Осторожно – подростки! Инструкция по применению - Трауб Маша

– Симуль, мне правда надо поработать. И мы с тобой виделись вообще-то. Помнишь, я приставала к тебе с расспросами после школы? – напомнила я.

– Да, помню. – Дочери пришлось признать этот факт. – Но разве ты не хочешь со мной поговорить?

– Сейчас? Точно нет. Я хочу поработать, – честно ответила я.

– Мам, так нельзя разговаривать с подростками, – заявила дочь.

– Ага, – ответила я, снова погружаясь в текст.

– Тебе все равно, что ли? – снова возмутилась дочь.

– Ага, зайка, как скажешь, – ответила я, потому что вспомнила мысль, которую хотела записать.

– Ну вообще, – хмыкнула Сима. – У всех родители нормальные, а у меня…

– Твой брат говорил, «гуманитарии». Статус «все сложно», – подсказала я, не отрываясь от текста.

– И как ты так быстро печатаешь? – удивилась дочь. Я печатаю вслепую десятью пальцами.

– У меня были тяжелые детство и юность. А подросткового периода вообще не было, – ответила я.

– Ага, я так и поняла, – ответила дочь и больше не тревожила меня по вечерам, когда я пыталась работать.

И снова утро добрым не бывает

Если в школу подростка отправляет мама, то она уже привыкла не реагировать приблизительно ни на что.

– Где расческа? Где резинка? Где учебник? – кричит с утра подросток.

Кстати, телефоны, в отличие от родителей, они никогда не теряют и не забывают. Я вот могу оставить телефон на беззвучном режиме и долго бродить по квартире в его поисках. Подросток никогда так телефон не потеряет и без него из дома не выйдет. Он скорее голову дома забудет, чем телефон.

Но когда вдруг утро проходит по другому сценарию, скандал неизбежен.

Моя подруга Катя рассказала, что ее муж, отец троих детей, никак не может оправиться после того, как случайно провел утро со старшей дочерью, тринадцатилетней Алисой. Обычно он не вставал в это время, но вдруг пришлось по работе.

– Доброе утро, доченька, – ласково пропел отец семейства и попытался поцеловать дочь, понуро шедшую в ванную. Отец, собственно, направлялся туда же.

– Привет, – рявкнула Алиса, захлопнув дверь перед носом отца.

– Алиса, можно побыстрее! Мне нужно на работу! – спустя минут десять постучался в дверь отец.

– Можно оставить меня в покое? – крикнула Алиса и просидела в ванной еще минут десять.

Когда она наконец вышла, у отца накопилось много вопросов.

– Почему ты разговариваешь со мной в таком тоне? Я тебе сказал «доброе утро», попросил побыстрее освободить ванную, у меня срочное совещание, а ты мне нагрубила.

– Ааааа! – проорала Алиса.

– Что это значит? – повысил голос отец. – Я хочу с тобой поговорить!

– Аааааа! – снова, на два тона выше, прокричала Алиса.

– Так нельзя себя вести, нельзя так разговаривать, нельзя занимать ванную, когда тебя просят ее освободить, – принялся объяснять отец.

– Почему от меня не могут все отвалить? – Алиса сорвалась на мощные децибелы.

– Началось в колхозе утро, – тихо прошептала Катя и сделала вид, что сладко спит.

Позже отец семейства допытывался, почему Алиса ужасно себя ведет, почему Катя, ее мать, ничего с этим не делает?

– Бесполезно, – отмахнулась Катя. – Просто не реагируй.

– Я не могу не реагировать! – воскликнул отец семейства.

– Тогда начинай реагировать, когда она вернется из школы и поест. Потом выжди еще полчаса и после этого можешь начинать реагировать. Лучше, если принесешь Алисе чай и шоколадку и дождешься, когда она выпьет хотя бы половину чашки и съест половину шоколадки. Вот тогда можешь обсуждать с ней все что захочешь.

Да, утро вечера, конечно, мудренее, но точно не в случае с подростками. С ними выяснять отношения по утрам однозначно плохая затея. И бессмысленная. Поругаетесь в ста процентах случаев из ста. Лучше оставить все на послеобеденное время, заложив время на чай и шоколад. Тогда ребенок может стать более или менее милым. Хотя бы орать не будет. Если не уснет, конечно. Подростки имеют обыкновение засыпать внезапно, как щенки: вроде шел и вдруг упал и уснул. Впрочем, я бы тоже устроила скандал, если бы мне утром сообщили, что я не тем тоном пожелала доброго утра. Вот это все Катя и пыталась объяснить мужу. Он не понимал.

