В пирогах Счастье (СИ) - Каплунова Александра "Laverel"

– Все хорошо? – спросила я у него, мимо проходя, по плечу погладила.

– Угу, – он как-то глаза прятал, смущался, наверное. Я уж при посторонних цепляться не стала.

– Как спалось? – а вот Вилен все же решил спросить. И посмеивается еще, но по доброму.

– Хорошо, – Боди пробурчал, но видно было, что улыбку прячет. Вот и славно.

– Ну, хозяева, – Роло с чашкой взвара уже за столом сидел. – Совсем обессилили, что даже заспались?

А сам ухмыляется.

– Хотя молодоженам-то положено… – и на нас с Виленом косится.

– Ты давай мне жену не смущай, – вступился Вилен.

– Да ее, пожалуй, смутишь, – хмыкнул печник, а я в ответ фыркнула. Да, правда была в его словах. Пусть себе подначивает. Роло-то беззлобно это делал, а мне не жалко.

Когда все позавтракали, занялись своими делами. Я засобиралась на выход.

– Ты на площадь хотела, да? – уточнил Вилен между делом, он вместе с печниками начинал печь растапливать. Нужно было в последний раз убедиться, что тяга хорошая, нигде ничего не пропускает лишнего, а заслонки как надо работают.

– Да, – кивнула, – надо пару новых девчонок найти. Помнишь, я говорила?

Вилен махнул рукой, будто командир батальона:

– Ну и отлично, решай, я к полудню закончу с печниками. Потом встречаемся и к писцу же? Смотри не опаздывай.

– Не опаздывай сам, – с усмешкой парировала я, выходя из кухни.

Почему-то ощущение появилось, что вчерашним вечером что-то переменилось между нами. И не только из-за поцелуя, но и потому, что поддержал он меня во всех идеях. А может, так и прежде было, просто я не замечала.

В голове вдруг зазвенел его вчерашний вопрос "Можно поцеловать?", и странно, но у этого воспоминания не было ни стыда, ни страха, только легкая улыбка.

И хорошо, что грань не перешли… Ну, относительно, конечно. Но выдержка у Вилена – что надо. Но сейчас бы это точно ни к чему, прав он был. Я и так сама не своя в последнее время, а тут бы только усугубили.

В мыслях своих миновала пару улочек и вышла уже к площади. Та по обыкновению жила своей жизнью. Пахло травами, свежей рыбкой и специями, из лавок доносились голоса. Я остановилась возле ограды, огляделась.

Уже давно у меня мысли имелись на сей счет. И вот пришла пора их воплотить. Собравшись, подошла к знакомой булошнице. Она дома пирожки пекла и по утрам с лотка продавала. Тот висел у нее на поясе и уже почти пустой был.

– Анфиса, доброго утра! – я протянула ей мелкую монетку. – Мне, пожалуйста, вот эту улиточку.

Рецептом, кстати, я с ней поделилась. Улитки с маком стали новым лакомством для местных, а я получила несколько баллов в глазах местных кумушек, кто пирожками торговал. На меня-то они как на конкурентку смотрели, но я уже кой-чего на этот счет продумала.

– Ой, Ниночка, доброго утра, – Анфиса, дородная такая женщина, с вечно раскрасневшимися щеками, смотрела на меня открыто и довольно. – Бери, конечно. Спасибо за рецептик. Они хорошо расходятся. К полудню ни одной не остается.

– Это же славно, – улыбнулась я. Анфиса мне протянула булочку, завернутую в салфетку с краешку. Этому тоже я ее научила, чтобы руки у покупателей не липкие потом были.

– Все твоей помощью. А ты хотела чего?

Проницательности этой женщине было не занимать.

– Хотела, – лукаво отозвалась я, откусывая кусочек. Сдоба была что надо. – Ты ведь давно искала. куда племяшку пристроить?

– Хотела, а есть куда?

– А то сама не догадываешься?

Анфиса чуть более серьезный вид приняла.

– Ты ведь понимаешь, Нина, что ежели твоя пекарня процветать станет, то наш товар может хуже пойти. До сего-то дня пирогами, считай, только так у нас и торговали, – она на лоток указала, – а про твои кулинарные шедевры уже разве что ленивый в нашей части города не слыхивал.

– Понимаю, – я согласно кивнула. – Потому у меня предложение есть. Ты можешь всех лотошниц собрать, обсудим?

