Стратегия одиночки. Книга восьмая (СИ) - Зайцев Александр А.

— Вполне возможно, что племя Гатьи потеряло свою святыню. И именно из-за этого начался их упадок. Добавим сюда то, с каким уважением в их поселении относятся к Ночной Сестре. А также тот факт, что сама Гатья, судя по всему, если и не обладает Сродством с Тенями, то как минимум владеет хотя бы одним теневым заклинанием. Это я за время нашего совместного пути заметил, однажды она потеряла осторожность и применила Теневое Чутьё. Да и ещё: староста деревни обмолвился, что она — внучка последней великой шаманки их племени. А шаманку ту все звали не иначе чем Шепчущая в Сумерках.

Тяжело вздохнув, я отогнал подступивший к самому носу холодный туман:

— Зная Морфея, уверен, он бы всё это сопоставил и пришёл к вполне определённому выводу. Так что, Первое Перо, напомни мне: когда увижу его — быть предельно осторожным. Ни единой лишней фразы. Этот человек способен по одному случайно обронённому слову добраться до истины, как будто с самого начала знал, куда копать.

Более-менее просушившись, я убрал Первое Перо в футляр и закрепил на поясе. Некоторое время размышлял, стоит ли остаться на этом относительно сухом островке на ночёвку или всё же продолжить путь прямо сейчас. Конечно, движение в темноте таит в себе дополнительные риски. Но с другой стороны — именно ночью теневые заклинания работают заметно лучше.

Приняв решение, тихо выругался, кляня себя за излишний авантюризм, выпил зелье восстановления сил и, дождавшись, пока его действие начнёт ощущаться в теле, снова обулся. Размотал верёвку, обвитую вокруг купленного в Гнилом Копыте тотема и, размахнувшись, метнул сканирующий артефакт в туман метров на десять вперёд.

Присев у края затхлой топи, запустил направленную волну эхолокации в сторону улетевшего тотема и дождался обратного сигнала. Затем смотал верёвку и повторил процедуру ещё дважды, нащупывая относительно безопасный путь хотя бы шагов на тридцать.

Так я и продвигался. Прикрытый Покровом Скрытого Сердца и Плащом Теней, постоянно поддерживая ауру Восприятия, я шаг за шагом прорезал себе дорогу сквозь предательскую трясину.

Три десятка шагов вперёд — бросок тотема, отклик, анализ, движение дальше. И снова. И снова. И снова.

Из-за плотных туч и клубящегося повсюду холодного тумана невозможно было определить время даже приблизительно. Ни луны, ни звёзд — только серая пелена, разлитая в воздухе. Я не знал, сколько именно продолжался мой путь этой ночью и сколько из него я прошёл, а сколько пришлось проползти буквально по-пластунски.

Казалось, это путешествие не закончится никогда. Вперёд меня толкало лишь упрямство, выработанное за годы спортивной карьеры, да знание: утерянные алтари где-то рядом. Правда, в здешних условиях понятие «рядом» становилось весьма относительным. Здесь на одном квадратном километре можно было нарезать круги сутками напролёт — и даже не заметить.

Периодически я останавливался, чтобы вызвать Играющего с Тенями. Как удалось заметить раньше, при активации этого заклинания тени начинали вести себя странно — дёргано, нервно, будто пытались на что-то указать. Чем ближе к святыне Сегуны, тем явственнее становилось это поведение.

В какой-то момент, почти на пределе сил, когда я искал уже не столько алтари, сколько хоть клочок сухой земли для привала, я вновь призвал Играющего. И тогда тени начали метаться с нарастающей поспешностью, вздрагивая и дёргаясь, как будто их тянуло в одном, строго определённом направлении.

Ещё через час — если это можно было назвать часом и движением — почувствовал это «нечто» сам. Аура Покрова Скрытого Сердца словно вытянулась вперёд, будто ощутила зов и тянулась к нему, к чему-то, пока ещё сокрытому от глаз, но уже недалёкому.

Подчинившись этому зову, я вышел на крупный, по здешним меркам, островок, приподнятый над топями почти на целый метр, что для этих болот было почти настоящим Эверестом. Земля под ногами оказалась непривычно сухой, а весь берег островка был опоясан сплошной стеной колючего кустарника — сросшегося, плотного, словно живая изгородь, специально выращенная опытным садоводом.

