Сопротивление (СИ) - Осадчук Алексей

Наблюдая за этими двоими индивидуумами, которые в данную минуту по указке сухого длинного пальца нотариуса торопливо ставили свои подписи на довольно длинном листе бумаги, я понимал, почему Паскаль поручил дела торгового дома Исабель.

— Вот и все, сестрица! — победно отбросив перо в сторону, крикнул один из братьев, тот, который кинулся подписывать отречение первым. — Теперь разбирайся сама с тем, что вы с отцом наворотили. Будет тебе уроком! А ведь мы с Пьером предупреждали отца, что нельзя доверять тебе вести дела.

Его слова были встречены одобрительным гулом всех членов семьи. М-да… Рейтинг Исабель явно не на высоте. Впрочем, ничего удивительного. Зная ее характер, не сложно предположить, сколько мозолей она успела отдавить братьям и их женам. Плюс ревность, а еще злость на отца. В общем, еще тот бурлящий коктейль.

Но без поддержки она не осталась. Ален вскочил со своего места и выкрикнул:

— Дядя! Как вам не стыдно! Тетя Исабель так много сделала для этой семьи! Я ведь помню, как вы сами об этом неоднократно говорили!

— А ты, щенок, вообще заткнись! — прорычал краснолицый. Его физиономия стала еще пунцовей. Ему явно не понравилось напоминание о том, как приходилось пресмыкаться перед старшей сестрой, лишь бы не лишиться милости отца. — Мал еще со мной так разговаривать! Старик, верно, уже давно сбрендил, раз доверил дела торгового дома бабе, а своим наследником сделал молокососа! Теперь можешь в полной мере насладиться плодами дел твоей любимой тетушки.

Ален сперва побледнел, а потом на его щеках появился румянец. Птичьи черты лица заострились. Сейчас он еще больше стал похож на своего деда и тетку.

— А ты, Жан, никак, запамятовал, как отец однажды оставил вас двоих за старших, когда уплыл с караваном на восток? — взвизгнула Аделина и снова вскочила со своего места, но попыток ринуться в бой не делала. — И к чему это привело, ты тоже забыл? Так я тебе напомню! Хвала богам, Исабель вам помешала! Иначе мы бы пошли по миру еще много лет назад.

Краснолицый Жан хотел было что-то возразить. Он даже надвинулся на оскалившуюся Аделину, но перепалку оборвал ледяной голос Исабель.

— Прекратите немедля!

Все резко вздрогнули, но второй брат, очнувшись от ступора, резко бросил:

— Ты нам больше не указ, Исабель!

— Да! — поддержал его Жан Легран, а затем, плюнув в сторону Аделины, прошипел сквозь зубы: — Ты сгниешь в обители, как бешеная псина, а твой сынок закончит свою жизнь на паперти!

— Ах ты… — Аделина было попыталась броситься на брата, но послушница обители Пресветлой была начеку. Мать Алена, который сейчас молча буравил своих дядюшек злым взглядом, под гнетом двух широких ладоней, снова оказалась на стуле.

М-да… Настоящая любящая семейка… Странное дело, а ведь тот же Бертран, когда узнает о смерти Паскаля, будет скорбеть о покойном друге больше, чем родные дети. Иногда бывает нелишним оглядеться и задуматься: а стоило ли тратить всю свою жизнь на создание какого-то наследия для этих людей?

— Да, я вам больше не указ, но и вы теперь не имеете прав в этом доме, — ледяным голосом произнесла Исабель. — Вы сами так захотели. Уходите!

Братья, может быть, еще и остались бы, дабы продолжить разгоревшийся скандал, тем более что выпитое вино явно с новой силой ударило в их буйные головы. Однако краснолицый Жан Легран случайно встретился со мной взглядом, и его боевой настрой мгновенно улетучился.

Дернув своего брата за локоть, он поспешил на выход из гостиной, а за ними засеменили, шурша платьями и шмыгая носами, их жены и отпрыски.

От Исабель произошедшее не укрылось, и она коротко кивнула мне, благодаря за поддержку.

Когда дверь закрылась, в гостиной стало заметно тише. Нотариус, словно опомнившись, произнес:

— Кто еще намерен подписать отречение?

