49
Все мотивы этого загадочного, опасного мужчины внезапно всплыли на поверхность.
Мне чудилось, что табачный дым, въевшийся в его одежду, скрывал запах кошмаров, страха и вины.
Он помедлил на мгновение, прежде чем прояснить ситуацию. Задержал на мне взгляд. Будто что-то ему не понравилось.
Или… он что-то заметил?
— Я знаю, что ты больше всего ненавидела то, что принадлежишь мне. И поэтому так хотела сохранить свой шрам. Чтобы все знали, как ты ко мне относишься. Понимаю, что для тебя моя смерть ценнее, чем жизнь. И всё же я понадеялся, что это продиктовано отчаянием. Конечно, кроме всего прочего. Ты загнана в угол, Кассандра, и это чистая правда.
— Хочешь… меня напугать?
Он позволил себе улыбнуться. Не усмехнуться, не приподнять уголки губ из вежливости, а по-настоящему показать тёплую улыбку.
До того у меня и в голове не было, что этот зверь способен на такое.
Чтобы понять моё замешательство, нужно всего лишь представить огромного улыбающегося добермана.
Не мило. Совсем не мило. По морде захотелось ударить.
— Нет, выслушай меня, — ох уж этот его деловой тон… — Если хоть на какую-то долю ты ведёшь себя так не из голой ненависти ко мне, а потому что считаешь, что тебе нечего терять, то ты понимаешь, что моё предложение — твоё единственное спасение. Тебя хотят лишить магии, потому что это магия твоего рода. Вы всегда лучше всего управляли воздухом. Твой дед мог менять саму его структуру, и этим обезвреживал огневиков. Пламя просто не разгоралось. Это опасная магия. И если они не верят, что ты способна развить её до такого уровня, то вполне резонно могут предположить, что твои дети смогут. Или их дети. Но что если… твои дети будут и моими тоже? Они не будут Блэрами. А Родары до зубов верны империи. Ты сможешь жить, Кассандра. Но только если будешь моей женой.
Вот это точно пример предложения, от которого невозможно отказаться…
Всё звучало разумно. Если бы вся эта ситуация была со мной, а не с Кассандрой, я бы согласилась. Даже если бы истово его ненавидела. В конце концов, это единственный способ не дать крови Блэров исчезнуть. Да и… я слишком любила жизнь, хоть и провела её довольно бездарно в своём мире.
Знала бы, что попаду в такую передрягу, взяла бы отпуск перед этим…
Но Кэс — не я. Она бы скорее плюнула ему в лицо.
Стоило ли продолжать пытаться играть её? Или принять решение, которое могло спасти мне жизнь?
Больше всего меня беспокоил совет лордов. Если они уже какое-то время решали, что со мной делать, то убийство адептки точно повлияет на их мнение не лучшим образом.
И если Семат готов рискнуть всем ради Кассандры — пусть рискует.
Кстати, о рисках…
— Разве кто-то тебе позволит? — спросила я мрачно. — Не думаю, что твой отец будет в восторге.
Семат усмехнулся, хотя в его глазах было какое-то недоверие.
— Я смогу его убедить. С каждым годом твой талант раскрывался всё больше. Все прекрасно понимают, что вплести такую магию в свой род — перспективное решение. Вот только ты принадлежишь мне. И сделать это могу только я. Но тебя всё равно придётся лишить большей части силы. Но это не значит, что она будет урезана у наших детей. Такой расклад устроит большинство. Конечно, возмущений будет достаточно. Особенно теперь.
Он вновь про смерть адептки? Да не убивала я её, она сама под ноги попалась!
— Ты подаёшь всё так, будто спасаешь меня. Но, похоже, тебе это тоже выгодно. Так ты легче скроешь всё, что я сделала не так, по твоему мнению. И к тому же получишь магически одарённых детей. Хочешь использовать кровь Блэров для укрепления своего рода после того, что вы сделали?
Я развернулась, чтобы посмотреть на него не через зеркало, а напрямую.
Только не учла, как близко он стоял… Разговор на таком расстоянии ощущался слишком интимным. Его рука всё ещё была на моей талии. Во всём этом было слишком много неправильного.