Анфиса прищурилась, но кивнула. А спустя десяток минут мы собрались в сторонке. Я и еще пяток настороженных мадам. Анфису-то я уже хорошо знала, Марфу и Летицию тоже, а еще двоих только видела краем глаза.

– Нина нам кой-чего предложить хотела. Мы все тут беспокоились, что пекарня скоро откроется.

– Конечно, – фыркнула одна из незнакомок, еще и взглядом по мне прошлась. – Мы, почитай, уж не первый год людей прикармливаем. И теперь что, зазря все будет?

– Не зазря, – мягко, но настойчиво перебила я ее. – Послушайте, что предложу. Я ни у кого заработок отнимать не хочу – наоборот, дело предлагаю, чтобы приток только рос.

Они друг с другом запереглядывались, но слушали внимательно.

– У меня ведь в пекарне весь ассортимент не выставить. Места мало, людей тоже. А у вас на лотках руки ловкие, подошвы не боитесь стереть! Да и местных знаете, кому что больше любо. Я вот что думаю: буду часть выпечки через вас отпускать. Все свежее, на том же тесте, что для гостей в таверне. И пироги, и плюшки, и вот эти улиточки, – кивнула на пирожок в руке. – Вам отпускная цена без большой накрутки. Считайте что сами на муку потратили бы да на другие ингредиенты, чтобы вам прибыль осталась, а люди знали: у лоточниц Нины брать – значит то же самое, что из печи самой хозяйки достать.

Я замолчала, выдержала паузу.

– Если сойдемся, смогу заранее вам расписание составлять: какие изделия когда пойдут, что почем. Вы же знаете – кто по базару бегает, тот не всегда до самой пекарни дойдет… Бывает, спешит или многолюдно. А тут – захотел, купил у вас на углу. И вы сможете на базар раньше выходить, когда продавцы еще собираются, вам же не надо будет утром время на выпечку тратить. Кто позавтракать не успел, а кто запахом соблазнится. Продавать дольше будете, а значит и зарабатывать.

– Как-то сладко стелишь ты, работать меньше, зарабатывать больше, – недоверчиво фыркнула Летиция.

– Не меньше работать, – я головой качнула. – В пекарне тоже помощь мне нужна будет. Вас пятеро как раз. Раз в неделю будете после продажи приходить, помогать заготавливать продукцию на утреннюю выпечку. Но при том каждую из вас я при деле оставляю. Более того – вы, фактически, к моей пекарне приписаны будете, вроде доверенных продавщиц. Плюс: я и новые рецепты вам первым отдаю, что-то совсем хитрое только через вас по городу пойдет. И если кому из ваших помощниц работа нужна, пусть идут ко мне на кухню, места подготовлю.

Они зашумели еще громче, но уже без той остроты. Анфиса первая заговорила:

– То есть мы и нашу клиентуру не теряем, и твоя выпечка через нас идет, и новые рецепты получаем?

– Все верно! – подтвердила я. – Всех секретов, конечно, не раскрою, сами понимаете. Но кое-что отдельное только для лотка дам, того в зале пекарни вообще не будет! Впрочем и в зале будут товары, которых у вас не сыщешь. Так и интерес подогреем, и ко мне народ все равно хлынет. Но вы уж должны будете и сами не скрывать, откуда выпечка идет.

– А цены как? – строго спросила Марфа.

– Все честно поделим. Вы ведь продукты на свою выпечку совсем не по тем ценам закупаете, что я в таверну оптом брать стану. У меня себестоимость ниже будет, потому с вами сможем хороший прайс составить. Наценку небольшую к себестоимости сделаю. Все ж помещение мое, труд тоже не задарма, да и интерес с вами работать мне тоже должен быть. Остальное – ваш наценочный хлеб. А на большие праздники или если какой заказ городской будет, тогда работа пополам, и прибыль тоже, – не промахнулась я с ответом.

Не прошло и минуты, как женщины уже вовсю обсуждали возможности: кто обслужит соседний квартал, кому помочь с закупкой снеди утром, кто за старыми клиентками присмотрит.

– Но народ ведь и к нашей выпечке привычен, – заговорила одна из тех двоих незнакомок. Они уж представиться успели – Милора и Заряна. – Что, если старого захотят, а мы им только твое раздаем.

Я призадумалась и оглядела их лотки. Выпечка их походила одна на другую. Улитки мои, правда, только у Анфисы имелись.

– Не думаю, что это большая проблема, коли вы готовы рецептом со мной поделиться. Введем в меню и вашу выпечку, но только под лотки, в пекарне выкладывать не станем.