Травоядный. Том III (СИ) - Белин Лев

— Хорошо-хорошо! Не нервничай, я встану, — ответил я.

Медленно, словно каждое движение стоило мне усилий, я поднялся, опираясь на стену. Сделал пару шагов к решётке, чувствуя, как пол под ногами слегка качается. Куницид тут же вскинул саблю — её лезвие тускло блеснуло в свете лампы, остриё смотрело прямо на меня.

— Стой! Не ближе! Повернись! — бросал он отрывисто.

Я медленно повернулся, скрывая ухмылку.

«Молодец, Черныш», — подумал я.

Он успел вернуть кандалы на место и защёлкнуть их — с виду всё выглядело как надо.

— Хорошо. А теперь вернись на место, отодвиньтесь друг от друга и… — начал он.

Фсынь! Чмяк! Капюшон резко дёрнул рукой — я едва заметил, как из его пальцев вылетела тонкая игла и вонзилась прямо в глаз куницида! Тот пошатнулся, замахнулся саблей, но рука бессильно опустилась. Тело накренилось к столу и колоколу.

«Если упадёт — услышат!» — мелькнула мысль.

Дым вырвался из моего тела уже по моей воле, проскользнул между прутьев и подхватил пирата. Куницид ошарашенно смотрел на меня, пока кровь текла по его морде, не осознавая, как быстро жизнь покидает его. Ладонь разжалась, сабля со звоном упала на пол, и он попытался ухватиться за колокол. Силы дыма не хватало — он растянулся слишком тонко, теряя плотность. Но я успел дёрнуть его к себе.

— Попался! — рявкнул Уггель.

Раздался треск — цепь его кандалов лопнула, как гнилая верёвка! В следующий миг он подскочил, просунул лапу сквозь прутья и схватил куницида за шею. Хруст! Шея сломалась, как сухая ветка, и волк аккуратно опустил бездыханное тело на грязный пол.

«Капюшон освободился сам, без моей помощи… а волк разорвал цепь голыми руками, — подумал я, глядя на них с уважением. — Неплохое начало».

Капюшон поймал мой взгляд и тихо сказал:

— Они плохо обыскали. И теперь ты мне ещё должен.

В его голосе не было издёвки, но мне не нравилось быть должником. Долги приносят только проблемы. Хотя тут он прав — я ему обязан, чёрт возьми.

Уггель подтащил тело куницида, отцепил связку ключей от пояса и открыл дверь нашей камеры. Затем перекинул ключи в соседнюю, где сидели остальные. Нам они уже не требовались. Волк подобрал саблю и протянул её Хатису — похоже, они поладили, другого оружия поблизости не было.

— Какой план? — спросила Шайя, её голос дрожал от сдерживаемой ярости.

— Вариантов два, — начал я. — Первый: выбираемся на внешнюю часть корабля и нападаем с разных флангов.

— Хорошо, этот мне подходит! — ответила она. Скрытность и внезапность были в её крови.

— Херня! — бросил Уггель. — Нас заметят! Все на верхней палубе — пьют, веселятся, празднуют! Нужно бить резко, жёстко!

— А это как раз второй вариант, — сказал я. — И он не в моём стиле.

— Верно, бить в лоб подготовленным бойцам… — задумчиво протянул Хатис.

Да, лобовая атака была не в моём духе. Я предпочитал тень, точный удар в спину, расчёт. Но сейчас, когда кандалы вновь обожгли запястья, а предательство Варита пульсировало в венах, я хотел одного — крови! Хотел их всех убить, разорвать на куски!

— И всё же мы атакуем сейчас же! — твёрдо сказал я.

— А если… — начал высокий худощавый заяц из второй камеры, но я перебил:

— Мы бьём сейчас, пока они не готовы! — повторил я, и он тут же затих. — Мы не знаем строение корабля и как расположены противники на палубе. Если атакуем разом, сможем прикрывать спины друг друга. Увидите рыжегрудых птицлингов — это их Дар усыпил нас. Либо сразу убивайте, либо выводите из строя. Если применят яд, избегайте контакта — он парализует.

Все кивнули. Звуки с верхней палубы не затихали — смех, звон стали, пьяные вопли. Значит, пока всё нормально.

— Первым делом — убить слабых, добыть оружие. Затем — тех, кто опаснее, — раздавал я задачи. — Уггель, на тебе Варит. Он силён.

— Медведь-предатель? С радостью! — оскалился волк.

— Шайя и Капюшон, вы быстрые и манёвренные. Атакуйте стрелков и элементалов, не забывайте про мачты — там тоже могут прятаться.

