Часовой: Курсант (СИ) - Шторм Максим

Два из трёх дирижаблей размерами не превышали «Циклоп» и определенно носили характер военного назначения. Но вот третий, стоящий особняком, занимающий едва ли не половину взлетного поля… Настоящий гигант, кит среди рыбёшек. Огромная сигара оболочки, метров двести длиной, трёхпалубная гондола, похожая на корпус круизного лайнера, плоскости с огромными кожухами, кормовые рули, идущая вдоль борта витиеватая надпись бронзовыми буквами «Архангел Гавриил». Зрелище впечатляло.

Посмеиваясь, Степан снова пихнул меня локтем:

— Что, проняло? А теперь вот скажи, нешто у тебя есть деньги на перелет в брюхе вот этого красавца?

Я сокрушённо покачал головой. Нет, денег у меня не было. Но желание сесть на это судно никуда не исчезло. Я решился. Размышлял не слишком долго, и других способов, увы, не увидел. Повернувшись к новоприобретенному приятелю, я простодушно улыбнулся и сказал:

— Дядь Степан, спасибо за науку да за компанию. Не стану более тебя отвлекать. Позволь только ближе подойти, да получше рассмотреть корабли то… Будет хоть что потом повспоминать! А так-то да, буду искать другие способы. Попробую на каретной станции осведомиться. Кой-какая мелочь то у меня есть. Думаю, на карету уж наскребу!

Степан несколько засмущался и, сплюнув, махнул рукой:

— Пошли, паря. Вон дойдём до того склада, там то у нас обычно работа и начинается. Оттуда и поглядишь. Да и какой я тебе дядя то… Степан, да вся недолга!

Он ворчал, но было заметно, что мое вежливое обхождение ему приятно. Ну а мне неприятно было делать то, что я задумал. Но опять-таки, мне выбирать не приходилось. Пока что я был заложником дерущих меня в хвост и гриву обстоятельств. Вздохнув, я последовал за провожатым. Степан, судя по всему, был ранней пташкой. Пока на территории Воздушной гавани людей было не так уж и много. И все они занимались своими делами. Так что на нас никто и внимания не обратил, пока не добрались до крытого железной кровлей вытянутого здания, с огромными дверями в торце, которое Степан окрестил инвентарным складом.

Двери были уже приоткрыты, и он уверенно потянул одну из створок, не переставая говорить:

— «Гавриил» то уже к обеду подняться должен, вот я пораньше и пришел. Мое дело причальные стропа отвязывать. Видишь, вон их сколько? Да следить, чтоб ничего лишнего на корабль не подцепилось… А так-то работёнка непыльная… Счас вот только крючок возьму, а то, бывает, узлы туго затягива…Ахах…

Он замолчал на полуфразе. Оттого, что мой кулак опустился ему на темечко и вмиг вышиб весь дух. Признаться, саданув его, я ужасно нервничал. Ну, во-первых, хорошего человека вырубил, во-вторых, боялся, как бы не перестараться. Подхватив мягко упавшее тело на руки, я торопливо прижался ухом к его груди. Фух, слава Богу, дышит. Я быстренько затащил обмякшего Степана за стену сарая и положил на земь, справа от посторонних глаз за штабелем пустых деревянных ящиков, которые я приметил ещё на подходе. Связал его ремнем и найденным тут же обрывком веревки, и заткнул рот кляпом. Насморка у него нет, задохнуться не должен. Думаю, ближе к вечеру его найдут.

— Извини, дружище, но у меня нет иного выхода, — пробормотал я, стягивая с него сапоги и снимая с отворота бушлата значок.

Он был ниже меня на пол головы, но лапы не уступали моим по размеру. Я поменялся с ним обувью, натянув на его ноги свои стоптанные ботинки, а на свои новенькие удобные кожаные сапоги. Отлично, вот и докатился до грабежа. Значок я приколол на воротник куртки, нахлобучил на голову Степанову фуражку и вошёл в склад. Вся операция заняла у меня минимум времени и прошла никем незамеченной. Оказавшись в полутёмном помещении, пропахшем кожей, смолой и пылью, я лихорадочно завертел головой. Стеллажи, стопки брезента, какие-то бочки, ящики, мешки, бухты смотанных пеньковых веревок. Крючок, Степан говорил, что ему нужно взять какой-то специальный крючок. Ага, вот это что-то похожее.

