Император Пограничья 7 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич

— Договорились, — облегчённо выдохнула Василиса. — Спасибо, что не стал отговаривать.

— Отговаривать бесполезно, когда человек уже всё решил, — усмехнулся я. — Завтра начнём на рассвете. А сейчас иди отдыхай. Тебе понадобятся все силы.

Мы ещё немного обсудили технические детали консервации шахты, после чего я оставил геомантку заниматься организационными вопросами. Двести семьдесят килограммов готового металла — неплохой задел для начала. После Гона, когда найдём профессиональных горняков и наладим безопасную добычу, можно будет развернуть полноценное производство.

А пока нужно было сосредоточиться на выживании.

Первые лучи солнца едва коснулись горизонта, когда мы с Василисой пришли к скальный выступу на холме на некотором расстоянии от Угрюма. Место выбрали не случайно — эта земля была пропитана духом камня, древние породы выходили на поверхность, обнажая свою первозданную суть. Шахта сумеречной стали подходила мне, имеющему сродство с двумя стихиями, но не Голицыной.

Княжна выглядела собранной, но я замечал мелкую дрожь в её пальцах, когда она раскладывала приготовленные компоненты. Соль, свечи из воска, отвар с полынью и каплей крови. И, конечно, кристаллы Эссенции — двадцать крошечных, преимущественно белых.

— Помнишь последовательность? — спросил я, наблюдая за её приготовлениями.

— Сначала довести резерв до шестисот, затем погружение, — Василиса сделала глубокий вдох. — Не бороться с камнем, стать им, но не забыть, кто я такая.

Она села в центр начерченного соляного круга, и я отступил на безопасное расстояние. Первый кристалл растворился в её ладонях, отдав себя. Второй, третий… Я следил за процессом, готовый вмешаться при малейших признаках опасности.

Приближаясь к границе, Василиса побледнела. Переход к рангу Мастера — это не просто накопление энергии, это качественная трансформация.

В какой-то момент она замерла. Один из кристаллов дрожал в её руках. Я видел борьбу на её лице — страх перед неизвестным против жажды силы.

— Давай, — прошептал я. — Ты готова.

Кристалл растворился. Шестьсот капель. Прорыв!

Василиса выгнулась дугой, по её телу пробежала волна теракотового свечения. Затем, не теряя времени, она начала обсыпать себя подготовленной смесью из гранитной крошки и порошка Эссенции. Камни вокруг неё начали резонировать, откликаясь на зов новоявленного Мастера.

Медленно, словно погружаясь в воду, княжна начала уходить в камень. Сначала ноги — кожа приобрела серый оттенок, затвердела. Потом торс, руки. Я наблюдал, как человеческие черты сменяются минеральными.

Василиса полностью погрузилась в каменное ложе, оставив лишь небольшие отверстия для дыхания. Её лицо застыло в маске сосредоточенности.

Убедившись, что всё идёт по плану, я подошёл к лошадям и снял с них вьючные мешки. Предусмотрительно захваченные латунные слитки могли пригодиться — впереди предстояли долгие часы ожидания, а времени терять нельзя было. Расположившись в нескольких метрах от ритуального круга, я начал работу с металлом, одним глазом следя за девушкой.

Латунь податливо трансформировалась под воздействием моего Таланта, превращаясь в аккуратные гильзы для патронов. Монотонная работа успокаивала, позволяла сосредоточиться и в то же время не терять бдительности. Одна сотня, вторая, десятая… Металл охотно принимал нужную форму.

Первые несколько часов прошли спокойно, но ближе к полудню что-то изменилось. Камни вокруг начали трескаться. Сначала мелкие — россыпь гальки у края круга. Потом крупнее. Я нахмурился. Это было неправильно. При нормальном погружении камень должен принимать мага, а не сопротивляться.

Трещина пробежала по валуну в трёх метрах от Голицыной. Затем ещё одна. Земля едва заметно задрожала.

Я почувствовал нарастающий дисбаланс в энергетических потоках. Василиса слишком глубоко уходила в стихию, теряя связь с человеческой сущностью. Камень принимал её охотно — даже слишком охотно. Она растворялась в нём, забывая, кем была до погружения.

