Урожай Смерти (СИ) - Магнус Гэвин

Стереть всё следы. Уничтожить и стереть из разума даже нежити произошедшее. Собрать круг шаманов севера и оставшихся магов, накрыть территорию выжигающими саму суть магии и мира ритуалами.

И тогда никто ничего не узнает. Сейчас, когда никто не может мне противостоять, а я на пике сил - можно скрыть всё. Конечно, наверняка некоторые лорды и мастера Альянса давно догадались, где я взял армию, но доказать, что я убил этих людей, а не воспользовался расширением проклятья - они никогда не смогут. А с годами поблекнут и эти подозрения…

Это был хороший план - почти идеальный, и точно реализуемый. Собрав силы подконтрольных магов и заручившись помощью шаманов и культа, мы могли бы перебаламутить энергию провинции так, что вырезали бы оттуда даже саму суть мира, навсегда закрывая дорогу в прошлое здесь любому медиуму.

Однако была и иная часть меня - та, что я вырастил в себе за время, прожитое в это мире. Часть, которая была рыцарем-странником. Лордом людей. Королем…

И она говорила мне, что истинные короли не ведут себя как преступники. Я не был идеальным рыцарем людей, и тем более не был идеальным королем - но вопрос стоял иначе. Стал ли я на самом деле королём? Не одно лишь признание людей делает человека правителем - надо еще быть им внутри.

Пламенеющий фламберг со звоном покинул ножны. Внутри волнистого лезвия клинка отражался самый обыкновенный молодой мужчина лет двадцати пяти с легкой дорожной щетиной и коротким ежиком волос - кажется, я ничуть не постарел с момента проведенного ритуала, хотя прошло уже немало лет. Но сколько бы я не всматривался в собственное отражение, оно не давало мне ответа.

Что делает короля - королем? Мужество и бесстрашие? Решимость и честь? Способность принимать безжалостные решения? Харизма? Милосердие? Рациональность?

Я не знал ответа. Люди шли за мной, признавали моё лидерство, но, пожалуй, я и сам не знал, сколько во мне настоящего короля, а сколько лишь маски лидера, которую я всегда натягивал, стремясь к власти.

Когда разум отказывается давать верное решение, рассыпаясь на безумный калейдоскоп разнообразных вероятностей, стоит слушать подсознание: свою интуицию и глубинные желания. Я прислушался к себе, отбрасывая сомнения, словно перед боем - и принял решение.

Время покажет, будет ли одно верным.

Я выпрямился, отлипая от посеревшего частокола, и перевел уверенный взгляд на вежливо ожидающего варвара.

– Харум… Ты когда-нибудь убивал женщин и детей? – вкрадчиво поинтересовался я.

– Доводилось, вождь. – степенно ответил сын льда. – В набегах мы иногда зачищали человеческие деревни полностью - чтобы не оставалось свидетелей. За это в Арсе нас особенно ненавидят и по сей день.

– Бери командование над нежитью, охраняющую лагеря. – после краткого молчания приказал я. – Надо будет провести перегруппировку и начать строительные работы. Стариков и пожилых людей переводи в лагеря ближе к Эскилиону, он займется их переработкой. Некоторое количество людей - тех кто помоложе, преимущественно молодых и с детьми, надо будет переселить в отдельную область. Выберите пустующий город и деревни на границе, и восстановите их, оградив надежной стеной. Это будет постоянная резервация - там мы будем держать пленных на развод.

– Как много их должно быть? – педантично уточнил Харум, никак не показывая своего отношения к приказам.

– Смотри по числу молодых мужчин. – дернул щекой я. – Перевезем в резервацию семьи, ну или равное количество мужчин и женщин.

Гигант кивнул, и продолжил задавать уточняющие вопросы:

– Хорошо. Что с остальными женщинами и детьми?

– Остальных женщин и детей пересели в отдельный лагерь. Скажи людям, что мы пощадим детей помоложе и новорожденных - тех, кто не вспомнит, что с ними было. Пусть перед разделением мужчины постараются обрюхать побольше. Да, и найди человека, с которыми я говорил… Поставь его на сортировку людей, которые выживут в резервацию. Скажи, что оказал ему честь выбрать наиболее ценных людей, что помог оставшемуся сообществу выжить в изоляции.

