Император Пограничья 7 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич

— Сколько всего нужно?

— Для полной системы — двенадцать штук, — ответил Грановский, всё ещё разглядывая готовое изделие с восхищением. — Но это… это превосходно! С такими ёмкостями система прослужит десятилетия!

Я прикинул оставшиеся силы. Ещё одиннадцать резервуаров потребуют почти весь мой резерв. Но это того стоило — спринклерная система могла стать решающим фактором в обороне.

— Хорошо, — решился я. — Давайте ещё стальных заготовок. Закончим сегодня.

Следующие два часа я превращал сталь в титан и формовал резервуары. С каждым разом процесс шёл легче — руки запоминали нужные движения, магия текла ровнее. К концу работы я едва держался на ногах, но все двенадцать ёмкостей были готовы.

— Вячеслав Сергеевич, — обратился я к инженеру, опираясь о стену. — Хочу поблагодарить вас за проделанную работу. То, что вы создали за эти дни… Это спасёт сотни жизней.

Грановский смущённо кашлянул, но в глазах светилась гордость:

— Я просто выполнял свой долг, воевода. Но спасибо за доверие и поддержку. Без геомантов и вашей помощи мы бы не успели и половины.

— Не скромничайте, — улыбнулся я. — Ваши знания и опыт бесценны. Надеюсь, после Гона сможем продолжить укрепление острога по вашим планам.

— Было бы честью, — искренне ответил инженер.

Мы пожали руки, и я направился к роще Светобоя на окраине острога, как уже неоднократно делал за прошедшие недели. Ноги едва держали — создание двенадцати титановых резервуаров выжало из меня почти весь магический резерв, но удовлетворение от проделанной работы грело душу. Угрюм был готов к обороне настолько, насколько это вообще возможно. Оставалось только ждать и надеяться, что всех наших приготовлений окажется достаточно.

Саженцы за прошедшие недели заметно подросли, их светло-коричневая кора пульсировала слабыми вспышками синеватого свечения даже днём. Я опустился на землю между деревьями, прислонившись спиной к одному из стволов.

Закрыв глаза, погрузился в медитацию. Светобой откликнулся на моё состояние — пульсация света участилась, словно деревья делились своей энергией. Я чувствовал, как магический резерв понемногу восполняется. Не так быстро, как при поглощении Эссенции, но для пассивного восстановления — удивительно эффективно. Высадка этих Пустодрев уже многократно себя оправдала.

Странное ощущение — будто деревья узнавали во мне того, кто дал им жизнь в этом месте. Их свет обволакивал, успокаивал, помогал собрать растраченные силы. Через час медитации я почувствовал себя значительно лучше. Резерв восстановился примерно на треть, зато изнурение отступило.

Поднявшись, я с благодарностью коснулся ближайшего ствола. Светобой будет не только стражем против Бездушных, но и источником поддержки для защитников острога.

Покинув рощу, я направился на поиски Голицыной. Нужно было обсудить ситуацию с шахтой. Приближение Гона требовало пересмотра всех планов, особенно тех, что связаны с работами вне стен острога.

Княжну я обнаружил у себя в комнате за чашкой чая, склонившейся над расчётами. Рядом лежали образцы породы и несколько слитков Сумеречной стали — результат недавней плавки.

— Василиса, — окликнул я её, — как дела на шахте?

Геомантка подняла голову, и я заметил усталость в её глазах:

— Продвигаемся. С момента последнего доклада углубились ещё на полтора метра, вынули около шести кубометров породы. Это примерно двадцать восемь тонн руды.

— И сколько чистой стали получили?

— Вторая плавка дала ещё сто двадцать килограммов, — ответила Василиса, указывая на слитки. — Итого у нас двести семьдесят килограммов готового металла. Неплохо для начала, но…

— Но придётся остановиться, — закончил я за неё.

Княжна удивлённо вскинула брови:

— Что? Почему? Мы только начали нормально работать!

— Гон начнётся со дня на день, — пояснил я, присаживаясь на край стола. — Шахта вдали от стен. Даже с охраной это слишком рискованно. Представь — Бездушные атакуют рабочих, охрана отбивается, а в это время основная волна идёт на острог. Мы не сможем оперативно помочь.

