Железный аргумент (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич

— Мой бедный мальчик! — тяжело вздохнув, Скаар закрыл глаза, и перед ним поплыли картины прошлого, яркие, как в игрушечном калейдоскопе.

Он помнил тот день, когда впервые взял мальчика на руки. Комната в восточном крыле дворца была залита золотистым светом — за окном цвели вишни, и их лепестки, подхваченные ветром, кружились в воздухе, словно снежинки. Его любимая младшая сестренка Элрея лежала на кровати, бледная, с липкими от пота прядями волос на лбу. Она улыбалась, но ее глаза были полны страха. «Позаботься о моем сынишке, братик», — прошептала Элрея, сжимая его руку. Через три часа сестра умерла от родильной горячки, не спасли даже лучшие столичные лекари.

Ребенок был крошечным, с морщинистым личиком и цепкими пальчиками, которые тут же схватились за блестящую золотую пуговицу на камзоле. От него пахло молоком и кровью — странное сочетание запахов, с тех пор въевшееся в память герцога. Скаар тогда впервые почувствовал нечто странное — не просто долг, не просто ответственность, а что-то большее. Что-то, от чего сжалось горло и защемило в груди.

Он никогда не думал, что сможет любить чужого ребенка. У него самого не было детей — врачи давно сказали, что он бесплоден, проклятие древнего рода, вырождение благородной крови. Жена десять лет пыталась родить ему наследника, но все попытки заканчивались выкидышами. А потом — та роковая охота, когда ее лошадь споткнулась на каменистом склоне, и она разбилась насмерть, так и не успев подарить ему сына.

И тогда Элиан стал для него всем. Он подбирал для мальчика кормилиц, а несколькими годами позднее — воспитателей и учителей. Он стал для него другом и наставником.

Старый император, отец Элиана, не проявлял к наследнику никакого интереса. Он был уже сед, изможден годами и властью — Элрея была его четвертой женой. И только она смогла зачать, из-за чего подозрительность старика превратилась в манию. Он смотрел на ребенка с холодным презрением, словно видел в нем не своего сына, а доказательство измены жены. «Он слишком светловолос, — бурчал император, глядя на золотистые кудри мальчика. — У мужчин нашей династии всегда были темные волосы».

Скаар знал, что сестра никогда не изменила бы мужу, даже если бы тот сто раз заслужил это. Но старик был упрям, как все старики, цепляющиеся за власть. Он умер, не оставив Элиану ни ласки, ни наставлений — только трон, окруженный волками в герцогских мантиях.

Ночные видения начались у Скаара через месяц после коронации юного императора. Сначала — смутные, как дымка. Потом — четкие, как гравированные иллюстрации в старых хрониках. Он видел, как Империя горит. Как герцоги разрывают ее на куски, как города превращаются в пепел, как крестьяне бегут в леса, спасаясь от мародеров и насильников. Он видел, как Аннаполис, жемчужина цивилизации, падает под ударами восставших вассалов, как знамена Хессана и Олдрена взмывают над руинами.

И самое страшное — он видел Элиана. Мертвого. С перерезанным горлом. Брошенного в канаву, как труп бродячей собаки.

Скаар не был мистиком. Он не верил в пророчества, считая их бредом суеверных умов. Но эти сны… они приходили снова и снова, каждую ночь, пока герцог не начал просыпаться в холодном поту, с криком, застревающим в горле.

Он приглашал лучших лекарей Аннаполиса, но никто не смог ему помочь. Пока один из них не напомнил старую легенду про «Слезу Архуна» — магический кристалл, способный исцелять не только тело, но и разум.

Проблема заключалась в том, что кристалл находился в Риксе — монастыре Архунитов, древнем, как сама Империя, неприступном, как крепость, стоящем далеко на севере за горами Иммор. Чтобы договориться о своем лечении, Скаар несколько раз тайно отправлял туда своих людей — верных, осторожных, подготовленных. Первого — старого дипломата Герема, умевшего находить общий язык даже с варварами, второго — Арада, опытного офицера, прошедшего десятки сражений, третьего — Лисанда, его брата, молодого, но очень талантливого переговорщика. Никто не вернулся.

А потом случилось это несчастье с Элианом. И тогда Скаар обратился к графу Дагару.

