Южная пустошь 7 (СИ) - Цветкова Алёна

— Госпожа Елина, — прогудел стражник, с интересом наблюдавший за нашей «схваткой». Уверена, после службы все трое пойдут рассказывать, что свободные женщины точно такие же, как их рабыни. И готовы космы друг другу вырвать из-за подарка мужчины, — вы можете попросить господина рассудить вас… И, скорее всего, он позволит вам остаться в своей комнате.

— Нет, уж, — покачала я головой, и улыбнулась, — пожалуй, мне, правда, лучше отправиться в казематы. Там хотя бы тихо и спокойно. И госпожа Олира меня не достанет… Вы же сами видите, она немного не в себе…

Он понимающе вздохнул:

— Но там, внизу, довольно прохладно и очень скучно. Вы будете совсем одна, не сможете выйти в сад и воспользоваться помощью рабынь…

— Не страшно, — я подхватила деревянный ящик писаря, накинула на себя теплое покрывало, — я из северной страны, люблю холод и одиночество…

— Ох, госпожа… позвольте мы вам поможем, — он протянул руки, желая забрать у меня тяжелое бюро. — Я все верну, как только мы придем…

Спорить я не стала. Стражник не Ягурда, и я не боялась, что он прочтет мои записи, которые я неосмотрительно вела на грилорском… Пора возвращаться к прежней практике и делать самые секретные записи на русском языке. Беда только в том, что память призванной души. Пробудившаяся в момент лесного взрыва, устроенного Идором, снова покрылось патиной забвения. И я немного волновалась, что наступит момент, когда я забуду все. В том числе и язык и не смогу прочесть ни строчки.

Да, Фиодор и Анни в детстве неплохо говорили на русском, но я очень сильно сомневалась, что сейчас их знания остались на том же уровне.

В казематы, расположенные в самой дальней башне, мы спускались гуськом: впереди старший из стражников с моим бюро в руках, следом я, завернутая в несколько покрывал, чтобы не замерзнуть в подвале, а позади — два оставшихся стражника с ковром и подушками, которые они захватили по приказу командира.

— Вот госпожа, в этой части подвалов пусто. Мы держим преступников в другом крыле. Здесь вам будет спокойнее. — старший остановился у самой первой клетки, — эта самая удобная… Здесь теплее, и свет попадает… Дальше хуже…

— Хорошо, — кивнула я. Количество адреналина, выброшенного в кровь во время ссоры с Ягурдой, стремительно уменьшалось. Усталость наваливалась с каждым шагом. И я уже мечтала о том, что, наконец-то, смогу заснуть…

Дверь предложенной мне камеры была открыта, я вошла туда и оглядела свое будущее пристанище. Мне приходилось бывать в тюрьмах, но еще никогда я не была там в качестве заключенной. Но, как ни странно, сейчас все выглядело несколько иначе, не так ужасно, как казалось мне раньше.

Клетка оказалась довольно уютной… Ну, если можно так выразиться, конечно. Правильной квадратной формы, с каждой стороны не менее десяти шагов, причем три стены каменные и только одна решетчатая. Хотя обычно бывает наоборот. Видимо, стражник не врал, это на самом деле самая удобное место заключения в казематах наследника султана.

Низкие деревянные нары, предназначенные для сна, были отделены от остальной площади невысокой, по пояс, загородкой, рядом в темном каменном закутке находилось отхожее место, в котором из глиняной трубы, торчащей прямо из стены, небольшой струйкой текла вода. Она собиралась в неглубокой чаше на уровне пояса и стекала вниз по каменному желобу, пропадая в неширокой темной дыре, которая, по всей видимости, заменяла туалет. Неприятного запаха е было, из отверстия в полу несло сыростью и только.

Я бросила покрывала на нары. Стражники шустро расстелили ковер, сложили кучкой подушки, а старший поставил бюро на невысокий переносной столик, который я сразу и не заметила.

— Все, госпожа… А я немедленно доложу господину, что вы пожелали, — он явно выделил это слово, — пожить здесь… И прикажу, чтобы вам приносили еду три раза в день…

Спорить я не стала. Только кивнула. Сон сбежавший от меня утром, прятался тут. И сейчас, когда я нашла его, больше всего хотела остаться одна.

Стражники вышли. Дверцу клетки они оставили открытой, но я не собиралась никуда уходить. Мне здесь, вопреки здравому смыслу, здесь нравилось. И когда осталась одна, я просто завернулась в покрывала, прилегла на жесткую скамью и мгновенно заснула.