Голицына нахмурилась, но возразить было нечего. Логика была железной.

— Сколько людей сейчас работает в забое?

— Двенадцать рабочих, два геоманта по сменам, шестеро охранников, — перечислила она. — Двадцать человек, которых придётся срочно эвакуировать при нападении.

— Вот именно. А теперь представь панику, давку в узком штреке, обвалы от магических атак…

— Хорошо, я поняла, — вздохнула Василиса. — Когда сворачиваемся?

— Завтра с утра начинайте консервацию. Вынесите всё оборудование, инструменты, оставшуюся руду. Устье замаскируйте, но так, чтобы после Гона можно было быстро расчистить.

— Разве бездушные заинтересуются шахтой? — удивилась геомантка.

— Они, вряд ли, — покачал я головой. — Но на какое-то время эта территория окажется для нас недоступной, а что будет происходить во время гона — предсказать не может никто. Вдруг на шахту наткнутся беженцы? Или какой-нибудь отряд Стрельцов? Вероятность мала, но и дело настолько серьёзное, что рисковать мы не можем.

— Поняла, сделаем, — кивнула девушка.

— Отлично. И обязательно составьте подробную опись — сколько руды добыли, какие выработки прошли, где какие крепи стоят. После Гона продолжим с того же места.

Василиса кивнула и начала делать пометки в своих бумагах. Я наблюдал за её сосредоточенным лицом и вспомнил о другом важном вопросе.

— Кстати, как продвигается подготовка к Стихийному погружению?

Княжна отложила перо и слегка улыбнулась:

— Следую твоим рекомендациям. Каждое утро и вечер медитирую у большого валуна за кузницей. Сначала было странно — просто сидеть, прижавшись спиной к камню. Но постепенно начала что-то чувствовать.

— Что именно?

— Трудно описать словами, — она задумалась, подбирая формулировки. — Будто камень дышит. Очень медленно, одно «дыхание» на несколько часов. И эти микротрещины внутри… я начала их ощущать не магией, а кожей. Вчера даже почувствовала, как по валуну прошла вибрация от удара молота в кузнице.

Я одобрительно кивнул. Это был хороший прогресс для нескольких дней тренировок.

— А физические упражнения?

— С ними сложнее, — призналась Василиса. — Планку держу по три минуты, но стойка на руках… Максимум полминуты, и то у стены. Руки дрожат, в глазах темнеет.

— Это нормально для начала. Главное — регулярность. Камень ценит постоянство больше, чем разовые подвиги.

— А ты сам? — неожиданно спросила княжна. — Ведь ты уже прошёл погружение. Каково это было?

Я помолчал, вспоминая тот болезненный опыт:

— Словно тебя перемалывают жернова. Неприятно, мягко говоря, но хуже всего — борьба за сохранение разума. Стихия нашёптывает: «Зачем мучиться? Стань мной, растворись, обрети покой». И так сладко звучат эти слова…

Василиса побледнела, но в глазах загорелся упрямый огонёк:

— Я справлюсь. Должна справиться.

— Конечно, справишься, — искренне ответил я. — У тебя сильная воля, а это главное.

— Собственно, я хотела тебе сказать… Я решила пройти Стихийное погружение завтра.

— Ты уверена? — нахмурился я. — Ты тренируешься всего несколько дней.

— А времени больше не будет, — упрямо возразила княжна. — Ты сам сказал, что Гон начнётся со дня на день. Если я стану Мастером, смогу гораздо эффективнее защищать острог. Ты же сам говорил — во время погружения маг уязвим сутки. Лучше рискнуть сейчас, чем оказаться беспомощной, когда придут Бездушные.

Логика в её словах была, но риск…

— Это действительно опасно, — напомнил я.

— Знаю, — голос Василисы дрогнул, но лишь на мгновение, — но я чувствую — я готова. Камень уже откликается на меня не только через магию. Это сложно объяснить.

Я изучал её лицо. Решимость, страх, упрямство — всё смешалось в зелёных глазах. Она приняла решение и не отступит.

— Хорошо, — отозвался я. — Но только под моим присмотром. И если почувствуешь, что теряешь себя — немедленно прерывай погружение. Лучше остаться Подмастерьем, чем умереть или стать безумной.