Я взял с одного из деревянных стеллажей изогнутый, отполированный до блеска железный крюк, оснащённый ручкой-скобой. Хм, неплохая, штука, и в качестве самообороны использовать можно. Выйдя наружу, я торопливо зашагал через взлетное поле к огромному силуэту слегка покачивающегося над землёй «Архангела Гавриила». Если незаметно доберусь до него и прикинусь ветошью, то никому и в голову не придёт, что на территорию Воздушной гавани проник чужой. С виду я почти ничем не отличался от остальных снующих, словно муравьи, по своих делам работяг. Так я думал уже вступая в огромную тень, отбрасываемую гигантским дирижаблем, пока не поравнялся с одним из портовых тружеников.

Он остановился и недоуменно уставился на меня. Мне ничего не оставалось, как ссутулиться, потупить глаза и попытаться сделаться как можно меньше. А лучше и вовсе превратиться в невидимку. Попытка, мягко скажем, провалились.

— Эй, приятель, я что-то тебя не помню! Ты новенький что ли?

— Да я это… Вроде как на стажировке, — изображая полного лопуха, промямлил я. Впрочем, мне не нужно было и особо стараться. — Дядя Степан просил подменить, приболел он… Заодно, говорит, Егорка, присмотришься, поглядишь, что к чему.

Остановивший меня человек понимающе кивнул, пытаясь заглянуть мне в лицо.

— Так ты племяш Степана, что ль? И, поди, в бурсу хочешь на летуна учиться?

Он так услужливо подсказывал мне ответы на собственные же вопросы! Мне оставалось только сконфуженно кивать.

— Да навродь того. Но дядя Степан говорит, что сначала надо побывать на поле, своими ручками все потрогать, начать с самих низов, а там как Бог пошлёт. А вы не бригадир, часом?

Человек усмехнулся. Было ему лет под пятьдесят, одет в поношенную куртку, за ухо заткнут угольный карандаш, а в руках толстый потрепанный блокнот.

— Он самый. И это… Между нами, Степан действительно заболел или снова, того, вчера в кабаке лишку хватанул? А то я знаю, бывает у него. Работник то он толковый, исполнительный, вот и я со всем пониманием. Но края знать надобно!

Я осенил себя крестным знамением и с жаром воскликнул:

— Как есть приболел. Головой мается. Продуло или еще что!

— Ладно… Замнём. Он уже тебя с собой приводил, что к чему показывал?

Я с самым честным видом закивал. Бригадир махнул рукой в сторону парочки дирижаблей поменьше.

— Ладно, дуй вон туда. Проверь страховочные концы. Ничего не трогай, только смотри. «Громовержец» завтра поднимется на плановый облет приграничных территорий. Будь пока возле него. Через часок я к тебе пришлю человечка. Вместе займётесь осмотром. Крюком, смотри, не поранься. Он то тебе пока и не понадобится… Все понял?

— А как же!

Стараясь не оборачиваться и беспечно насвистывая под нос, я поменял курс и двинулся к военным кораблям. Кажется, пронесло. Главное, чтобы никому не приспичило отойти за угол сарая, где лежал повязанный мною дядя Степан, с целью отлить.

Подойдя к одному из дирижаблей я прочитал наименование на его покрытом металлом борту. «Громовержец». Его вытянутая двухпалубная гондола напоминала хищную рыбину. Сплошь обшит проклепанным, отшлифованным всеми ветрами тусклым железом. Поверх обшивки нанесены магические руны. Вдоль одного из бортов на нижней палубе я заметил несколько портиков, очень похожих на пушечные. Немудрено. Если этот корабль ходит к Границе, то и вооружён должен быть на совесть.

Я медленно побрел вдоль дирижабля, с преувеличенным вниманием осматривая концы страховочных стропов, привязанных к вбитым в лётное поле массивным железным костылям. Вдруг бригадир издалека наблюдает за мной! Лучше пока не рисковать. Незаметно вернуться обратно к громаде пассажирского корабля я успею. Нужно еще придумать, как незаметно проникнуть в его трюм.

Зайдя за корму, я остановился. Солнце поднималось все выше, заливая взлётное поле теплыми ласкающими кожу лучами. Я прищурился. Небо было синим и безоблачным. Мой взгляд невольно устремился ввысь, за территорию Воздушной гавани и дальше, через городскую окраину и крепостную защитную стену. Туда, прочь из Кромлеха, в сторону Столицы и еще дальше, к моему Родовому имению. В этом мире у меня есть дом. Свой дом. И я во что бы то ни стало попаду в него.