Девушки бури и тени - Нган Наташа

С рычанием она сильнее сжимает рукой мне подбородок и приподнимает челюсть.

В поле зрения вспыхивает свет. Я вырываюсь из её хватки, дыхание становится хриплым.

– Я... закончу… что начала, – с трудом выдавливаю я.

Закончу, что начала. Кажется, эти слова она уже где-то слышала.

– Не получится, девочка, – рычит она, приближая свой мокрый лисий нос к моему. – Мы с Королём не боимся тебя. Да и вообще мы можем сказать тебе "спасибо". Благодаря тебе мы выявили ещё больше предателей трона. Теперь осталось только поставить каждого из них на колени, – её резцы сверкают, а губы растягиваются. – Скоро мы доберёмся до них, Леи-чжи. Не думай, что мы не знаем, где прячутся твои отец и тётя. Армия Короля набирает силу с каждым днём, и скоро мы придём за ними. У Ханно не будет ни единого шанса против мощных королевских войск, – её ухмылка становится шире, и следующие слова она не говорит, а мурлычет. – Но я попросила сохранить жизнь твоим отцу и тёте. Мы с Королём хотим разобраться с ними сами.

Ужас пробегает по коже.

– Ты… вам не добраться до них! – я пытаюсь сбросить её с себя, но она с лёгкостью удерживает меня.

– Откуда тебе знать? Сегодня ты умрёшь здесь вместе со своей драгоценной возлюбленной и остальными членами вашей группы.

– У тебя нет ни единого шанса против них! – рычу я.

– Согласна, это нечестный бой. Но у меня есть кое-что про запас.

До сих пор я видела лишь белую лису и себя, небольшой участок травы за спиной и шёпот звёздного неба за лицом Наджи, которая нависла надо мной. Но при её словах мир снова с грохотом раскрывается.

Сначала я чувствую запах, уже второй раз за день – едкий привкус дыма. Затем я поворачиваю голову в сторону и вижу пламя.

Оно тянется через поле справа от палатки, ярко-оранжевое в темноте. Наджа, должно быть, устроила пожар прямо перед тем, как напасть на меня. Вряд ли прошло больше двух минут, но огонь легко охватил сухую траву и прямо на моих глазах усиливается, превращаясь из отдаленного потрескивания в хриплое рычание, от которого лошади ржут и натягивают привязи. Клубы дыма поднимаются, закрывая небо.

Из палатки выходят фигуры. Я начинаю кричать…

Наджа даёт мне пощёчину.

Боль рикошетом отдаётся от скулы, которая стукается о землю. Затем новая боль вспыхивает с новой силой, когда Наджа обхватывает мне шею обеими руками.

Я отплёвываюсь, кашляю, пытаюсь приподнять бёдра, чтобы сдвинуть её с места, но она с травы поднимает меч и приставляет мне к обнажённому горлу.

Её серебристые глаза светятся безумием.

– За Короля, – повторяет она.

В этот самый момент я вонзаю свой клинок ей в бок.

Сначала проявляется удивление. Как и учил Цаэнь, быть маленькой и казаться слабой тоже иногда выгодно. Магия кинжала звенит в пальцах, и я чувствую, как она, направляет мою руку глубоко и уверенно в упругую плоть противницы.

У неё вырывается невнятное ворчание. Трясущимися, окровавленными пальцами я провожу лезвием между рёбер Наджи. Из её горла вырывается низкий, грубый звук. Затем я выдёргиваю лезвие, отклоняюсь в сторону и сбрасываю её с себя.

Она протягивает руку, с шипением берёт себя в руки, вскакивает на ноги меньше чем за секунду, но я тоже уже на ногах и вне пределов её досягаемости, когда она пытается схватить когтистой лапой меня за спиной.

Я бросаюсь к костру. Стена пламени стоит между мной палаткой, окрашивая всё в тёмно-медные и красные тона.

– Майна! – кричу я. – Меррин! Нитта!

Над головой проносится тень. Очертания Меррина освещаются снизу огнём, и я замечаю на фоне потемневшего неба вспышку серо-белых перьев и широко распростёртых крыльев. Он пикирует к нам, сжимая в когтистых руках цян. Серебро копья вспыхивает в ночи. Меррин летит к Надже…

Затем в последнюю секунду выходит из пике.

Мы слишком близко. Вот почему он не может напасть на неё под таким углом. Долю секунды спустя моя догадка оказывается верной, когда демон-лиса набрасывается на меня сзади.