Когда-то давно эту живую изгородь дополняла защитная магия, и её отголоски всё ещё ощущались, будто тонкий налёт силы, осевший в воздухе. Магический фон дрожал, как воспоминание, как призрачный след давно угасшего пламени. Если бы не моя повышенная чувствительность к Теням, то я бы этого остаточного фона и не заметил.

Перехватив Разящий Шелест поудобнее, я напитал лезвие копья силой Света и, не мудрствуя лукаво, усилив себя Бычьей Силой, прорубил путь сквозь колючие плетения. Стена кустарника разошлась неохотно, с треском, и каждый удар требовал вложения полной мощи. Стоило сделать шаг вперёд, как туман отступил, словно сам воздух боялся приближаться к тому, что пряталось за зелёной преградой.

Я знал, что увижу. Воспоминания из Прошлого Цикла всплывали чётко и без искажений.

На приподнятом над бескрайними топями островке стоял дом. Точнее — то, что от него осталось. Давно просевшая, будто усталая, крыша лежала на остатках стен, словно навеки преклонив голову. Одна из стен отсутствовала вовсе — её будто вырвали с мясом, грубо и яростно. Другая была срезана по диагонали, как ножом, и отброшена прочь, где покоилась теперь, наполовину вросшая в землю, в десятке шагов от фундамента. В проёме, где когда-то была дверь, скрипели на ветру чернеющие доски — гнилые, исковерканные временем, будто позабытые символы старой нотной записи. От окон остались лишь зияющие пустоты, в которых клубилась темнота.

Это место выглядело как рана, не зажившая с тех пор, как была нанесена. Дом, некогда служивший приютом позабытого во времени алхимика Героического Витка, теперь казался мёртвой оболочкой — и всё же не до конца покинутой.

Потому что Тень здесь… дышала.

Глава 14

Опыт подсказывал: нет ничего опаснее самоуверенности. Даже зная, что путь к руинам безопасен, я двигался с привычной осторожностью, периодически активируя Играющего с Тенями, следя за фоном, поддерживая ауры.

Когда-то этот затерянный в бескрайних топях домик служил скрытой от чужих глаз лабораторией какому-то могущественному алхимику. Возможно, даже алхимику Героического Витка. Сейчас же здесь остались лишь руины.

Зайдя внутрь разрушенного строения, я едва не распорол сапоги о россыпи осколков разбитой алхимической посуды. От былого «великолепия» сохранились лишь едва уловимые отголоски. Разрушенные столы, обрушенные полки, на которых когда-то стояли бутылки с драгоценными настоями, теперь валялись на полу в виде гнилых обломков. Потолок зиял щербинами проломов, через которые лениво стекали редкие капли болотной влаги. В дальнем углу на затянутом мхом полу я разглядел переломанный человеческий скелет. От одежды остались лишь безликие серые лоскуты, окончательно слившиеся с землёй. Рядом валялись обломки посоха — когда-то, возможно, мощного артефакта, теперь просто сгнившая, никому не нужная палка. Увы, главная ценность посоха — драгоценный камень в навершии — отсутствовала. Возможно, его утащил в своё логово Великий Дейкан, который, судя по состоянию скелета, и стал причиной гибели алхимика.

Здесь царила тишина, в которой можно было расслышать собственное дыхание, многократно отражавшееся эхом от голых стен. Лишь где-то под сводами крыши время от времени потрескивал хрупкий осколок горного хрусталя — непонятно каким чудом сохранивший чистоту — перекатываясь от случайного движения воздуха по гнилым доскам.

Логово отступника, скрывавшегося от внимания служителей Антареса в этих непроходимых болотах.

Почему отступника? Потому что только такие одиночки, наплевавшие на общепринятые нормы и законы, осмеливались работать с Тенью.

Возможно именно этот, уже много веков назад погибший алхимик, и выкрал у племени Гатьи их святыню. Выкрал, чтобы притащить её в своё логово и усилить алхимические составы магией Теней.

Что же, безумные учёные, похоже, водятся не только на Земле.

Если здесь и были какие-то ценности, то за прошедшие века от них почти ничего не осталось. Все редкие травы сгнили, все когда-то чудотворные составы давно превратились в бесполезную муть, уникальные ингредиенты обратились в пыль. Время не пощадило ничего. За редким исключением…