Сердце Изнанки. Книга 2 (СИ) - Ковальчук Олег Валентинович

— Чёртовы ассасины, — выругалась Луиза, оттолкнувшись от моей груди поднявшись. Она принялась отряхиваться, её голос дрожал, но в нём сквозила злость, а не страх. Не понимает, что едва не погибла, или столь хладнокровна?

— Хоть бы поблагодарила, — хмыкнул я.

— Спасибо, но как придёте в себя, расскажите, что там за Зоя такая, — произнесла она.

Я лишь тяжело вздохнул. Вот всегда так, всё самое приятное заканчивается слишком быстро, а женская натура спешит себя проявить сполна.

Я завозился в кустах, проверяя, целы ли кости. Высота была небольшой, но падение даже с первого этажа могло оставить пару синяков. К счастью, навес над верандой смягчил удар, и я отделался лишь саднящей спиной. Луиза, цепляясь за мои плечи, тоже казалась целой, хотя её платье превратилось в лохмотья. Мой костюм выглядел не лучше — Динара с её идеей о портных теперь казалась пророком.

Из дальнего от нас окна второго этажа высунулась физиономия Дмитрия. Он окинул взглядом дымящееся окно моей комнаты, затем нашёл меня глазами.

— У вас там всё в порядке? Что вы устроили? — крикнул он, в его голосе мешались тревога и раздражение.

— Нормально всё, — отозвался я, поднимаясь. — Скажи служанкам, чтобы в мою комнату не совались. Там был недобитый ассасин. Активировал кольцо самоуничтожения. Не знаю, что там был за взрыв, но в комнате вполне может быть распылён яд, так что лучше не рисковать. Пусть никто не лезет, пока не проверим.

Дмитрий кивнул и исчез в окне, а я, помогая Луизе выбраться из кустов, заметил лежащий неаодалёку магофон. Экран мигал цифрами секундомера — Злобин всё ещё был на связи. Я подхватил трубку и приложил к уху.

— Роман Михайлович, вы меня слышите?

— Слышу, слышу, — его голос был спокойным, но с ноткой любопытства. — Что за грохот? Что там у тебя стряслось?

— Только что осознал ценность ваших советов, — хмыкнул я, скрывая досаду. — Пожалел, что не прикончил ассасина сразу. Возникли трудности. Перезвоню позже, у меня ещё остались кое-какие вопросы.

— Хозяин — барин, — хохотнул Злобин. — Скажи, Пылаев цел? Лекарь умчался от меня, будто вихрь, кричал, что Александр Филиппович при смерти.

— В порядке он, — ответил я. — Ваше кольцо оказалось кстати. Без него он бы истёк кровью до приезда Вениамина Семёновича.

— Приятно знать, что мои подарки к месту, — усмехнулся граф.

— Так что если есть желание подарить еще что-то — так и знайте — отказываться не намерен, — подыграл я.

— Разберёмся. Ладно, решай свои проблемы, — бросил он, и связь прервалась.

Я сунул магафон в карман, чувствуя, как усталость накатывает, но красный кристалл, впитанный накануне, изрядно грел кровь, не давая расслабиться.

Луиза, отряхивая изорванное платье, бросила на меня взгляд, в котором читалась смесь подозрения и благодарности. Она еще не решила, благодарить меня за спасение, или устроить сцену ревности. И это горничная при аристократическом роде?

— Едва не поджарились, — сказала она, оценив столб дыма идущий из окна.

Её находчивость и хладнокровие заставили задуматься. Горничная, которая не боится ассасинов и взрывов, — это не просто так. Я внимательно просканировал её истинным зрением — простой человек, без ауры одарённого, а большего и не узнать. Но инстинкт подсказывал держаться с ней на чеку.

Стоило нам выбраться из кустов, как навстречу шагнул мужик с автоматом. Нашивки на форме выдавали гвардейца Пылаевых. Наконец-то хоть один объявился. Его лицо было хмурым, но взгляд цепким, будто он пытался понять, кто я такой.

— Вот это да, никак гвардия нарисовалась, — произнёс я, прищурившись. — Где вся ваша братия была, когда ассасины по дому шастали?

— Ваше благородие, с вами всё в порядке? — игнорируя риторический вопрос, спросил гвардеец, его взгляд метался от моего лица к дымящемуся окну, из которого всё ещё валил дым.

— В порядке, в порядке, — отмахнулся я, потирая саднящую спину. — Жив-здоров, руки-ноги на месте. А ты как, не хвораешь?

