Урожай Смерти (СИ) - Магнус Гэвин

Я кинул взгляд на солнце. Путь сюда занял всю ночь и часть утра: светило стремительно поднималось к зениту.

— Решил оставить тебе возможность сдаться. — флегматично ответил я.

— Ты действительно думаешь, что уже выиграл войну? — приподнял бровь Этериас.

— Я заглянул к Дейлину перед поездкой сюда. — улыбнулся я самой мерзопакостной улыбкой, на которую был способен.

Иерарх окаменел лицом.

— Вот как.

— Именно так.

Некоторое время смотрели друг на друга. А затем, внезапно для меня, он резко ожил:

— Ты лжешь. Не знаю в чём, но ты обманываешь меня. Может, не было сказано ни слова неправды, но я достаточно опытен, чтобы уловить всполохи удачного обмана, даже скрытого за этой пеленой смерти. Если ты хочешь говорить, то говори хотя бы правду. Я всё равно распознаю обман, так или иначе.

Я хмыкнул.

— Мы пришли к соглашению. Дейлин и его люди поклялись никогда не поднимать оружие против меня, а я отпустил их. Битва окончена. Город мой… Как и это королевство. Ренегон пал. Силы Бингла разбиты, а Бейлин мертв. Лиссея под моим контролем, а её король в бегах. Аурелион сложил оружие… Остается только Ниора, но с Аттароком я разберусь отдельно. Я победил, как бы ты ни пытался убедить себя в обратном. Осталась лишь одна, незначительная, но раздражающая заноза.

— Я. — констатировал факт волшебник

— Верно.

И мы замолчали.

— Тогда почему ты стоишь, не нападая? — с подозрительным прищуром посмотрел на меня Этериас.

— И в самом деле. — я сделал шаг вперед.

Иерарх отступил на шаг назад, от края скалы, одновременно с моим шагом.

— Ты же не думаешь, что я так просто дам тебе подобраться близко? — осведомился волшебник.

— Вот ты и ответил на свой вопрос. — пожал плечами я. — Мы уже сразились, совсем недавно, и ты сбежал. Не вижу смысла повторять. Сейчас у меня нет инструмента поймать тебя за ногу… Но рано или поздно я найду его.

Всё это было чистой правдой. Единственное, о чём я умолчал, было то, что я в достаточно плохом состоянии. Не думаю, что сумел бы достать его даже на близкой дистанции: как не смог тогда, после его удара. Но он этого не знал. Возможно, подойди он ближе, то сумел бы понять, что прямо сейчас я не в силах пробить его щиты: но по иронии судьбы, памятуя прошлую битву, мой враг здраво опасалась попадать под такие удары вновь.

Иногда вселенная имеет забавное чувство юмора. На мгновение мне даже стало жаль, что он не может оценить его. Совсем чуть-чуть жаль…

— Тогда зачем ты здесь? Если не рассчитываешь всерьез убить меня? — спросил он.

Я задумался ненадолго, стоит ли отвечать. К моему удивлению, я не испытывал гнева к этому человеку: несмотря на то, что он был моим врагом, несмотря на все проблемы, что он создавал, несмотря на невероятную живучесть, что даровала ему его магия… В конце-концов, он был всего лишь частью естественного порядка вещей: когда один человек поднимается наверх, неизбежно найдутся те, кто хочет сохранить старый порядок вещей, непреклонный и яростные в своём желании. И несмотря на то, что он декларировал свободу своей ценностью, я знал: это не более чем иллюзия. Он, как и всё остальные, были всего лишь заложником ценностей, что давным-давно вложили в него учителя. Свобода, равенство, гуманизм, человечность - всё это не более чем слова, придуманные людьми, дабы им было более удобно управлять обществом.

Единственным по-настоящему свободным человеком в королевствах был я сам: ведь с этой самой победой заканчивался и мой контракт с тварью, что привела меня в этот мир. И ныне я не был скован ничем, кроме собственной воли и собственных желаний…

Некоторые философы, безусловно, сказали бы что следовать своим желаниям - значит быть их рабом. Но если так, в чём тогда вообще заключается свобода?

— Я хочу увидеть твоё бессилие. — честно ответил я. — Хочу, чтобы ты знал, что не способен изменить ход истории. Что все кого ты знаешь, что пойдут против меня, умрут, и ты не в силах защитить их. Я воздвигну свою империю на их костях… И всё, что ты сможешь делать - это бессильно рыдать, глядя на них, забившись в самую глубокую дыру.

