Двойник короля 17 (СИ) - Скабер Артемий

Стонов, криков не было. Услышал только, как лёд разломали, а потом… Вероника пришла с монголкой и давай помогать ей мыться.

Шаманка, освобождённая от ледяного плена, дрожала всем телом. Кожа покрылась гусиной кожей, губы синие от холода. Рыжеволосая держала её под локоть, помогая стоять. Ещё на меня так смотрит — то ли с вызовом, то ли с обидой. В изумрудных глазах читалось что-то сложное, многослойное — не просто эмоция, а целый комплекс чувств.

— Девушке нужно привести себя в порядок, — заявила она таким тоном, будто это я должен стыдиться своего поведения.

— Да пожалуйста. Минута на всё про всё, и пусть оденется, — ответил и вышел.

Будто я собираюсь пялиться на мокрую монголку. Да что я там не видел за несколько часов поездки, когда она задницей у моего лица светила?

Посмотрел на состояние нашего транспорта. Зрение отчётливо показывало, что, кроме Галбэрса, у остальных вид так себе. Загнали мы их. Должны были отдохнуть в городе, а вместо этого — бешеная скачка весь день. Лошади стояли, понурив головы. Бока ходили ходуном, втягивая и выпуская воздух с хрипом. Ноги дрожали от усталости. Не дотянут до капища, если не помочь.

Направился к монголам. Они хлопотали вокруг своих скакунов, растирая их тела соломой, проверяя копыта, шепча что-то.

— Вот! — протянул зелья — несколько флаконов с разноцветными жидкостями каждому. — Тут выносливость, лечилка и скорость. Разведите с водой и напоите всех.

Мой поступок оценили. Монголы переглянулись с неприкрытым удивлением, затем благодарно кивнули и ничего не сказали. Просто взяли и давай тут же заниматься делом — налили в деревянные плошки, развели водой из ручья.

Вернулся к девушкам. Шаманка стояла уже одетая и держалась за задницу. Лицо не такое надменное — морщится от боли. Гордость гордостью, а стрела в мягкое место — это неприятно в любой культуре. Вероника рядом, поддерживает её под локоть. Держит крепко, но аккуратно.

— Павел Александрович, вылечите, пожалуйста, её рану, — произнесла перевёртыш таким тоном, будто это я виноват, что в девку стрелу всадили.

В голосе звучало неприкрытое осуждение, словно лично приказал лучникам целиться в эту конкретную часть тела шаманки.

Кинул ей лечилку, стеклянный флакон описал в воздухе идеальную дугу. Шаманка поймала бутылёк одним ловким движением. Реакция у неё отменная даже после всего пережитого. Без колебаний спустила штаны и вылила зелье на рану. Скрипнула зубами, лицо скривилось, но не издала ни звука.

— Она благодарит вас за милость, — перевела Вероника, но в голосе прозвучало сомнение. Было очевидно, что шаманка не произнесла ничего подобного. Скорее всего, из её уст вылетели совсем другие слова.

Алтантуяа поправила одежду. Теперь она выглядела иначе — не дикая степнячка, а почти цивилизованная особа. Волосы уже не спутанные, заплетены в косу. Мокрые пряди блестели в лунном свете.

— Спроси у неё, действительно ли она потеряла свои силы, — обратился к Веронике.

Перевёртыш что-то сказала на монгольском. Получилось коряво — видимо, язык она знала не так хорошо, как хотелось бы. Слова звучали неуверенно, с неправильными ударениями и акцентом.

Алтантуяа ответила — сначала неохотно, потом разговорилась. Руками что-то показывала, прикасалась к груди, к вискам. Пальцы чертили в воздухе странные знаки, глаза то закрывались, то широко раскрывались.

Интересно, рядом с Вероникой она вдруг стала какой-то… мягче. Не такая колючая. Женская солидарность? Или простое облегчение от того, что рядом есть кто-то, кто говорит на её языке?

— Она сказала, что силы не исчезли полностью, — перевела Вероника. Голос звучал задумчиво, словно девушка пыталась осмыслить услышанное. — Просто… Как это сказать… Перевернулись? Нет, не то слово. Изменились. Ритуал был прерван в самой сложной точке. Она хотела призвать духа, а вместо этого сама почти стала им.

