Наперегонки с ветром. Буря (СИ) - Виннер Лера

Он вернул этот недопоцелуй через тонкую ткань рубашки, коснулся чуть выше лопатки и перенёс вес на другую руку, чтобы можно было начать двигаться чуть резче.

Так, чтобы горло у меня обожгло на вдохе.

Это могло длиться всего несколько минут или целую вечность – я потеряла счёт времени, равно как и ориентацию в пространстве.

Был только он, этот безумный жар внутри и неторопливая утренняя почти что нежность.

Что-то из тех времён, когда мы могли потянуться друг к другу, не отдавая себе отчета.

В этом уютном и ласковом безвременьи не было ни неловко, ни больно. Только так, как должно было, – хорошо, неторопливо. Так, словно мы не были ограничены ничем, кроме собственного вдохновения.

То, как сильно он был сосредоточен на мне.

То, как безоглядно позволял себе расслабиться.

Спокойная уверенность, с которой я могла вытянуться под ним, немного меняя угол, делая и без того предельно тесный контакт ещё теснее.

Всё это в совокупности и каждое в отдельности расходилось по телу второй волной удовольствия, а Кайл продолжал двигаться так, что мне уже приходилось кусать губы.

Зная, что сейчас он точно не остановится, я всё равно пыталась растянуть момент, продлить его настолько, насколько удастся, чтобы впитать кожей.

Этих попыток, заведомо безнадёжных, хватило ненадолго, потому что сейчас не было ни игры, ни вечной попытки испытать друг друга на прочность, хотя обычно подобное разгоняло кровь нам обоим.

Были только мы, без оговорок и недомолвок, и так приятно оказалось просто позволить ему вести.

Стоило мне полностью отпустить себя, и очень скоро и без того тусклый свет померк окончательно, но лишь для того, чтобы вспыхнуть через секунду необычайно ярко.

В следующий раз я открыла глаза, когда через задернутые шторы мне на лицо упал луч жидкого октябрьского солнца.

Ночью я отчётливо видела Кайла. На полу и стенах лежали лунные блики, а за окном качался лес – сделав так, чтобы Альфреда непременно нашли, он не оставил лес без присмотра.

Либо оставил тому возможность смотреть на себя в знак признательности за оказанную помощь.

Теперь же я проснулась одна, и, резко сев на постели, посмотрела по сторонам.

Кайла не было, но утро оказалось не безнадёжно поздним.

Завернув в свою спальню за халатом, я почти сбежала по лестнице, надеясь перехватить его прежде, чем он уйдёт в банк.

После того, что было на рассвете, я чувствовала себя почти невесомой, и даже лестница показалась не такой крутой.

Я уже собралась позвать по имени, когда до меня донеслись голоса.

Дверь в кабинет осталась открыта. Кайл, уже полностью одетый и до отвращения бодрый, стоял у книжного шкафа, а в кресле для посетителей расположился Габриэль.

Он сидел, свободно и с удовольствием вытянув ноги, и хотя в это позе не было ни фамильярности, ни вызова, чувствовалось, что ему здесь комфортно.

– Доброе утро, – я остановилась на пороге, потому что, несмотря на утреннюю свежесть, радостным ни один из них не выглядел.

– Доброе, – Кайл прошёл к столу, кивнув мне коротко, но без подчеркнутого внимания.

Доктор Беккет же вскочил и отвесил короткий старомодный поклон:

– Леди Элисон.

За долю секунды его взгляд метнулся от моих губ по шее вниз, к завязанному на два узла поясу, и обратно.

– Доктор поспешил к нам с новостями, – опустившись в своё кресло, Кайл кивком предложил мне диван. – Кофе?

На столе уже стояли две чашки, но я отрицательно покачала головой.

Габриэль явно намерен был стоять, пока не села я, поэтому пройти к дивану всё же пришлось.

– Что случилось?

Габриэль нахмурился, опустив взгляд, а потом посмотрел на меня прямо:

– Альфреда Готтингса убили.

Часы на стене показывали половину девятого, и я с трудом сдержалась от того, чтобы восхищённо выдохнуть или даже присвистнуть.

Кайл умел получать желаемое, о чем бы ни шла речь, но чтобы настолько быстро…

– Убили?

Сонное неверие в голосе далось мне, судя по всему, неплохо, потому что Габриэль медленно кивнул:

– Я решил сообщить вам, потому что его смерть была странной. Тело выглядит так, будто он мёртв, по меньшей мере, несколько дней, но прислуга Готтингсов клянётся, что ещё вчера вечером господин Альфред был жив и здоров…

Он не закончил по множеству причин, и я решила сделать это за него:

–... И покинул дом неожиданно в моём обществе.

