Башни Латераны 2 (СИ) - Хонихоев Виталий

В ответ на что Теодор Крайн вскипел и высказал все, что он думал о Арчибальде фон Вайссе и аналитической магии как предмете, в особенности о его трактате «О пневматике» и Ордене Золотого Агнца, в частности. А на витраже в зале Совета по его скромному мнению должен быть изображен Сигизмунд Огненный, как человек, который открыл путь Грандэ для всех заклинаний Школы Огня, пожертвовав собственным сыном и своим глазом. Да, некоторые из неофитов недооценивают вклад Сигизмунда в развитие магии, но он, Теодор Крайн, просит заметить, что сама по себе магия стала применима в качестве грозной боевой силы именно с этого открытия!

Магистр Клара Ковач, с целительного факультета заметила, что ее в осаду не было, она только что вернулась из столицы, но отсутствие витража действительно угнетает и кроме того — чувствительно дует по полу, а она и так уже постоянно восстанавливает некоторых престарелых членов Совета, на которых она тут пальцем указывать конечно не будет, но нельзя же все время на заклинаниях восстановления жить! Это подрывает собственные силы организма, а кроме того в лабораториях Академии закончились корни мандрагоры и если не выращивать их во дворе, чему так противится магистр фон Грюнвальд, то откуда их брать прикажете? Что же насчет изображения на витраже, то делайте что хотите, хоть простым стеклом на время закройте, лишь бы не дуло, всю зиму с деревянным щитом на окне, а еще Академия Вардосы… а если так важно, то пусть Беатриса Милосердная будет изображена на нем, целительница.

И тут конечно же закатила глаза магистр Элеонора фон Шварц, которая сказала, что от желания целительского факультета везде свою Беатрис протащить и выставить — всех уже тошнит, мало того, что ее профиль даже на печати Академии, на книгах и буклетах… так и на витражах уже есть одна Беатрис Милосердная, уж прошу помилосердствовать, извините за тавтологию. И вообще, сколько можно уже с этим витражом возиться, проголосуем и решим все простым большинством голосов, лично она за полное восстановление витража, пусть будет Теобальд Мрачный, ну и что, что он некромант, некромантия тоже является магией, а ортодоксы и консерваторы со своими «запретными областями искусства» рано или поздно проиграют прогрессу! Извините, но поднять армию мертвых, как в свое время это сделал тот же Теобальд во время осады де Грино — это вам не шуточки. И мы должны знать, как он это сделал — хотя бы для того, чтобы противостоять подобному, если такой феномен вдруг да объявится. И потом, все забывают о Войне Демонов, кто может гарантировать что небеса снова не разорвутся алым? А в войне против Врага Человечества все средства хороши, если вот поднять тех, кто уже пал в бою и…

Тут уж вмешался сам ректор, Эрих Морау и сказал, что некромантия — некромантией, а витраж до сих пор разбитый стоит. Однако согласно Уставу Академии даже в таких вопросах он не может нарушать процедуру и голосовать простым большинством. Для того и был создан Совет, чтобы решения принимать коллегиально, а значит и это решение будет принято, как и все остальные — только в случае единогласного согласия. А до тех пор, пока таковое не принято… что же, придется сидеть с деревянным щитом вместо витража на окне, слава Пресвятому что весна на дворе, потеплело….

Так что у присутствующих на Совете были все основания чтобы полагать что несчастный разбитый витраж не будет восстановлен еще лет пять как минимум — пока все уже не забудут, о чем был спор и пока кто-то не возьмет на себя смелость просто заложить окно кирпичами.

Из-за этого дурацкого правила, что все решения в Совете принимались не просто большинством голосов и даже не «квалифицированным большинством», а именно единогласно — добиться этих самых решений было непросто. Практически невозможно. На «ура» проходили только решения из разряда «выделить дополнительные средства на…» — и далее обширный список исследований. Каждый в Совете понимал, что означает такая формулировка. Дополнительные средства на исследования — это деньги прямо в карман магистров, безотчетные дополнительные и весьма обильные. Тут уж против никто не голосовал. И чем сложнее был предмет исследований — тем легче проходило решение. В частности, потому что большинство из присутствующих не разбиралось в конкурирующих областях магии. Но как только речь заходила о простых решениях — вроде того же витража или в какой цвет покрасить крыши зданий Академии чтобы они выглядели в едином стиле — тут-то машина принятия решений и застревала, словно телега в осенней грязи. Именно поэтому крыши всех зданий в Академии до сих пор не были выкрашены в едином стиле… вот уже десятый год.