Интересно. Значит, прерванный ритуал изменил её способности, но не уничтожил их полностью. Может быть, это даже открыло новые возможности? Шаманка получила не то, к чему готовилась. Нужно будет разобраться.

— Спроси ещё раз, как видеть духов? — именно эта информация нужна мне сейчас больше всего.

Снова обмен репликами. Шаманка сперва отнекивалась — руки скрестила на груди, подбородок упрямо вздёрнут, взгляд холодный, как лёд. Но Вероника что-то сказала, и монголка вдруг сдалась. Плечи опустились, напряжение ушло из позы. Заговорила быстро, серьёзно, словно читала лекцию. Руки двигались в воздухе, рисуя невидимые символы, глаза стали отрешёнными, будто она смотрела не на нас, а сквозь.

— Нужно прикоснуться к своей душе и направить часть силы в глаза, — перевела Вероника. Её брови сошлись на переносице от усилия точно передать чужие слова. — Это… не совсем верный перевод. Она использует какие-то понятия, которых нет в вашем языке.

— А детали? — уточнил я. Слишком расплывчато, слишком абстрактно. Мне нужны конкретные инструкции, а не философские размышления. — Как именно прикоснуться к душе?

Вероника попыталась объяснить, но путалась в словах. Видно было, что ей сложно переводить шаманские термины.

Достал из кольца Елену — может, у неё получится лучше. Две головы лучше одной, особенно когда речь идёт о переводе сложных концепций. Девушка тоже попыталась. Говорили они лучше, чем переводили, — слишком много специфических терминов.

Шаманка становилась всё более эмоциональной, пытаясь донести свою мысль. Голос повышался, глаза сверкали. Перевёртыши хмурились, переглядывались, иногда просили повторить. Но суть я понял. Нужно заглянуть внутрь себя, найти источник силы — не магии, а именно силы души. Прикоснуться к нему сознанием — не физически, а ментально. И направить эту энергию в глаза, превратить обычное зрение в духовное.

Закрыл веки, сосредоточился. Дыхание замедлилось. Медленный вдох, ещё медленнее выдох. Сердце начало биться реже, ровнее. Звуки вокруг приглушились, словно кто-то постепенно убавлял громкость мира.

Внутри — пустота, темнота. Ничего. Только привычное ощущение магии, пульсирующей в источнике. Но это не то, что мне нужно сейчас. Шаманка говорила о чём-то другом — более глубоком, более фундаментальном.

Ещё попытка. Глубже. Искать. Погрузился дальше в себя, за пределы привычного восприятия. Оставил позади магический источник, продвигаясь вглубь собственного существа, словно спускался в колодец, не зная, что ждёт на дне.

Пустота, чёрная дыра. Ничего. Разочарование нарастало. Неужели у меня нет того, о чём говорила шаманка? Или я просто не умею искать правильно?

Снова попытка. Глубже, ещё глубже, за пределы физического тела, за границы разума, за рамки привычного восприятия. Отпустил все мысли, все желания, все страхи. Просто наблюдал, позволив сознанию свободно плыть в пустоте.

И вот… что-то, словно искра. Пульсирующий огонёк где-то очень глубоко. Не свет, но его предчувствие. Не тепло, но его обещание. Крошечная точка чего-то несомненно живого, несомненно моего. Душа? Не знаю. Но что-то очень близкое к тому, что описывала монголка.

Открыл глаза. Шаманка улыбается, точнее, прячет улыбку за маской покорности. Довольная дрянь. Её бы воля — скалилась бы сейчас во все зубы и смеялась над моими попытками.

Продолжил. Душа… Вот, с чем я не имел опыта обращения. Ладушки. Это не магия, не сила, не навык, а сама суть, сама основа существа. Не то, что имеешь, а то, чем являешься.

Погрузился глубже в себя, отсёк все внешние ощущения. Есть только я и эта искра внутри, всё остальное — иллюзия, наносное, временное.

Источник пульсирует — яркий, тёплый. И рядом что-то почти неуловимое, тоньше паутины, прозрачнее воздуха. Нить? Канал? Связь между телом и этой искрой, между временным и вечным. Хрупкая, почти неосязаемая, но несомненно существующая.

Мысленно прикоснулся к этому и попытался направить в глаза. Представил, как энергия поднимается, течёт по каналам, заполняет глазные яблоки. Не физический свет, а нечто иное. Чистое восприятие, способность видеть то, что скрыто от обычного зрения.