Стратегия одиночки. Книга восьмая (СИ) - Зайцев Александр А.

Затем снова лёг на кровать, но вместо того, чтобы предаться очередному кругу размышлений, перешёл к тренировке. В этот раз сосредоточился на медитативных техниках — пытался заполнить Звёзды в Ментале. Вспоминал всё, что знал об улучшении памяти: как из земных практик, так и из того, чему научился у Морфея и у местных мастеров в Прошлом Цикле. Этому занятию посвятил не только всю ночь, но и утро, прервавшись лишь на завтрак.

Около полудня в дверь постучали.

Открыв, я увидел на пороге знакомую служанку. Женщина молча передала мне сложенную записку и, поклонившись, тут же поспешила прочь.

«Через час после зенита для тебя зарезервированы Врата на запад.»

Лаконичная надпись без подписи. Но догадаться, кто мог её отправить, было несложно. Человек с Тысячью Лиц явно хотел, чтобы я как можно скорее покинул Фейст — и, главное, чтобы ни при каких обстоятельствах, даже случайно, не проговорился о найденном в подводной пещере алтаре Ночной Госпожи.

Как только я сложил записку и положил её на стол, та вспыхнула холодным огнём и сгорела, не оставив после себя даже пепла.

Глава 13

(90-й день)

— Ненавижу болота, — произнёс я тихо, сидя на небольшом сухом островке посреди непролазной топи и выливая из ботинок забившуюся туда мутную жижу.

На моих коленях покоилось Первое Перо. За последние дни я успел пристраститься к привычке каждый вечер, если оказывался в одиночестве, доставать этот клинок и — словно он мог меня слышать — рассказывать ему обо всём, что произошло за сутки. В этом действии было нечто медитативное, умиротворяющее, позволяющее привести мысли в порядок. Словно в процессе рассказа я раскладывал всё по полочкам — и внутри становилось чуть легче.

Рассказ о сегодняшнем дне не занял много времени. А если убрать из него ругань — то его и вовсе можно было бы сократить до двух предложений. Потому что рассказывать, по сути, было нечего.

Я просто шёл по болоту.

Точнее, где-то шёл, а где-то приходилось ползти. С утра и до самого заката.

Ещё только планируя поход за двумя скрытыми в топях Патанга алтарями Сегуны, я рассчитывал управиться с этим делом максимум за неделю. Увы, как показала практика, мои расчёты оказались излишне оптимистичными. Мне казалось, что если память будущего хранит точные указания на место — особых трудностей не возникнет. Реальность, как водится, быстро внесла в мои планы суровые коррективы. Я снова попался в ловушку воспоминаний о будущем — и это начинало раздражать.

Беда в том, что эти воспоминания никогда не были настоящей памятью о пережитом. Скорее, они напоминали красочный фильм: насыщенный, обрывочно знакомый, но при этом лишённый деталей, запахов, звуков, чувства холода, боли в ногах и гудящего комариного роя в ушах. Такая память легко пропускает все неудобства — и именно этим коварна. Она будто подсовывает образ события, но не его суть. И я, в очередной раз, снова на это купился.

Да, я помнил, что Болота Патанга огромны. Помнил, что это — опасный и мрачный регион, почти нетронутый цивилизацией. Но одно дело знать об этой «огромности»… И совсем другое — прочувствовать её каждой клеткой тела.

На площади, которую занимают эти топи, без труда уместилась бы такая страна, как Франция. И всё это пространство — от ядовитых туманных западин до зыбких травяных равнин, от поросших чёрным мхом бугров до сонных озёр, в которых, казалось, дремлет сама смерть — являлось единым болотом.

Никаких троп. Никаких ориентиров. Только серое, вязкое месиво из гнилой воды, мокрых корней, жёлтого тумана и проваливающейся под ногами земли. Камням и постоянным тропам здесь нет места. Даже кочки не внушали доверия — лишь ты опёрся, и вроде бы твёрдая земля начинает медленно уходить вниз, втягивая за собой ногу. А если на пару шагов свернёшь с выбранного направления — тебя встречает воронка с чёрной, маслянистой водой, под которой нет дна.