Потому и заседания Совета обычно проходили самым скучнейшим образом, ректор выносил на рассмотрение несколько вопросов из разряда «увеличить бюджет на…», все голосовали, потом магистр Грюнвальд жаловался на студентов с факультета целительства, магистр Ковач все отрицала и говорила что ее деточки — самые послушные и правильные, потом выступал магистр Крайн, который говорил что «в его время так не было» и что «молодежь совсем распоясалась» и снова предлагал концепцию раздельного обучения, потому что «один стыд и блуд когда девицы и молодые парни вместе учатся!». Начинался вялый спор о недостатках и преимуществах совместного обучения, о роли Арчибальда Вайсса в развитии аналитической магии, о том, что Крайну пора бы уже и в отставку, в его-то возрасте, а не учить других как жить, а также о том, что магистру Шварц вообще следует помолчать и за своими студентами следить, потому как они опять гимны на улицах распевали после полуночи.

Всю эту веселую вакханалию обычно заканчивал ректор Эрих Морау, который говорил свое знаменитое «Так» и все замолкали. Морау заканчивал заседание, и все расходились по своим делам, удовлетворенные заседанием и тем, что внесли посильный вклад в развитие магии как науки в целом и Академии Магии вольного города Вардосы в частности. Вот так и происходили заседания Совета, и сама магистр Элеонора фон Шварц зачастую брала пример со своих коллег и могла спать на этих собраниях, спать самым бессовестным образом, справедливо полагая что от этого ничего не изменится ни в лучшую, ни в худшую стороны.

Однако сегодня атмосфера, царящая в зале заседаний, была совсем другой. В зале присутствовал гость. Он стоял у дверей, кресел для посетителей в зале не было предусмотрено, в свое время это было обусловлено тем, что присутствие посторонних не приветствовалось, хотя порой была такая необходимость. И в Уставе Академии специально было оговорено что кресел в зале заседаний Совета должно быть семь — по числу членов Совета. Все остальные, буде их присутствие необходимо — должны стоять. Подразумевалось, что подобное поставит посетителей и гостей в заведомо неудобное положение — постой-ка на ногах в течение часа, а то и двух пока заседание идет, однако на этот раз хитрость не сработала. Квестор Святой Инквизиции сам Гюнтер Шварцкройц — словно бы и не замечал неудобства, напротив стоял с таким видом, что всем сидящим становилось слегка не по себе. Он возвышался над ними, глядя сверху вниз.

Все, сидящие в зале заседаний Совета были магистрами, магами не ниже Третьего Круга в своих направлениях. Все были уважаемыми членами общества, почетными горожанами Вардосы и поддаными королевства, каждый из них имел иммунитет от преследования со стороны инквизиторов, таковое расследование могло быть инициировано только с личного одобрения Архиепископа Иннокентия, а также короля Латераны, Гартмана Благочестивого. Вероятность того, что у Квестора имелось таковое разрешение — стремилась к нулю. Где там столица, сам Его Величество Гартман Благочестивый, так же Его Преосвященство Иннокентий и где Вардоса? Вряд ли кто из этих двоих знает о Совете Академии вольного города, и кто там состоит.

Тем не менее сидящим в зале заседаний было неуютно в присутствии Квестора, так люди чувствуют себя в присутствии крупного и очень опасного хищника, даже если тот находится в клетке за стальными прутьями решетки. В глубине души всегда проскальзывает опасение что эта решетка не выдержит, что замок сам собой откроется, что каким-то образом зверь окажется на свободе и первым делом — взглянет на тебя как на добычу и тебе будет некуда бежать. Хотя, конечно же это пустые опасения.