— Мачты? — переспросила Шайя, нахмурившись.

— Большие палки с верёвками и тряпками, — пояснил я.

— Поняла.

— Остальные… — я обвёл взглядом израненных, усталых зайцев, чьи глаза всё ещё горели решимостью. — Битва не окончена. И скажу честно — вряд ли когда-нибудь закончится. Но сейчас мы должны отбить свою свободу — кровью и болью! Мы заберём этот корабль, заберём их жизни за предательство! Мы перепишем судьбу!

В их глазах вспыхнула ярость, кулаки сжались, когти впились в ладони.

— За мной! — бросил я.

Мы вылетели на главную палубу, как вихрь, полный ярости и жажды мести! Энергия заколотила в наших израненных телах, заглушая боль. Палуба была заполнена моряками — с кубками в лапах, с пьяными улыбками на щербатых мордах. Они праздновали, упивались своим уловом, не замечая, как смерть уже дышит им в затылок.

— Рабы! — крикнул кто-то, заметив нас.

В моей руке возникла дымная сабля — тёмная, жаждущая крови.

— Мы больше не рабы! — рявкнул я.

И начался хаос! Зайцы кинулись на ближайших, кромсая когтями, впиваясь зубами в шеи! Вся их ярость, боль и несправедливость выплеснулись здесь и сейчас! Уггель рванул через толпу, заметив Варита, с диким криком:

— Медведь-предатель! Я иду отрывать тебе голову, ха-ха!

Капюшон и Шайя метнулись вдоль борта к юту, где несколько элементалов взывали к ветру, а один из рыжегрудых птицлингов расправил крылья. Миг — и кинжал Капюшона вонзился ему в голову с безумной точностью, он уже успел его подхватить где-то на бегу! Шайя подоспела следом, разорвав сонную артерию второму, заливая ют кровью, а третьему подрезала жилы на лапах, оставив его корчиться в агонии.

— В цепи их! Не убивать! — кричал капитан-львид в широкополой шляпе, с саблей в лапе.

«Ты-то мне и нужен!» — подумал я и рванул к нему, к носу корабля, проскакивая между врагов, оставляя за собой резкие, жестокие раны.

Сбоку на меня бросился громадный бегемот, его топор свистнул в воздухе. Я уклонился, но тут же сзади налетел леопардид. Круговой удар дымной саблей — и лапа хищника отлетела в сторону! Но спина открылась — бегемот замахнулся снова. В этот миг Хатис ворвался сбоку, разрубив древко топора саблей куницида.

— Он твой! — крикнул я, продолжая путь.

— А⁈ Мой⁈ — растерялся Хатис, но отступать было поздно.

Фан заметил меня и оскалился, его клыки блеснули в свете заката. За спиной раздался грохот — Уггель столкнулся с Варитом! Никто не смел приближаться к ним — их удары гремели, как гром, когти и кулаки рвали друг друга в звериной схватке!

— Давай, заяц! — крикнул львид. — Тебя я так и быть убью!

«Господин, использовать дым?» — спросил Черныш.

«Не надо, сабли хватит», — отрезал я.

«Но если использовать всю силу…» — начал он.

«Помолчи и смотри», — приказал я.

Я призвал ветер. Сфера вторая: Вихрь! Энергия рванула по каналам, наполняя тело скоростью и мощью. Мышцы затрещали от напряжения! Одним ударом я снёс голову крокодилу, вторым — рубанул по колену варану. Из-за их спин ко мне бросился Фан, занося клинок и вкладывая в удар всю свою силу!

«Господин! Не уклониться!» — заверещал Черныш.

Я знаю.

Миг.

Я видел его жёлтые глаза, полные ярости и жажды битвы. Тот самый миг перед смертью, когда чувствуешь её холодное дыхание, и всё поставлено на карту. Тот миг, которого мужчина может ждать всю жизнь.

Прекрасный миг!

Наши клинки метнулись навстречу друг другу, рассекая воздух со свистом! Звеньк! Сталь встретилась с дымом!

Чвяк! Раздался хруст, брызнула кровь!

Львид рухнул на колени, сломанный клинок выпал из его лапы на доски палубы. Он поднял голову, и в его глазах мелькнул страх — передо мной, перед травоядным. Он не понимал, не ожидал, не мог поверить. Но такова была реальность.

— Больше никто не посмеет меня недооценивать, — жёстко сказал я, вытаскивая саблю из его груди. — Никто!

Дым прочертил воздух, оставляя кровавый след, и одним движением я разрубил ему шею. Толкнул тело ногой — оно рухнуло с глухим стуком. Позади раздался рёв Уггеля и предсмертный крик Варита.