— Не обманывайся, — сказал он вдруг тихо, но очень серьёзно. — Есть много других достойных девушек с достаточным магическим потенциалом, чтобы укрепить мой род.
Спасибо хоть, что не сказал “достойнее тебя”.
Семат поднял руку и едва-едва коснулся кончиками пальцев шрама. Он приковывал всё его внимание. И хоть на лице Кассандры зажил, для мужчины был открытой раной. Его открытой раной.
— Последнее, чего бы я хотел — это использовать тебя.
Он оставил руку на моей щеке. Собственное сердце билось неровно. Хотя это было неважно, я зачем-то спросила:
— Я ведь тебе совсем не нравлюсь, да?
— Нравишься, — он ответил сразу. Надо сказать, очень ровно. Слишком ровно.
— Но ты совсем меня не любишь… — поняла я.
Он не стал лукавить и кивнул.
Это была чистая правда. Но взгляд стал каким-то напряжённым. Наверное, Кэс бы ни за что о таком не спросила.
Чёрт.
— Лишь хотела уточнить твои мотивы, — отчеканила я холодно, после чего он меня отпустил.
Всё было ясно. Поведение Семата никогда не было следствием влюблённости. Он прикрывал Кассандру лишь из-за чувства вины. Она резала его своим поведением, словно ножом по сердцу. Он сохранил ей жизнь, но она не жила. И это сводило его с ума. Это не давало ему забыть события больше чем десятилетней давности.
И кроме того… спасение Кассандры спасало и его самого. Ведь если вскроются её тёмные дела, вопросы будут к нему.
А в этом мире быстро расправлялись с неугодными…
— Что, если всё-таки я убийца? Тебе всё равно? Она ведь была твоей адепткой, — спросила так, как могла бы спросить сама Кэс — с издёвкой, будто желая лишний раз укусить и впрыснуть яд.
— Она была хорошей девушкой, — ответил вдруг Семат так, что стало ясно: ему не всё равно. — Но ты не убивала её. Это я убил.
Я застыла на месте, вытаращившись на него.
И когда всё обернулось дурным сном при температуре сорок градусов?
Но мужчина сумел всё прояснить:
— Всё, что ты сделала за это время — это моя вина. Из-за меня ты стала такой.
— Ах, ты об этом… Ну понятно, — протянула я, показательно усаживаясь на кровать, не глядя в его сторону. — Бедный, так страдаешь, мне даже жаль тебя, — усмехнулась нарочито. — Немного.
Нужно было срочно добавить больше характера в мою Кассандру. У меня была паранойя. В каждом его взгляде виделось подозрение. И что-то мне подсказывало, что он будет не рад узнать, что всё это время говорил не с Кассандрой. Что она пропала, и у неё больше нет возможности начать жить дальше, а у него нет возможности закрыть свой чёртов гештальт.
— Ты не ответила…
Я окинула его усталым взглядом.
Где-то я это уже слышала…
— Насчёт твоего предложения? Я подумаю.
Это явно его напрягло. Он процедил, что времени мало, и собрался уходить.
Я надеялась, что Рейчел вернётся вскоре, и её не хватятся. Притворяться ей я в любом случае больше не могла. Зато теперь у меня была возможность на законных основаниях остаться в своей комнате и дочитать книгу.
Парни, должно быть, уже сделали всю работу без меня.
Едва ли у них был выбор.
Вот только планам, как обычно, не суждено было сбыться.
Стоило только Семату поставить дверь назад, каким-то образом починив всё без инструментов, как рядом с ним остановился ректор Кингсли.
Он окинул нас взглядом и вкрадчиво спросил:
— Здесь, говорят, стоял магический барьер. Это по какому поводу, магистр Родар?
Семат и глазом не моргнул.
— Нужно было обсудить дела клана без лишних свидетелей. Мы уже закончили. Что-то случилось?
Такой вальяжный, даже бровью не повёл.
Надо же.
— Не нужно тут устраивать свои собрания, — ректор махнул ладонью, словно отмахнулся от назойливой мухи. — Академия вне политики, это ясно? А теперь идёмте! Время соблюдать традиции!
Он два раза хлопнул в ладони, поторапливая нас. Выглядел довольно легкомысленным, но взглядом по комнате прошёлся холодным и цепким.