Я падаю лицом вниз, хватаю ртом воздух, но вместо этого вдыхаю удушающий дым. Мы почти добрались до костра; от него волнами исходит жар. Пот щиплет глаза. Я дрожу и извиваюсь, Наджа прижимает меня к земле.

Она прерывисто рычит. В свете пламени мелькает отблеск серебра.

Я дёргаюсь, в последний миг уворачиваюсь головой и плечами, когда её меч проходит в нескольких дюймах от моей щеки и глубоко вонзается в землю.

– Стой... на месте! – выдыхает она.

Она ударяет меня тыльной стороной ладони по затылку. Подбородок ударяется о землю. Я вскрикиваю, чувствуя привкус крови, но я выплевываю её с хмурым видом. Когда Наджа перемещает свой вес, чтобы высвободить клинок, я разворачиваю руку с кинжалом и наношу удар.

Металл встречается с мускулами. Наджа издаёт вопль, в котором слышится наполовину отчаяние, наполовину неверие, совершенно животное и грубое. Я вытаскиваю кинжал из её бедра. Застонав, Наджа хватается за раненую ногу, а я пользуюсь этим, чтобы выбраться из-под неё.

Белая лисица с трудом поднимается на ноги, кривясь и морщась. В ярком свете костра видны красные пятна на её мехе. С губ капает слюна. Она проводит окровавленной рукой по подбородку, размазывая багрянец, так что кажется, будто она съела килограммы сырого мяса, и поднимает свой длинный меч.

Стремительно падающая тень…

Клубок перьев…

Меррин движется так быстро, что у меня нет времени отшатнуться. Мгновение назад я стою там, лицом к Надже, её клинок сверкает серебром, рассекая воздух в мою сторону. В следующее мгновение её меч с глухим стуком падает на землю, когда острый кончик цяна Меррина, а затем и древко проходят насквозь через правую руку Наджи.

Копьё вонзается в землю в нескольких дюймах от моих сапог. Его длинная рукоятка дрожит.

Крик Наджи не похож ни на что, что я когда-либо слышала. Она сгибается пополам, прижимая к себе окровавленную руку.

– Лошади! – кричит сверху Меррин и указывает туда, где они привязаны, ржут и брыкаются, пока пламя пожирает траву, надвигаясь стеной пылающего алого и золотого.

Я колеблюсь. Наджа в пределах досягаемости, раненая и ошеломлённая. Мой кинжал вибрирует, его магия жаждет большего. Кровь хлещет из ран демоницы-лисы, заставляя меня снова вспомнить всех, кому она причинила боль. Если бы мы поменялись ролями, она бы бросилась вперёд и, не колеблясь ни секунды, перерезала мне шею своим клинком. Хочется опередить её, с криком броситься на неё, вонзить клинок в её плоть.

Но я стою, как вкопанная.

– Леи! Лошади! – снова кричит Меррин.

Бросив последний взгляд на Наджу, я засовываю кинжал обратно в ножны и убегаю.

Меррин приземляется одновременно с тем, как я подбегаю к Стреле и Люне. Он сразу же отвязывает Стрелу. Дрожащими пальцами я развязываю громоздкие узлы, удерживающие Люну на месте. Кровь мешает крепко ухватиться, а лошадь рвётся, натягивает верёвку, отчего она становится ещё туже. Я дёргаю сильнее, почти развязываю, почти...

Едва узел развязывается, Люна срывается на бег.

Меррин хватает её за веревку и тащит назад, удерживая Стрелу другой рукой. Его перья распушены, руки-крылья бьются, удерживая сильных лошадей.

– Кареты… – выдыхаю я.

– Сгорели, – он мотает головой. – Забирай Люну и приведи остальных.

– Майна...

– Тушит пожар с Хиро. Я приведу их, как только остальные будут в безопасности. Вперёд!

Он тянет за верёвку, чтобы удержать Люну, а я взбираюсь ей на спину. Она тут же срывается с места, Меррин успевает бросить мне верёвку.

Я хватаю её, а лошадь бросается в темноту. На несколько ужасных мгновений стук копыт становится таким громким и всепоглощающим, что смешивается с рёвом огня за спиной. Я невольно возвращаюсь в детство, когда мне 10 лет, а жизнь рушится под треск пламени и барабанный стук копыт. Тогда солдаты Короля взяли штурмом мою деревню, разорили и забрали всё, что им заблагорассудится, оставив после себя месиво из разбитых тел и сердец.