Часовой: Курсант (СИ) - Шторм Максим

Граф. Если этот человек служит графу, значит, этот сиятельный и есть тот, кому я встал костью поперек горла. Интересно, много ли в Империи графьев? Что-то мне подсказывало что явно больше, чем нужно. Ладно, ни к чему сейчас об это ломать и так пухнущую от кучи вопросов и догадок голову. Они потеряли на время мой след и то хорошо. Наверняка Рудольф решил, что я постарался первым же делом убраться отсюда как можно подальше. Значит, сейчас моя главная задача как следует спрятаться на пассажирском судне, чтобы в течение двух суток меня никто не нашел. Конечно, я мог бы остаться в этом закутке. Но что я буду есть и пить? Да и где гарантия, что сюда не будет наведываться периодически кто-то из технического персонала корабля? Нет, прятаться мне нужно именно на жилых, пассажирских палубах.

Степан говорил, что «Архангел Гавриил» способен перевозить до сотни человек. Интересно, в нынешнем полёте он будет идти с полной загрузкой? Или некоторые каюты останутся пустыми? Знать бы еще какие! Ладно, будем импровизировать. Теперь нужно найти выход из этого отсека и проникнуть внутрь корабля. Рисковать и выходить наружу в поисках еще одной двери я не хотел. Еще есть время. Посадка пассажиров начнется в обед. К этому моменту я уже должен определиться, каким образом для меня пройдет это путешествие.

Я все так же тихо и осторожно спустился вниз, прокрался мимо открытого в днище люка, откуда по-прежнему раздавался какой-то лязг, и, повинуясь интуиции, прошел в тупик коридора. Есть! Скрытая от входа, здесь, в небольшой нише, имелась еще одна дверца. С засовом с моей стороны и привычным на корабле штурвалом-ручкой. Засов был не заперт. Я медленно покрутил штурвал, молясь, чтобы его механизм был хорошо смазан. Дверца приоткрылась и я осторожно высунул нос в образовавшийся проем. Слава Богу, это действительно оказался ход на первую палубу дирижабля, возликовал я.

Я осторожно прикрыл за собой дверь и двинулся вперёд. Оказался, судя по всему, в машинном отсеке. Меня окружали диковинные шестерёнчатые механизмы, опутанные растяжками и кабелями, и соединённые с боковыми плоскостями и внешними закрылками корабля. Под низким потолком чуть светились забранные решётками стеклянные фонари. Я плохо разбирался во всей этой механической мешанине. Здесь отчётливо пахло маслом, железом и резиной. Нет, мне нужно идти дальше. Что-то мне подсказывало, что вся первая палуба дирижабля была отведена под такие вот технические отсеки, да подсобки. Что тут еще может быть? Багажное отделение, каюты экипажа, да капитанский мостик в носу корабля. Нет, тут во время перелёта будет ну очень оживлённо. Мне нужно выше, на вторую палубу. И проникнуть туда я смогу, если доберусь до главного входа, откуда наружу сбрасывался причальный трап.

Стараясь мягко ступать по железному полу, я двинулся вглубь машинного отсека. На миг остановился, отряхнул штаны, найденным поблизости куском замазученной тряпки навел блеск на сапогах. Критически осмотрел измятую рубаху. Кого я смогу обмануть? Я был похож на бедняка с окраины города, но не на зажиточного пассажира, способного позволить себе перелет до Новограда на этом небесном исполине. Меня первый же попавшийся моряк возьмет в оборот. Мой взгляд упал на прикрученную к стене вешалку. На крючках висели чистые спецовки и брезентовые робы. Одежда механиков. Я торопливо накинул самую большую. Немного тесновато в плечах, но пойдет. На голову я напялил форменную кожаную фуражку с кокардой, изображавшей стилизованное название дирижабля — «Архангел Гавриил». Вот теперь я уже не так бросался в глаза.

Выйдя из технического отсека, я пересек короткий участок палубы, миновал следующий отсек, неширокий коридорчик, и вышел на просторную площадку, напоминающую приемный шлюз. Наверх вела широкая лестница, в борту угадывались очертания подъёмного трапа. Центральный вход. И тут я понял, что не считая копошившихся во внутренностях корабля механиков я единственный человек на дирижабле. Этим стоило воспользоваться. Я стремглав помчался по лестнице, перепрыгивая через две ступени сразу. Оказавшись на лестничной площадке второй палубы, я проскочил ее и стремительными прыжками взлетел по следующему лестничному маршу на последнюю, третью палубу. Выскочил в коридор и ломанулся в первую же подвернувшуюся дверь. Она легко открылась, и я очутился в небольшой, но уютной двухместной каюте. Прикрыв за собой дверцу, я защелкнул ее от греха подальше на щеколду и, тяжело дыша от распиравших эмоций, огляделся.

