Аколит в крови по локоть (СИ) - Корнев Павел Николаевич

Отец Шалый отпер одно из отделений секретера, выложил на стол звякнувший монетами кошелёк и стопку прямоугольных листов, походивших на векселя Южноморского союза негоциантов, но ими определённо не являвшихся. На каждом значился номинал в пятьсот целковых.

— Пять тысяч векселями на предъявителя банка Небесного престола, — ответил на невысказанный мной вопрос священник. — Остаток в кошеле. Это с учётом твоих пятисот целковых от торгашей и за вычетом оплаты билетов. Сразу ведь и долю Беляны возьмёшь?

— Сразу и возьму, — подтвердил я. — А что с акциями?

— Биржу лихорадит, котировки скачут от семи до восьми целковых. И слухи ходят, по ним внеочередная выплата намечается. По пятьдесят грошей на штуку накинут. Я бы советовал акции придержать, если только срочной нужды в деньгах нет.

В совете не прозвучало ни малейшего намёка на насмешку, будто нам с Беляной и вправду могло вдруг не хватить на что-то пяти тысяч целковых. Впрочем, возвышение — удовольствие не из дешёвых. Могло бы и в самом деле не хватить.

— Тогда продавать пока не станем, — ответил я, пряча векселя в карман.

Отец Шалый кивнул и вновь полез в секретер, выудил оттуда две пачки ценных бумаг, и эти стопки были не в пример толще прежней.

— Тысяча и девяносто акций, — объявил священник. — Проверять будешь?

Я усмехнулся и возиться с подсчётом акций не стал.

Подумалось, что на руках ценностей на тринадцать тысяч целковых — настоящее состояние, без дураков! — а душу это как-то и не греет нисколько. Будто так и должно быть. Словно это всё по праву моё. А понадобится — и легко заработаю ещё столько же.

Только нет, такой шанс сорвать куш лишь раз в жизни выпадает. Лука бы от счастья на голове ходил, а у меня немного другие… эти самые… как их… А! Приоритеты!

— Если б что дурное задумали, на десяток-другой акций размениваться не стали, так? — резонно заметил я, распихивая стопки по карманам парусиновой куртки.

— Зришь в корень, боярин.

От недовольной гримасы мне удержаться не удалось.

— Вот об этом и хотел поговорить, отчим, — вернул я священнику колкость. — Мне бы метку на дух школы Багряных брызг получить, а в управе об этом никто даже слышать не хочет, в канцелярию епископа отправляют.

— И правильно делают.

— Но ведь метку и в школе прожечь могут? Как бы мне туда официальное направление получить, а?

— На кой чёрт тебе это сдалось?

Я указал на свои пурпурные глаза.

— Аспект отчасти схож, меньше вопросов будет. А если просто Серым пропишут, так и вовсе никто не сыщет.

— Не пропишут, — качнул головой Шалый.

— Почему это? По закону родового имени достаточно!

— По закону в дух впечатают то, что в вольной укажут, — возразил священник.

— А в управе на лапу сунуть?

— Это можно, — признал Шалый. — Только, если кто рыть начнёт, в управе тебя с потрохами продадут, Лучезар. Даже не сомневайся. — Он вдруг чуть подался вперёд и вытянул шею. — Есть предложение получше. Получишь метку в школе Багряных брызг на полное имя, а по церковной станешь просто Серым.

Я облизнул губы и улыбнулся.

— Заманчиво, но в монахи я не собираюсь.

— И не нужно. Проведём тебя трудником. Никаких особенных обязательств это не наложит. Ты лекарь? Не откажешь ведь в безвозмездном избавлении от порчи, ежели церковь о том попросит?

— Не откажу, — признал я. — А зачем тогда нужна метка школы Багряных брызг?

— Затем, что в церковную включаются сведения о предыдущей, дабы при необходимости получилось выяснить, в каком монастыре или школе проходил ритуал очищения. И как ты совершенно верно отметил, школа Багряных брызг у тайнознатца с твоим аспектом никаких вопросов не вызовет.

— Хорошо. И как это обстряпать?

— Обратись завтра к дежурному клерку в управу, я всё устрою.

Столь быстрое решение проблемы несказанно порадовало, но оставался ещё один ничуть не менее серьёзный вопрос.

— И сколько с меня за содействие?

