивнул я, — Достанешь меня из-под земли. Риск велик, но мы справимся.

— Тогда идите, — Аймос махнул рукой, — У вас мало времени. Бездна уже чувствует слабину на границах. А Сверхсущность… она не будет ждать вечно.

И тут из-за массивной колонны, неподалеку от ворот замка, раздался тихий шорох и неуверенное:

— Эстро?.. Айси?.. Вы… вернулись?

Мы все обернулись. Из тени, робко переминаясь с ноги на ногу и теребя кончик своего пушистого хвоста, выглядывала Пугливая Лилия. Ее большие глаза были полны смеси страха, любопытства и явного облегчения.

— Опа! — тут же оживилась Никталия, — А вот и наша потеряшка! Пугливка, ты что тут делаешь? Я же велела тебе сидеть в замке и вышивать крестиком на призрачных салфетках! Кто разрешил гулять по этому унылому району без сопровождения взрослых богинь⁈

Пугливка закатила глаза и сделала еще шаг вперед, уже смелее.

— Я… я почувствовала… — она посмотрела на Айсштиль, потом на меня, — Что-то очень сильное… и светлое… и холодное… как будто… как будто вернулась весна после долгой зимы. Я подумала… это вы. И пошла посмотреть.

Она с благоговением смотрела на Айсштиль, которая теперь действительно излучала ауру невероятной, звенящей ледяной мощи. Цельная. Восстановленная.

— Весна? — фыркнула Никталия, — Скорее, ледниковый период вернулся в полном объеме! Ты просто нашу Снежную Королеву почуяла, вот и все! Хотя, признаю, апгрейд ей к лицу. Стала еще внушительнее. Боюсь даже шутить про ее прическу.

Айсштиль бросила на Никталию ледяной взгляд, но в уголке ее губ мелькнула тень улыбки. Она подошла к Пугливке и мягко коснулась ее плеча.

— Все хорошо, дитя. Мы вернулись.