Сердце сжалось от дурного предчувствия. Я сделал шаг к кругу, но остановился. Прервать погружение извне означало почти верную смерть для мага. Но и оставить её тонуть в каменных глубинах…

Дыхательные отверстия в каменной корке начали затягиваться. Василиса теряла инстинкт самосохранения, позволяя стихии поглотить её полностью. Ещё немного — и она станет частью скалы навсегда.

Глава 16

Если бы что-то подобное случилось на испытании Полины, я ничем не смог бы помочь. Вода не моя стихия. Но в этом случае оставался небольшой, но шанс.

Единственный способ помочь — войти в то же состояние, погрузиться в камень и отыскать девушку там, в глубинах стихии, напомнить ей о себе. Но это означало… Я посмотрел на каменную оболочку, где билось затухающее сердце Василисы.

Выбора не было.

Я должен пойти за ней.

Времени на полноценную подготовку не было — каждая секунда промедления могла стоить Василисе жизни. Прижавшись спиной к камню рядом с точкой, где находилась геомантка, я закрыл глаза и позволил стихии принять меня.

Погружение в камень прошло легче обычного — я уже был Мастером, и стихия узнавала меня как своего. Гранит расступился, окутывая моё тело, словно вода. Но вместо привычного единения с породой я искал другое — тонкую нить чужого сознания, затерявшегося в каменных глубинах.

Нашёл.

Василиса была здесь, но едва-едва. Её разум размазывался по окружающим скалам, теряя форму и суть. Я потянулся к ней через нашу общую стихию, и внезапно оказался в ином месте.

Роскошные покои какого-то дворца, обставленные с изысканным вкусом. У постели умирающей женщины стояла девочка лет двенадцати — юная Василиса, сжимающая холодеющую материнскую руку. На прикроватном столике громоздились склянки с лекарствами, но все понимали — они бессильны.

— Будь сильной, доченька, — шептала княгиня, её голос был едва слышен. — Не позволяй никому сломить твой дух. Ты — Голицына, помни об этом.

— Мама, не уходи, — всхлипывала девочка. — Пожалуйста… Я буду хорошей, буду слушаться, только не уходи!

Умирающая женщина с усилием подняла руку и коснулась щеки ребёнка.

— Ты и так хорошая, солнышко моё. Запомни, твой дар — это не проклятие, а благословение. Камни не лгут, металл не предаёт. Когда будет совсем тяжело, иди к ним. Они выслушают тебя и дадут силы.

— Отец говорит, это неподходящий дар для княжны…

— Твой отец… — в глазах матери мелькнула печаль, — он хороший человек, но требовательный. Не вини его слишком строго.

Дверь тихо открылась, и в комнату вошёл мужчина лет тридцати пяти — высокий, широкоплечий, с властной осанкой прирождённого правителя. Тёмные волосы с благородной проседью на висках были аккуратно причёсаны, несмотря на явную усталость. Резкие, волевые черты лица — высокие скулы, прямой нос, твёрдо очерченный подбородок — выдавали в нём человека, привыкшего повелевать. Однако сейчас это лицо было измождённым, под серыми глазами залегли тёмные круги — следы бессонных ночей.

Даже в домашней одежде — простой белой рубашке и тёмных брюках — он излучал ту особую ауру власти, которая не зависит от регалий или парадных мундиров. Даже без представлений было очевидно, что это князь Дмитрий Голицын, правитель Московского Бастиона, один из самых влиятельных людей Содружества. Однако сейчас вся его власть и влияние не могли помочь — перед лицом смерти он оставался просто мужем и отцом, переживающим семейную трагедию.

Увидев заплаканную дочь, он быстро подошёл и опустился на колени рядом с ней, обнимая обеих — умирающую жену и рыдающую дочь.

— Я здесь, — прошептал он, и его голос дрогнул.

Княгиня слабо улыбнулась, глядя на мужа.

— Дима… береги её. Она особенная…

— Знаю, — князь поцеловал жену в лоб. — Я позабочусь о ней. Обещаю.

— Не пытайся сделать из неё придворную куклу, — с усилием продолжила княгиня. — Дай ей быть собой. Земля — это её стихия, её сила…