Системный Кузнец (СИ) - Мечников Ярослав

Шахтёр на пару секунд потерял дар речи, глядя то на меня, то на жилу.

— Недооценил я тебя, парень… недооценил, — протянул он задумчивым голосом. — Всё верно сказал. Красный железняк. «Гематит», как его господа кличут.

Йохан почесал затылок, глядя куда-то в темноту. Видимо, переоценивал всё, что знал обо мне. Затем повернулся.

— Забирай жилу.

Машинально кивнул, стараясь не выдать радости. Быстро сбегал за киркой с корзинами и вернулся к напарнику.

— Только ты с ней осторожнее, — сказал он наставническим тоном. — Трещина здесь хоть и малая, а уходит высоко. Вон, видишь? — провёл пальцем по едва заметной линии, уходящей на три метра вверх, в темноту. — Начинай сбоку, «откусывай» понемногу, пока трещина не пойдёт в сторону. Только потом долби снизу, в самую мякоть.

Мужчина говорил деловито, но было видно, что не может до конца осмыслить произошедшее. Пацан-заточник оказался не так прост.

Кивнув и искренне поблагодарив за совет, взял кирку обеими руками. Холодный металл приятно лёг в ладони. Прицелился, нащупывая носком кирки ту самую трещину и вложил в первый удар всю силу.

Острие соскользнуло, выбив лишь горсть мелких осколков — несколько из них больно ударили по щеке и рукам. Поморщился, но ударил снова — на этот раз точнее.

Система молчала — никаких подсказок, никаких «неправильных углов». Здесь, перед лицом живого камня, я был один на один со своим неумением. Вдали глухо стучали другие шахтёры, создавая усыпляющий ритм.

Бил, следуя совету Йохана — «откусывая» сбоку от основной трещины. Работа была адской, а порода твёрдой. Каждый удар отдавался в руках и плечах. Пот, смешиваясь с каменной пылью, начал стекать по лицу, застилая глаза.

Пытаясь отколоть особенно большой кусок, вложил в удар всю силу. По породе прошла сеть мелких трещин, но одна из них, самая крупная, поползла не в сторону, а вверх, опасно приближаясь к той самой главной трещине, о которой предупреждал Йохан.

— Стой!

Голос напарника заставил замереть. Он подошёл, отобрал у меня кирку и, хмуро оглядев стену, сам нанёс несколько коротких ударов. Бил не сильно, но в какие-то только ему ведомые точки. Трещина послушно свернула в сторону и вниз, отсекая большой пласт руды, который с грохотом упал к моим ногам.

— Головой думай, а не силой, — проворчал он, возвращая мне инструмент. — Видишь, как жила идёт? Вот вдоль неё и веди. Не поперёк.

Кивнул, чувствуя себя школьником. Шахтёр прав — мой опыт с молотом тут не работал. Камень жил по своим законам.

Снова принялся за работу, но теперь старался не просто бить, а чувствовать породу. Прислушивался к звуку удара, смотрел, куда осыпается крошка, пытался предугадать, куда пойдёт следующая трещина.

Это была изматывающая работа. Время и пространство сжалось до куска стены, острия инструмента и плетёных корзин. Наполнял их осколок за осколком. Руки гудели, спина ныла. Сытость прошла, оставив после себя тяжесть в желудке. Веки снова налились свинцом, и я несколько раз едва не заснул стоя, очнувшись от того, что кирка чуть не выпала из рук.

Наконец, когда последняя горсть упала во вторую корзину, позволил себе выпрямиться. Всего две корзины, а вымотан так, будто отпахал смену. Взглянул на Йохана — тот по-партнёрски кивнул. Что ж, пора поднимать их наверх.

Я подхватил наполненные доверху корзины. Тяжесть тут же впилась в пальцы, заставив напрячься всё тело. Стало ясно — унести до деревни больше четырёх таких корзин точно не смогу, да и мешок мог просто не выдержать такого веса.

Пошёл в сторону основного туннеля — на выход. Подъём в горку по неровному полу превратился в пытку. Каждый шаг приходилось нащупывать, балансируя с тяжёлым грузом. Факелы, развешанные по стенам, горели тускло, выхватывая из темноты лишь небольшие островки света — приходилось идти почти на ощупь.