Шалый покачал головой.

— Нисколько. В качестве ответной услуги просто забудь обо всём случившемся за морем. А именно о золоте и моём предложении твоим бывшим соученикам поработать на благо церкви. Договорились?

— И даже не потребуется клясться на крови?

Священник улыбнулся широко и насквозь неискренне.

— А зачем, если мне будет известно имя, от которого ты при всём желании не сумеешь избавиться, пока не станешь аспирантом?

— Логично, — признал я и протянул руку. — Договорились!

На все эти блуждания и переговоры времени ушло не так уж и мало, поэтому скупердяйничать я не стал и, остановив первого попавшегося на глаза извозчика, велел тому катить к «Южному берегу». И если утром меня всецело занимали нелёгкие раздумья, то тут не отказал себе в удовольствии поглазеть по сторонам. В результате пришёл к выводу, что Черноводск проигрывает Южноморску решительно по всем статьям. Здешние улицы были шире, ям и луж на них попадалось заметно меньше, а вот повозок и экипажей — совсем даже наоборот. Несколько раз нас обгоняли паровые коляски. И никто вслед им с разинутым ртом не глядел. Каменные дома в три и четыре этажа тоже не казались чем-то из ряда вон, да и штукатурка на их фасадах выглядела заметно свежее, и это при том, что Закатная сторона к самым престижным частям города совершенно точно не относилась.

Деньги! В воздухе носился запах больших денег!

Вот только не развеется ли он после потери Тегоса?

Впрочем, пока что многочисленные прохожие никакой обеспокоенности не выказывали, и у властей не возникало нужды усмирять народные волнения. Вроде бы — нет.

Но хоть на улицах Южноморска и царила деловитая суета, о распиханном по карманам богатстве я не забывал ни на единое мгновение и совсем уж беспечно по сторонам не глазел. Глазел исключительно настороженно, отслеживая катившие навстречу и в одном направлении с нами экипажи, перебегавших через дорогу пешеходов, толпившихся на углах бездельников, несущихся сломя голову курьеров, а заодно и улыбчивых продавщиц цветов и папирос, торгующих вразнос лоточников и прочий добропорядочный на первый взгляд люд, способный заскочить в коляску и пырнуть ножом, а то и пальнуть из револьвера.

Ничего подобного не случилось, но бдительности я не утратил, и уже зайдя в гостиницу. Окинул взглядом холл, пригляделся к разряженным юнцам за столиком у окна, приметил две поднимавшиеся на второй этаж парочки и двинулся к стоявшему за конторкой клерку. Намеревался спросить, в комнате ли моя спутница, но оценил дёрнувший веко молодого человека нервный тик и рыкнул с местным суетливым говорком:

— Чётут⁈

Клерк разом побелел.

— Интересовались вами… — сознался он.

При одной только мысли о родичах Лучезара враз упало сердце, а небесная сила сама собой выплеснулась из ядра, едва удержал её в себе, от притока энергии даже начали зудеть кончики пальцев.

— Кто? — спросил, постаравшись уловить мало-мальски значимые магические искажения поблизости.

Пока — ничего.

— Так вот же! — указал перепуганный клерк на лестницу. — Две сударыни и молодые люди при них.

Я сразу сообразил, что речь идёт о самую малость опередивших меня парочках, и ринулся к лестнице. Взлетел на второй этаж, заскочил в коридор и — движение! Из тёмного закутка вынырнула смазанная тень, а ещё скрипнули половицы за спиной, и я не промешкал ни единого драного мгновенья. Обратился к атрибуту.

Аура!

Вокруг полыхнуло порченое пламя, и я не просто окутался обжигающей аурой, я ею ещё и ударил, намереваясь отшвырнуть от себя нападавших, только чёрта с два! Мигнул алым огоньком амулет, и накинувшегося на меня молодчика прикрыло защитное поле — крепыша не отбросило и не обожгло. Он лишь на миг завяз в густом пурпуре и тут же подался вперёд, замахиваясь тростью.

Сзади — магические искажения!

Оба с оберегами!

Я ткнул за спину пустой рукой, и в той, повинуясь моей воле, возник ампутационный нож. Кто-то насадился на клинок и сдавленно охнул, а только я втолкнул в зачарованную сталь жгучий пламень малой печати воздаяния, и — взвыли!