Герцог уважал этого человека за ум, хладнокровие и рассудительность. Дагар был похож на него самого — такой же государственник, сторонник единой и неделимой Империи.

Скаар помнил его первое появление при дворе — невысокий, худощавый, но с холодными, как сталь, глазами. Он начал службу в Приграничье, где каждый год случались набеги кочевников, разоряющих всё на своем пути. Дагар из небольшого отряда быстрого реагирования создал мощнейшую Пограничную стражу. Он отбирал людей не по знатности, а по умению. Заставлял их тренироваться до кровавых мозолей на ладонях, вбивал в них дисциплину, которой не было даже у императорской гвардии. Скаар видел, как пограничники, когда-то бывшие сбродом из беглых крестьян и разжалованных солдат, превратились в железный кулак, способный сокрушить любого врага. И набеги постепенно прекратились — кочевники, умывшись кровью, поняли, что лучше поискать добычу в других землях.

Когда старый император умер, и трон занял Элиан, Скаар сделал Дагара министром внутренних дел. Он знал — без твердой руки Империя развалится. И не ошибся — граф не стал терять времени. Он взял ветеранов-пограничников и создал Внутреннюю стражу — мощнейшее подразделение, солдаты которого носили черные доспехи, серебряные медвежьи головы на горжетах, короткие мечи с зазубренными лезвиями, предназначенные не для поединков, а для убийств. Они навели порядок в столице за месяц. Истребили банды, повесили коррумпированных чиновников, заставили притихнуть герцогов Хессана и Идрика.

Дагар был жесток, но справедлив. Только его проверенные воины могли справиться с трудной задачей — добыть «Слезу Архуна». Граф сказал, что отправил в Рикс лучших из лучших.

Скаар выдохнул и открыл глаза, снова посмотрев на трон. На бледное лицо мальчика, которого любил, как сына. Если воины Дагара не вернутся с кристаллом…

Герцог оборвал сам себя, не дав достроить мысль.

За окнами дворца садилось солнце. А где-то там, за горами, за лесами, шел отряд ветеранов. Скаар мог только ждать. И молиться богам, в которых не верил.

Часть 2

Глава 10

Берлога — родовое поселение клана «Лесных медведей», спрятанное в чащобе древнего леса, встретило пришельцев тишиной. Высоченные срубы из толстых бревен, похожие на башни, с остроконечными крышами, стояли в хаотичном порядке, без соблюдения какого-либо плана. Чтобы попасть в центр поселения отряду «Костоломов» пришлось петлять между частоколами, ограждающими семейные подворья. Над воротами домов-крепостей висели оскаленные медвежьи черепа.

Посмотреть на чужаков, столь редких в этих местах, вышли почти все жители: бородатые воины в кольчугах, женщины с распущенными по плечам длинными волосами, дети в коротких рубашках без поясов. Все молчали. Только ветер шуршал ветками колючих кустов, растущих вдоль заборов. В воздухе пахло дымом и мёдом.

— Смотрят, как на добычу! — прошептала напуганная Яна.

«Костоломы» двигались компактной группой, не обнажая оружия, но чувствовалось — они готовы принять бой в любой момент. Только Ярослав смотрел по сторонам с любопытством туриста, случайно нашедшего среди болота хрустальный замок.

— А здесь ничего не изменилось, — с ноткой ностальгии сказал Берг, непроизвольно сжимая рукоять топора. — Те же дома, те же запахи… Те же милые лица моих гостеприимных земляков! — Старик нервно хихикнул.

— Скучал по своей деревеньке, старик? — подколол друга Ярослав.

— Знаешь, Яр… ни единой минуты! — после небольшой паузы, обдумав вопрос, ответил Берг. — Я никогда не был здесь счастлив. Моя семья несколько поколений враждовала с другой семьей, поэтому каждый шаг приходилось делать с оглядкой. Причину возникновения вражды уже никто не помнил. И кончилось это тем, что все мужчины погибли, остались только я и Ульфи. Он был старше на шесть лет, готовился к инициации, поэтому в схватке с ним у меня не было шансов. Зная это, Вильда увезла меня в Империю. А там оказалось гораздо интересней — походы, битвы, верные друзья, попойки и веселые девки. Нет, я никогда не скучал по Берлоге!