— Ну, наконец-то! — всплеснула руками Хурра, появляясь перед моими закрытыми глазами. — Мама, что происходит⁈ Гиерм не смог связаться с тобой, ты зачем изменила положение ящика⁈ Он же говорил тебе, что все должно оставаться на своих местах. Хорошо, что дядя Мехмед дал тебе кофий…

Она на миг замолчала, ошеломленно оглядев окружающее меня пространство. И нахмурилась:

— Мама, что это тут такое? Где ты, вообще⁈ Что это за странное место? Это что тюрьма? — ахнула она, догадавшись. — Мама, ты в тюрьме⁈

Глава 20

— Я немедленно сообщу дяде Мехмеду, — заявила Хурра, когда я коротко объяснила, почему оказалась казематах. — Ты тут не останешься!

— Не стоит, — покачала я головой. — Здесь совсем не так плохо, как может показаться на первый взгляд. По крайней мере намного спокойнее. И мне не придется таскаться с Ягурдой по подвалам, отскабливая штукатурку.

— Нет, мама, — моя малышка недовольно сверкнула глазами. — Ты здесь не останешься! Ты не будешь сидеть в клетке, как дикий зверь! Только не на моей земле!

Она бесшумно исчезла, оставляя после себя сноп ярких золотистых искр… Богиня… Я обречённо вздохнула… откинула покрывала и села. Искры медленно гасли, а мое беспокойное материнское сердце опять сжималось от тревоги. Аддия слишком нетерпеливая, слишком своевольная и своенравная… Абрегор с Грилором не тревожат Анни и Фиодора, давая им возможность спокойно жить свою жизнь.

Но не Аддия… Теперь я поняла, о чем говорил Мехмед, когда утверждал, что Богиня желает вернуть свою страну своей наследнице. Но не получится ли так, что Она украдет жизнь моей Хурры, заменив ее собой?

— Дядя Мехмед! — из темноты, ставшей еще более непроглядной после того, как погасла последняя золотая искра, возникли две фигуры: большая и маленькая. — Почему моя мама спит здесь⁈ У тебя во всей крепости не нашлось для нее покоев⁈

— Моя госпожа, — в голосе брата я услышала искреннее удивление, — еще вечером мы разговаривали с вашей мамой и все было хорошо. Я не понимаю, как это произошло. И немедленно прикажу выпустить ее…

— Я, вообще-то, здесь и все слышу, — напомнила я о себе. — И меня никто здесь насильно не держит. Двери, если вы заметили, открыты, я могла бы уйти в любой момент, но не хочу.

— Но мама, — воскликнула Хурра, — ты же в тюрьме!

— И что? — я пожала плечами. — Не самое плохое место, если надо отдохнуть от людей и хорошо подумать. К тому же, я не хочу дразнить госпожу Олиру. Пусть она думает, что я слабее, чем есть на самом деле. Мне это на руку. Хотя, конечно, лучше было бы не доводить ситуацию до такого, но раз уж так вышло… Хурра, предупреди Гирема, чтобы больше не писал мне. Я забрала бюро с собой, и он не найдет его в моей комнате. А мне не хотелось, чтобы о том, где вы сейчас узнал кто-то посторонний.

— Я уже сказала ему, — кивнула дочь. — Мам, ты уверена, что на самом деле хочешь находиться здесь? — она, прищурившись оглядела камеру. Я кивнула. — Но дядя Мехмед мог бы спрятать тебя в своей крепости…

— Не мог бы, — мотнула я головой. И взглянула на брата, — почему ты не говоришь ей, что вынужден исполнять все прихоти госпожи Олиры потому, что она использует против тебя магию?

Мехмед ничего не успел ответить. Хурра незнакомо надула губы и топнула ногой, выпуская сноп искр.

— Ненавижу магию! И эту девчонку! Дядя Мехмед, ты должен ее убить!

— Никто никого убивать не будет! — остановила я Аддию. Как-то сложновато почитать Ее, когда Она в теле моей дочери творит глупости. — Это не Олира. Это душа бывшей Верховной жрицы Великой Матери.

Аддия нахмурилась и погрустнела.

— Мне не под силу изгнать чужую душу, — вздохнула она. — А Великая Мать не хочет вмешиваться в жизнь нашего мира. Говорит, что и так наворотила достаточно. Ой, чуть не забыла, — Хурра подпрыгнула и, засверкав золотинкой, затараторила, — у нас тоже есть жрецы! Много! И они идут к Грилору! И они уже совсем близко!