– Но Полина и Ева не такие! – воскликнул он.

Катя застонала и закатила глаза не хуже Алисы. Катя тоже мастерски умела закатывать глаза до затылка.

Средняя, еще не подросток, Полина по утрам была занята исключительно тем, как нарядиться. Она каждый день желала ходить в школу в блестках, нарядных платьях, перьях и пайетках. Впрочем, при всей любви к ярким появлениям, Полина могла забыть дома и голову, и телефон, и рюкзак целиком. Крошечную сумочку, в которую помещался только блеск для губ, она бы не забыла ни за что на свете. Катя без конца доносила в школу что-нибудь из забытого Полиной. Поэтому старалась не планировать важные дела раньше чем на одиннадцать утра. Обычно к этому времени она переставала работать курьером, курсирующим от дома до школы.

А младшая, пятилетняя Ева, пока оставалась самой ласковой. Только она прибегала к родителям в кровать, ложилась и обнималась. Только она говорила маме и папе, что их любит, и только она целовала папу в щеку, а потом еще раз, пока папа не оказывался в слюнях по пояс. Очень ласковая девочка росла. Так что мужа Кати я могла понять. Из ласковых котеночков они вдруг превращаются в рычащих львиц.

По утрам от них действительно лучше держаться подальше. Другого совета нет и ни у кого не будет.

Подростки и младшие братья и сестры в стиле хоррор

Ну, я считаю, что моему сыну Васе еще очень повезло. Разница в восемь лет не критичная. Когда он стал подростком, Сима была уже во вполне сознательном возрасте. Скорее она от него страдала, а не он от нее. Во-первых, он забирал ее краски, пластилин, потому что они требовались для его физических экспериментов. Причем забирал самую любимую и нужную краску или самый нужный цвет пластилина. Сима безутешно рыдала. Брат использовал и саму сестру для опытов. Заставлял возить арбуз в хозяйственной сумке-авоське по ванной, чтобы рассчитать скорость движения не помню уже чего по морю. Эта сумка была, на минуточку, дизайнерской и стоила как натуральная кожаная. При этом Вася давал младшей сестре в руки фен, чтобы она им дула и создавала морской бриз. Когда я это увидела, мне поплохело. Я долго объясняла сыну, будущему физику, что электричество и вода вроде как несовместимы. И не хватало еще, чтобы Симу шарахнуло током. Вася кивал, кажется собираясь переключиться с арбузов в воде на эксперименты с электричеством. Я молилась всем богам, чтобы сын не додумался раскрутить розетку и засунуть туда пальцы младшей сестры, чтобы посмотреть, что будет. В моем детстве розетки, штепсельные, ну, те самые, в которые нужно воткнуть вилку, считались лишней тратой денег. Зачем, если можно воткнуть прямо в основание, во все эти провода и ничем не прикрытые контакты. Такая штука располагалась над моей кроватью. Напомню, детской. И однажды я, конечно же, засунула туда пальцы, хотя бабушка сто раз говорила этого не делать. Так что я прекрасно знала, что случается при таких опытах. На себе испытала. Решила не рассказывать сыну. Он тогда увлекся хоррором – Стивеном Кингом, Эдгаром Алланом По. Я была счастлива, что сын предпочитает своего рода классику, но все же не хотела поддерживать его увлечение жанром. А я с розеткой вполне в него вписывалась. Попросила не привлекать младшую сестру к опытам с водой, электричеством, опасными веществами, а лучше вообще ни к каким опытам. Я не готова была пожертвовать дочерью ради науки. Сыну пришлось смириться, что его мать гуманитарий и не хочет приумножать естественнонаучные знания.

Позже Василий никому не разрешал заходить в его комнату. Кроме Симы, конечно же. И та исполняла роль домашней феи – собирала его грязные носки, футболки, бурчала, уносила в стирку, приносила уже чистое и поглаженное.

Однажды на кофе заехала Катя. У нее, как всегда, были новости. Старшая, четырнадцатилетняя, та самая рычавшая утром на папу Алиса, уехала на спортивные сборы. Младшая, теперь уже шестилетняя Ева быстренько перетащила свои вещи в освободившуюся комнату. До этого она делила спальню со средней сестрой. Катя и не заметила переезда. Не до того было. Многодетные матери не всегда замечают передвижения детей даже по собственной квартире. Она только помнила, что все стало неожиданно тихо, никто по вечерам не кричал, не спорил, ничего не делил. Как многодетная мать, Катя воспользовалась возникшей ситуацией и тоже спала спокойно, не вникая в причины случившегося вдруг затишья.