Похоже на купе спального вагона. Очень приличная отделка деревом и медью. По бокам мягкие, аккуратно застеленные койки, большое, задёрнутое синей бархатной шторкой окошко-иллюминатор. Привинченный к полу столик. Дорожный сундук, вешалка. Вроде простенько, но удобно. Обычная каюта эконом-класса. Наверняка самые лучшие кубрики для пассажиров располагались на второй палубе. Но для меня и эта была царской палатой, главное, чтоб меня здесь никто не застукал и это купе не оказалось выкупленным. Шансы пятьдесят на пятьдесят.

Я снял спецовку, повесил ее на вешалку. Туда же отправил и фуражку. Присел в изголовье одной из коек и, чуть сдвинув шторку, выглянул через толстое мутноватое стекло. Ага, кажется, я успел вовремя. К «Архангелу Гавриилу» устремилась целая делегация человек в двадцать. Команда корабля, сто процентов. Отдельно от них несколько человек двинулись к стоящим поодаль военным транспортникам. Чую, сейчас начнется веселуха, когда найдут за бортом «Громовержца» парочку свежих покойников! А если еще обнаружили связанного Степана… Наверняка бессонная ночь начальнику Воздушной Гавани гарантирована.

Интересно, сколько сейчас времени? Судя по положению поднимающегося все выше солнца уже часов десять. Скоро начнут подъезжать первые пассажиры, готовые занять свои каюты на готовящемся к отлету дирижабле. Я тоскливо оглянулся на дверь. Лучше ее отпереть. Если сюда начнут ломиться, поднимется ненужный шум. А вот если ничего не подозревавший пассажир войдет сюда без шума и пыли… Я рассмотрел свой увесистый кулак. Что ж, постараемся решить и эту проблему. Что-то я начал чрезмерно полагаться на собственные кулаки, с тревогой подумалось мне. Начинаю привыкать к ритму своей нынешней сумасшедшей жизни, постепенно становлюсь истинным обитателем этого довольно жестокого мира? Наверно, по-другому было и нельзя. Если я хотел выжить.

Скажу сразу, что мне неслыханно повезло. В чем? Да в том, что на мою каюту не нашлось охотников! Вот серьёзно. Билеты, судя по всему, проверяли сразу на главном входе, а затем пассажиры спокойно расходились по палубам. Я слышал возникшие в коридоре голоса, звуки шагов, шум, скрип приоткрываемых дверей кают. Ко мне никто даже не сунулся.

Когда пришло время посадки, я вновь занял место у окошка и, чуть одёрнув шторку, пристально наблюдал, с замиранием сердца, за поднимающимися по опущенному трапу пассажирами. Их было далеко не сотня. Человек пятьдесят-шестьдесят, не больше. Они прибыли к Воздушной гавани на каретах, двуколках, верхами. Кто нес с собой багаж, кто шел налегке. Наверно именно потому в мою каюту никто и не вошел. Основная масса разместилась на второй палубе. А на третью взошло совсем немного. Пронесло!

Со своего наблюдательного пункта я успел неплохо рассмотреть своих будущих соседей. И должен сказать, среди них увидел несколько довольно интересных личностей. Не буду зацикливаться на основной массе, представляющей из себя обычный городской планктон средней и более высокой зажиточности: купцы, торговцы, чиновники. Людей, заинтересовавших меня, было всего несколько, но на них я обратил самое пристальное внимание.

Огромный детина, до пят завёрнутый в толстый, несмотря на тёплый летний денек, плащ, с накинутым на голову капюшоном. В правой руке он нес большой саквояж. Этот тип привлёк мое внимание именно своими габаритами. Он был даже больше покойного Фляйшера, а шириной плеч превосходил меня. Настоящий двустворчатый шкаф.

Следующим был в противовес ему невысокий, можно сказать — коротышка — вертлявый человечек в лёгком дорожном камзоле и щегольской шляпе с пером. За его плечом висело нечто, напоминающее гитарный футляр. Что еще за музыкант?