Несколько секунд Габриэль смотрел на меня очень пристально, а потом кивнул снова:

– Да. Дознаватель Бюль лучший во Фьельдене, и мэр распорядится, чтобы он навестил вас.

Он был так трогательно собран, что мне оставалось лишь невозмутимо подать плечами:

– Боюсь, я ничем не смогу быть ему полезна. Господин Альфред проявил неприятную несдержанность во время поминального обеда у Уортенов, его брат вмешался. Думаю, господину Самуэлю не составит труда это подтвердить. Приведя, в себя в порядок, он искренне раскаялся и хотел загладить этот инцидент. Мы немного прогулялись, господин Альфред рассказал мне местную легенду о Хозяине леса и показал сам лес. Вероятно, он счёл, что так эта история произведёт на меня бОлтшее впечатление. Оно оказалось даже слишком сильным. Мне стало не по себе, я пошла домой, и до этого момента полагала, что господин Готтингс поступил так же.

Кивнув в третий раз, Габриэль, наконец, сёл, но развернулся так, чтобы держать в поле зрения и меня, и Кайла.

– Ещё вчера я думал о том, что не хотел бы уйти как Джон Уортен…

Он думал и сейчас, хмурился, и мы, не вговартваясь, ему не мешали.

– В любом случае, эта беседа будет не более чем формальностью, – придя к каким-то выводам, Габриэль поднял голову, тряхнул ею чуть нетерпеливо. – У Готтингса сломана шея и огромный ожог на руке. Кроме того, он откусил себе язык. Как будто его пытали. Женщина вашей комплекции и вашего нрава просто не смогла бы сотворить подобное.

– Это весомый аргумент, – потянувшись к чашке с кофе, Кайл хмыкнул едва слышно.

Габриэль развернулсч к нему, и дышать в комнате отчего-то стало легче.

– Я успел осмотреть тело только поверхностно, но, думаю, это преступление станет одним из самых загадочных в истории Фьельдена. Убийца, судя по всему, был очень высокого роста. Гораздо выше, чем кто-либо из горожан или вновь прибывших. Настоящий великан. Не исключено, что в этих лесах завелись разбойники. Когда я жил недалеко от столицы, там был похожий случай. Огромный человек сбежал из цирка, в котором много лет выступал, и примкнул к местной банде. Он был очень силён. Во Фьельдене нет цирка, но людей, которых природа сделала не такими как всё, мы, немало. И у многих из них могут быть причины для того, чтобы бежать на Север. А ято вы об этом думаете, граф?

Он держался спокойно, но подчёркнуто официально, и в этом не было ни позерства, ни лицемерия. Мы просто прорабатывали версию, и, откидываясь на спинку дивана, я подумала, что зря отказалась от кафе.

Кайл тем временем взял паузу, обдумывая услышанное.

– Думаю, что ваше предположение не лишено смысла, доктор Беккет.

Доктор поспешил едва заметно склонить голову в знак признательности за это одобрение:

– Именно поэтому я единственный из четырёх городских врачей, кто допущен ко всем подобным расследованиям.

Эта новость уже заслуживала коньяка, но я осталась видеть неподвижно.

Кайл же поставил чашку и снова посмотрел на доктора:

– Значит, ваше слово для дознавателя Бюля имеет вес?

– Да, мы с ним даже приятельствуем, – Габриэль положил ногу на ногу и снова нахмурился, искренне и горько сожалея о том, что собирался сказать. – Видите ли, я, до определённой степени знаю Ришара Бюля. Он великолепный сыщик и по-настоящему честный человек. Если речь идёт об убийстве, тем более, таком жестоком, ему не будет важно, кто именно стал жертвой, младший и любимый сын нашего уважаемого мэра или запойный сапожник с окраины. Он будет работать днём и ночью, не покладая рук и не смыкая глаз. Хвататься за каждый, даже самый призрачный след, стараясь изобличить преступника. Но, к нашему общему сожалению, не всё в его власти. Даже если в окрестностях Фьельдена появились разбойники, причесывать лес сейчас бессмысленно. Это станет гораздо проще делать через две, а то и три недели, когда листва опадет. К тому же, никому и никогда не придёт в голову упрекнуть дознавателя в недостатке способных заниматься этим людей. Фьельден, как вы, вероятно, заметили, не похож на столицу, здесь жизнь течёт размеренно и тихо. А мэр Готтингс, хотя и безусловно уважаемые всеми, не имеет достаточных связей в Королевской Канцелярии, чтобы просить прислать сюда роту солдат. Кроме того, есть горы, в которых можно скрываться до бесконечности, имея достаточное количество провизии. Или вовсе сгинуть без следа. Так что, боюсь, не смотря на всё неимоверные усилия, которые приложит дознаватель Бюль, это дело имеет всё шансы остаться не раскрытым.