— Всегда найдутся те, кто готов сражаться. — тихо заметил он.

— Их сил всегда будет мало. — парировал я.

С этими словами я резко прыгнул вперед, разрушая гравитацию вокруг. Этериас отреагировал резким рывком ветра, сдвигая себя в сторону, и мягко спланировал на дорогу. Мы поменялись местами.

— Это всё, зачем ты пришел? — осведомился он, отряхнув полы мантии от дорожной пыли.

— Нет. — неожиданно для самого себя ответил я. — Ещё я хочу, чтобы ты преклонил колени.

— И ты всерьез думаешь что сможешь меня заставить? — удивился волшебник. — После всего произошедшего?

— Думаешь, это невозможно? — прищурился я.

— В обозримом будущем определенно. — развел руками Этериас. — Не то чтобы бы я был чрезмерно гордым человеком, однако преклоняться перед тираном и убийцей, фактически, врагом всего живого… Боюсь, тебе придётся убить меня, а затем стереть или подчинить мою личность в виду поднятого мертвеца, чтобы это случилось. Но то буду уже не я.

Я улыбнулся - и было что-то в этой улыбке такое, от чего у стоящего передо мной волшебника пошли мурашки по коже.

— Я думаю, ты преклонишь колени передо мной, здесь и сейчас. Или я сожгу этот мир. Принесу в жертву весь Кордигард, всю свою армию, всёх людей, до кого смогу дотянуться, но устрою шторм смерти такой силы, что расколет саму планету до дна так, что даже боги соберут её воедино. Тиал станет мертвым миром, а человечество перестанет быть. А теперь посмотри мне в глаза, чародей. Посмотри и скажи мне, что я лгу, ведь ты так хорош в распознавании лжи, верно? Скажи, что я не сделаю этого. ГОВОРИ! — взревел я.

Этериас посмотрел мне глаза и вздрогнул, отведя их, а затем поежился, замотав головой.

— Нет… Нет, не может быть… Ты не сделаешь этого…

— Твоя гордость. Или целый мир. Выбирай. — безжалостно ответил я.

Он поднял на меня взгляд: цепкий, холодный, лихорадочно размышляющий. Волшебник смотрел на меня пронзительно, пытливо, словно пытаясь усмотреть что-то внутри. А затем словно обмяк, сгорбившись. И медленно, неторопливо, встал на колени.

— Я не позволю тебе убить себя без боя, и не встану на твою сторону, даже если ты уничтожишь весь мир. Есть вещи, которые значат больше, чем жизнь. Но в одном ты прав - моя гордость не стоит смерти целого мира. — глухо сказал волшебник, не поднимая головы.

Несколько долгих минут мы стояли неподвижно: стоящий на скале Властелин Человечества и преклонивший колени волшебник. И, несмотря на то что это не было финальной победой над моим врагом, я искренне наслаждался моментом. Загрохотал гром, и с небес начался дождь: обращая пыль дороги в жидкую грязи.

Но он так и не поднялся, показывая смирение, оставаясь на коленях в грязи.

— Ты можешь подняться. — наконец, властно позволил я.

— Ты удовлетворен? — спокойным голосом осведомился Этериас.

— Да. Пожалуй, не буду уничтожать мир. — милостиво кивнул я. — Ты можешь идти, чародей. А если ты вновь поднимешь против меня оружие или магию… Думаю, ты и сам знаешь последствия.

— Ты уничтожить мир, если я буду противостоять тебе? — вежливо осведомился теперь уже бывший глава церкви.

Я фыркнул.

— Разумеется, нет. Это бы значило, что ты того стоишь. Но тебе не будет покоя, пока я не выслежу и не уничтожу тебя, и всё что тебе дорого.

— Это не звучит как угроза, которой я испугаюсь. — честно признался волшебник.

— Тогда пытайся, чародей. У тебя будет время осознать тщетность своих попыток.

С этими словами я спрыгнул со скалы и развернулся, направляясь к химере.

— Стой… У меня есть предложение для тебя. — окликнул меня чародей.

— Вот как? — удивленно обернулся я.

— Даже два, на самом деле. — приободрился Этериас. — Но прежде я должен спросить… Ты бы сделал тоже самое? Если бы явился кто-то, неизмеримо могущественнее тебя, и предложил встать на колени, чтобы он не уничтожил мир? Ты бы поступился гордостью?