Иногда я позволял людям многое, но за слова надо отвечать. Харум педантично уточнил ещё несколько мелочей и убыл организовывать переселение. Я же… остался бездельничать.

Делать ничего не хотелось, как и думать о последствиях. Решение было принято, и оставалось лишь ждать. Поэтому я неприкаянной тенью бродил между лагерей, изредка бросая взгляды на вереницы переселяемых пленных.

Пленные шарахались, а взгляд равнодушно скользил по смертникам - но никто не больше не привлек моего внимания. Большая часть людей пойдет на ритуалы, а меньшая часть - остается в хорошо охраняемой резервации, на развод… И на награду. Если так подумать, из этого места выйдет неплохая награда для особо отличившихся членов культа - что может быть лучше чем место, пусть и небольшая деревенька, где ты обладаешь полной, абсолютной властью?

Через несколько дней Харум подошел ко мне с новыми вопросами.

– Женщины и дети, которые не были выбраны для жизни в резервации, поселены в восточные лагеря. – прогудел сын льда. – До людей в других лагерях доведена весть, что к большей части из отселенных будет проявлено милосердие. Однако в отсутствие мужчин молодым женщинам с детьми и подростками сложно жить - что с ними делать?

– Сколько ты отобрал для резерваций?

– Около четырехсот тысяч, вождь. Точные подсчеты затруднительны - из немертвых плохие счетоводы.

Солидное число. Четверть от всех лагерей, если не больше. Но заподозрить Харума в милосердии я не мог - так что пусть будет так.

– Женщин, детей и подростков - под нож, исключая беременных и новорожденных. – приказал я. – Часть кормилиц можно оставить, пока новорожденные не подрастут, но затем избавьтесь от всех с помощью ритуала кристаллизации накопителей. Новорожденных отправляется под опеку Эскилиона - пусть займется воспитание подрастающего поколения. Посмотрим, какие из них выйдут культисты.

– Всех, вождь? – слегка удивленно уточнил Харум. – Эскилион отправил ту девочку, что вам приглянулась, в те же лагеря, сказав, что ему недосуг за ней присматривать. Учитывая, что у него нет даже еды и кровати, это легко объяснимо…

– Всех. – ответил я без раздумий. – Никаких исключений. В живых оставляем только новорожденных младенцев, в памяти которых не могло остаться свидетельств резни.

Гигант молча ударил себя кулаком в грудь, подтверждая приказ, и без колебаний ушел выполнять распоряжение.

Жребий брошен, решения приняты. Можно было пощадить больше, а можно было убить всех. Быть может, я был не прав, оставляя дело в подвешенном виде. Может, однажды кто-то узнает, что здесь было на самом деле.

Это уже неважно. Одно восстание, десять, хоть тысяча… Я подавлю их всё.

На границе сознания вспыхнуло зарево смерти: где-то недалеко Эскилион принялся проводить ритуалы над стариками. Рука в кожаной, дорожной перчатке сжалась в кулак, сковывая желание вновь наполнить душу смертью.

Следующие несколько дней я потратил, собираясь в дальнюю дорогу: к моей досаде, концлагеря, охраняемые нежитью отнюдь не блистали королевскими разносолами и множеством слуг, готовых раздобыть все необходимые вещи. Подготовиться стоило хорошо - дальнейший путь мне предстояло пройти в одиночку.

Земли теней плохо реагировали на нежить. Не уничтожали её, нет, это я успел проверить… Но те немертвые, что уходили в зону проклятья Таллистрии, становились его частью - и у меня не было никакого желания вверять существу, что родилось в результате моего первого шторма смерти новых марионеток. Я мог просить его об исключениях, но это был трудный и негарантированный процесс: сложно не сомневаться в доброй воле живой аномалии, состоящей из чистой смерти.

Перед самым отъездом меня нашел Эскилион, в момент, когда я прикреплял последние ездовые сумки на свою химеру.

– Подождите!

– У тебя ещё остались вопросы? – приподнял бровь я, оборачиваясь

– Харум говорит, что вы приказали мне заняться новорожденными! – воскликнул лич. – Что я должен с ними делать?