Стук кирок остался позади. Теперь в ушах стояла только тишина и шарканье моих ног. Пятнадцать минут подъёма с грузом. Пока шёл, утешал себя мыслями о будущем. О том, как здорово будет оказаться в кузне со своим собственным сырьём и что-то из него сделать. Отчаянно хотелось выковать свой первый качественный меч. Окрылённый недавними успехами, позволил себе помечтать, как с помощью Системы создам лучший клинок в деревне. И когда Йорн или кто-то из охотников увидят его, непременно оценят… И тогда…

Вдруг нога поехала на скользкой жиже. Взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие, но поздно — вторая нога тоже уехала в сторону. По инерции меня швырнуло назад, и я рухнул на спину. Корзины вылетели из рук, руда разлетелась по туннелю. Спину обожгло болью, а вся одежда тут же пропиталась ледяной слизью.

— Да чтоб тебя! — заорав в темноту, стукнул кулаком по полу.

Впереди приближались шаги — из темноты показался тот самый шахтёр с редкой бородкой. Увидев меня, барахтающегося в луже падали, он усмехнулся, поставил свои пустые корзины на пол и протянул руку. Я, беззвучно ругаясь, вцепился в неё.

— Не сильно приложился, пацан? — спросил работяга, ставя меня на ноги.

— Нормально, — в сердцах бросил ему, пытаясь отряхнуться и потирая ушибленную спину.

— Ты как тут оказался-то? Слыхал, ты в деревне подмастерье у Гуннара. Чего с нами породу долбишь?

Злой и униженный, ответил сквозь зубы:

— Так вышло.

Объясняться совершенно не хотелось. Но потом дошло — парень ведь помог, а я на него срываюсь.

— Спасибо, — сказал более спокойным тоном и поднял на него взгляд. — За помощь.

— Осторожнее тут, — сказал мужчина, помогая собрать рассыпавшуюся руду. — Эта дрянь скользкая, как дерьмо угря. Я Густав, кстати.

Он протянул мне грязную руку.

— Кай, — ответил, пожимая её. Рукопожатие шахтёра оказалось крепким.

— Слушай, Кай… — тот понизил голос до заговорщицкого шёпота. — Тебе эта руда, гляжу, позарез как нужна, да?

Стало ясно — у Густава есть идея, к которой подходит издалека. Решил его поторопить.

— Нужна. Для того и здесь. А что?

Шахтёр оглянулся по сторонам на тёмные коридоры, затем шагнул ещё ближе. От него пахло потом и сырой землёй.

— Так ведь не на одной этой шахте мир клином сошёлся, — прошептал мне. — За Вересковым Оплотом, к северу, топи начинаются. Там болотной руды — копай не хочу. Она, конечно, качеством похуже будет, чем гематит — грязная. Но её и долбить не надо, просто черпай, как глину. А потом в яме высушил, с углём смешал да поджёг. Крица сама выйдет.

Взглянул на чумазого от рудной пыли шахтёра, пытаясь понять, в чём его интерес. Бесплатные советы в этом мире не раздавали.

— И что, эту руду никто не берёт?

— А зачем? — усмехнулся Густав. — Когда есть шахта, и клан Каменного Сердца всё под себя подмял? Да и опасно там. Но…

— Но ты мне зачем-то всё это рассказываешь? — спросил прямо, с недоверием глядя в глаза.

Мужчина ещё раз тревожно огляделся по сторонам, будто боясь, что тени могут услышать, затем наклонился совсем близко.

— Достало, — с тихой ненавистью прошипел он. — Достало это рабство. Вкалываешь от зари до зари за миску похлёбки и медяки, которых едва хватает, чтоб не сдохнуть. Хочу своё дело наладить.

Глядя на меня с надеждой, продолжил:

— Если тебе руда нужна будет постоянно… много руды… и ты готов будешь её покупать, могли бы договориться. С меня — сырьё. Дешевле чем у Борга в три раза. Только скажи, что тебе это интересно.

Глава 21

— Ну, что скажешь?

Густав смотрел на меня, и в полумраке его глаза горели болезненным огнём. Выглядел будто одержимый.

Покупать руду в обход клана — идея была заманчивой и одновременно смертельно опасной. Если рудознатцы прознают — а они прознают — проблем не оберёшься. Что-то подсказывало, что эти люди без колебаний прикончат и меня, и этого паренька с его мечтой о независимости, просто чтобы преподать урок остальным.

Мой ли это путь? Прятаться, мастерить что-то втихаря на задворках… Нет, Вересковый Оплот — слишком маленькая деревня, там невозможно сохранить такой секрет, да и покупать руду, пусть даже втрое дешевле, пока не на что. Мой капитал — десяток медяков и растущая репутация.