Ален взглянул на мать, затем на Исабель. Обе подбадривающе кивнули. Видимо, эти трое уже много раз обсуждали дальнейшие действия. И о том, чтобы парень принял наследство деда, речи явно даже не шло. Собственно, иначе и быть не могло. Если Ален не подпишет отказ от наследства, уже в течение месяца его закуют в кандалы и бросят в долговую яму.

Ален уже поднялся со своего стула. На бледных скулах перекатывались желваки, ладони сжаты в кулаки до побелевших костяшек, в глазах смесь сожаления, упрямства и неверия, а еще — досады.

Я знаю, что для него значил этот шаг. Парень за время пребывания в моем доме многому научился. Наставники отзывались о нем, как об умном и способном юноше. С поддержкой Исабель из Алена получился бы отличный наследник торговой империи.

Взяв перо в руку, он поднял голову и посмотрел на меня. Сколько надежды было в его взгляде.

Ну что же… Вот и мой выход.

— У меня есть предложение получше, — произнес я, наблюдая, как вытягиваются лица теток и нотариуса, а на физиономии Алена расцветает несмелая улыбка.

И, пользуясь их временным ступором, я приподнял руку, давая сигнал Сигурду.

— Мсье Ньери, — обратился я к нотариусу, который, слегка сжавшись, следил за приближением гиганта-северянина. — Я хотел бы попросить вас об одной пустяковой услуге. Не могли бы вы ненадолго оставить нас одних. Нам нужно обсудить кое-что важное. Так сказать, в кругу семьи. Но мне важно, чтобы вы дождались нашего окончательного решения.

— Я… — хотел было что-то возразить нотариус

Но я его перебил:

— И, разумеется, эта задержка будет достойно оплачена.

В этот момент Сигурд протянул руку, и на стол с характерным звоном упал пухлый кошель.

— И еще… — продолжил я. — Мне стало известно о вашем недуге. Поэтому прошу принять от меня в дар еще кое-что.

Нотариус, громко сглотнув, изумленно наблюдал, как после моих слов Сигурд поставил рядом с кошелем небольшой пузырек с темно-алым зельем.

— Полагаю, вам не нужно объяснять, что перед вами? — спросил я, а нотариус, не отрывая горящего взгляда от зелья исцеления, машинально покачал головой.

— Отлично! Тогда он ваш. Но только в том случае, если вы согласны оказать мне ранее озвученную услугу.

— Конечно, ваше сиятельство, — быстро закивал мэтр Ньери, дрожащими руками забирая со стола кошель и зелье. — Я буду ждать столько, сколько вам будет угодно.

— Благодарю вас, — кивнул я.

Минута — и дверь гостиной захлопнулась за ним.

— Проверь, все ли готово у мсье Шаброля, — дал я команду Сигурду, и тот пошел на выход.

— Вы тоже можете пока отдохнуть, сестра, — обратился я к послушнице.

Я видел интерес и сожаление в ее глазах. И мне понятны ее эмоции. Дураку ясно, что настоятельница обители послала старшую послушницу не только в качестве силового сопровождения «клиентки». Объявление завещания покойного купца золотой сотни, пусть и разорившегося, это не рядовое событие.

Наверняка ведь от такого огромного состояния что-то должно остаться. У таких ушлых ребят всегда есть что-то на черный день. Может, от этого пирога кусочек и обители перепадет. Да и о платежеспособности семьи «клиентки» необходимо быть в курсе. Обитель ведь содержится на пожертвования и важно знать, в каком теперь статусе будет Аделина. Все еще вип-клиентка или обычная дармоедка.

Однако послушница возразить мне не посмела. Лишь молча поклонилась и последовала за моим телохранителем, который прежде, чем выйти, пропустил женщину вперед и тихо прикрыл дверь. Кстати, габариты дамы впечатляли. Даже на фоне Сигурда она не казалась маленькой.

Когда мы остались в гостиной вчетвером, я молча закинул ногу на ногу и сцепил пальцы в замок на колене.

— Что все это значит? — холодно произнесла Исабель.

— Я же предупреждала, что он не оставит нас в покое! — прошипела Аделина, но бросаться вперед пока не спешила.

— Матушка! — с укором в голосе произнес Ален. — Вы несправедливы к кузену!

— Я несправедлива⁈ — взвилась Аделина. — Это ведь он запер меня в обители! А тебя, как заложника, отправили в его проклятый замок! И это он является главной причиной всех наших бед! И зря ты его называешь своим кузеном. Он — чужой нашей семье!