Мхи здесь словно живые, дышащие. Тростники глухо шуршат, даже когда вокруг штиль, и этот звук похож на чужие шепоты. И каждый вечер туман опускается на плечи холодной, сырой пеленой, стирающей грань между реальностью и жутким сном.

Нет, память будущего не предупредила меня об этом. Ни о зловонном дыхании болот, ни о гнилой воде, просачивающейся в сапоги сквозь защитную ткань, ни о том, как тяжело идти, когда за день ты продвигаешься вперёд на жалкие пару километров. Это было не путешествие, это было испытание моей воли, упорства и внимательности.

Вначале ничего не предвещало подобных трудностей. Совершив переход Вратами, я оказался в довольно крупном по размерам, но словно заживо гниющем городе под названием Забросень, который местные называли не иначе как Гнилое Копыто. Поселение располагалось на юго-восточной оконечности Великих Топей, и, насколько я помнил, отсюда до нужных мне мест было ближе, чем от любого другого города с Вратами Сундбада.

На подготовку я отвёл несколько часов — всё, что мог себе позволить. Этого оказалось достаточно, чтобы обойти три местных лавки, один обветшалый торговый павильон и полузакрытую мастерскую при храме Пантеона. Всё необходимое для болотного похода в подобной глуши оказалось либо крайне дорогим, либо подозрительно хрупким, либо уже бывшим в использовании. Тем не менее, кое-что собрать удалось.

Специальные насадки на сапоги. Плащ на масляной основе с прокладкой из мха чёрного луга, чтобы хоть как-то защищаться от дождей и тумана. Он быстро впитывал влагу, зато не пропускал её внутрь — особенно при использовании простейшей бытовой магии. Сетку от болотных насекомых с вшитыми по краям отпугивающими символами — обереги которые защищали не меньше чем сам материал сетки, но я не жаловался. Комары здесь размером с вишню, и укус их — это не просто зуд, а потенциальная лихорадка. Тотем чистого шага, позволяющий хоть как-то находить хотя бы относительно надёжную дорожку в топях. Ну и, разумеется, все свои вещи надёжно упаковал у местных мастеров.

Затем был быстрый марш-бросок вдоль кромки болот до знакомого по памяти будущего поселения. Там я приобрёл недельный запас чистой воды и еды, способной вынести климат болот, пока торговался, между делом поспрашивал местных о «наглой группе» проходчиков-чужаков.

Именно здесь, в этом самом месте, в Прошлом Цикле произошёл конфликт группы землян с представителями местного барона. Ссора переросла в открытую вражду — на землян объявили настоящую охоту, и они были вынуждены бежать в самую глухую часть топей. Им тогда повезло: они не только ушли от преследования, которое длилось несколько дней, не только не утонули, но и смогли выбраться из болот живыми. И, что для меня важнее всего, в ходе этого бегства они забрались в такие дебри, куда даже местные племена, веками живущие в этих местах, не решаются соваться. Именно там они и обнаружили два забытых алтаря Сегуны.

Мои расспросы ни к чему не привели. Да, какие-то чужаки здесь были — прожили около недели и ушли месяц назад. Но ни о каком конфликте с людьми барона никто из местных не слышал.

Что это значит?

Возможно, я прибыл раньше, чем всё случилось в Прошлом Цикле. А возможно — и это кажется мне более правдоподобным — квестеры при распределении землян всех перемешали, и та самая группа, которая тогда ввязалась в ссору, в этом Цикле просто не образовалась. А значит, и повода для конфликта с местными властями не возникло вовсе.

Следующие сутки прошли так, как и планировал изначально: я повернул на северо-запад и углубился в, казалось бы, бесконечные болота. Темп держал приличный. Повезло, что изученное у Ариэн заклинание Эхолокации оказалось отличным усилителем для Тотема Чистого Шага — вместе они позволяли мне относительно надёжно выбирать место, куда можно ступить без риска провалиться или утонуть.

Но дальше всё пошло наперекосяк. С каждым километром, с каждым шагом болота становились всё более коварными. Почва теряла остатки твёрдости, тропы расплывались, а привычные ориентиры исчезали под сизым туманом и однообразием вязкой трясины.