Гвардеец, молодой парень с короткой стрижкой, уставился на меня, явно сбитый с толку.

— Да в порядке, господин. А… почему спрашиваете?

— Почему? — я прищурился, шагнув ближе. — На вашего господина напали, а вы тут где-то шляетесь. Пятеро ассасинов по дому гуляли, как по проспекту, зато ни одного гвардейца. Это что за прятки? Где вы были, когда Пылаев чуть кровью не истёк?

Мои слова били, как плеть, и щеки парня запылали. Он слушал, стиснув зубы, но не перебивал. Когда я выплеснул всё негодование, он ответил, стараясь держать голос ровно:

— Мне за это не платят, господин. Я охраняю периметр. Таков приказ командира гвардии.

— Периметр? — мои брови поползли на лоб. — Это что за новости? Кому ты служишь — Пылаеву или своему командиру?

— Служим роду Пылаевых, — кивнул он, но развёл руками. — А подчиняемся начальнику гвардии.

— Уму непостижимо, — я покачал головой, сдерживая желание повысить голос. — Ты воин, охранник, твоя задача — беречь дом. А ты мне про периметр толкуешь? Курам на смех! Зови своего командира, и поживее. Я ему объясню, кого и как защищать и какие приказы отдавать.

Луиза, стоявшая рядом, отряхивала изорванное платье. Шов лопнул, обнажив её плоский живот, и гвардеец, не удержавшись, бросил на него взгляд. Его кадык дёрнулся, и я лишь хмыкнул.

— Понятно, о чём вы там думаете, — бросил я. — Веди к начальнику, пока на Пылаевых ещё десяток покушений не организовали.

Парень стерпел выволочку, выпрямился и кивнул.

— Следуйте за мной, господин. Провожу.

Я бросил взгляд на Луизу, чьи глаза поблёскивали в полумраке.

— Со мной всё в порядке, — произнесла она, заметив мой взгляд, — Я пойду в дом и переоденусь, а потом посмотрю чем могу помочь госпоже Пылаевой.

Казарма гвардии Пылаевых находилась за бараком паладинов, в полусотне метров от дома. Это было нелепо. Охрана должна быть единым целым с поместьем, а не торчать в отдалении, словно посторонние соседи. Всё здесь было устроено не по уму, и я чувствовал, как во мне закипает решимость. Если Пылаевы хотят выжить, кто-то должен взять дело в свои руки. Такими темпами, я останусь без рода, а этого я допустить не мог, слишком мало я побыл бароном.

Казарма гвардии Пылаевых была непримечательной — длинный барак, окружённый пожухлой травой, с выцветшей краской на стенах. Внутри же обстановка оказалась недурной: крепкие койки, столы, вычищенные до блеска, но ремонт явно не делали лет десять, несмотря на следы былого качества. Гвардейцы, человек под пятьдесят, расположились кто где. Одни лениво пили чай у окон, любуясь видом на поместье и столб дыма из моего окна, другие безмятежно храпели на койках. Никто не суетился, не бросился к оружию, не побежал к дому. Это что, бунт? Мятеж? Или просто наплевательство? Я набрал полную грудь воздуха, сдерживая желание рявкнуть, и повернулся к парню, что привёл меня.

— Где ваш главный? — спросил я, мой голос был холоднее столетнего айсберга.

Гвардейцы перевели на меня взгляды. Поднялись с коек, хором произнесли: «Доброго дня, ваше благородие», но на этом всё. Парень, явно смущённый, тихо произнёс:

— Не серчайте, господин. У нас тут порядки такие, не мы их устанавливали. Поговорите со старшим, он всё объяснит.

— Веди к старшему, — хмыкнул я, чувствуя, как раздражение закипает еще сильнее.

— Вон там, — указал он на массивную дубовую дверь в дальнем конце барака.

Я двинулся к ней, шаги гулко отдавались по деревянному полу. Злость клокотала, но я держал себя в узде — криком делу не поможешь. Толкнул дверь с такой силой, что она врезалась в стену, издав гулкий удар. Мужчина за столом, седой, с выправкой старого вояки, даже не вздрогнул. Он неспешно отхлебнул чай из кружки и поднял на меня спокойные глаза.

— Доброе утро, ваше благородие, — произнёс он, будто мы на светском приёме.

— Доброе утро? — я вскинул бровь, шагнув к столу. — Это всё, что вы скажете? На барона Пылаева напали. Пять ассасинов из Дома Тени чуть не прикончили его, а вы тут чаи распиваете. Это как понимать?